— Не зевай, Кэйт, — бросил Майки чуточку издевательскую официальщину, — все уже разъехались.
— Сейчас, — легкомысленно отмахнулась девочка, — мне Дмитрий обещал материалы передать.
— Ну-ну, — нахмурился мужчина, скрестив руки на груди. Дмитрия, увёртливого грека, он недолюбливал. Скользкий тип! Вроде бы постоянно твердит о судьбе несчастной Родины, оккупированной турками, вот только родственники занимают неплохие посты в оккупационной, по сути, администрации. А кое-кто, поговаривают и вовсе — ислам принял.
Это конечно не значит, что сам Дмитрий плохой человек, но… скользкий он. Такие не имеют собственных убеждений, руководствуясь только выгодой. Патриотические речи грека ирландец считал всего лишь попыткой вломиться в чужую Революцию, заняв там пост поудобней.
Дмитрий, подойдя с привычной дружелюбной улыбочкой, которую Майк считал чересчур дружелюбной, плавным движением кинул что-то в глаза ирландцу и резкая боль прервала размышления. Судорожное движение за револьвером… и Майки не стало. Стилет в сердце.
Ему было всё равно, что отскочившая Кэйтлин успела вытащить дерринджер и всадить крупнокалиберную пулю в голову греку всего-то с двух шагов.
— На колени! — Змеёй зашипела девочка, наставляя оружие с единственной оставшейся пулей на подельников убийцы. Её трясло, всё-таки ситуация не самая привычная для девочки-подростка. Пусть даже воспитывал её отец, успевший немного повредить крышу вследствие попаданства и участия в трёх войнах.
— На колени, грязные ублюдки, — всё так же не разжимая зубов сказала она, делая шаг назад от качнувшегося литовца. Выстрел прозвучал неожиданно и литовец упал на брусчатку, прижимая руки к ране на животе.
Третий из убийц шагнул к девочке, улыбаясь как умалишённый.
— Живой доставить, — невнятно сказал он и литовский акцент стал каким-то… знакомым? — Но не целой. Побалуемся….
Кэйтлин, качнувшись в сторону, ушла от длинных рук незаметно подкравшегося возницы.
— Фоку убили, — машинально отметила девочка, перемещаясь скользящими шагами и лихорадочно оглядываясь по сторонам. Увы… лекция затянулась, да и студенты успели разойтись. Это она ждала материалы… дура!
Да и не поспешат ныне на стрельбу, отучили. Это раньше выстрелы в ночной тиши звучали редко и почти всегда означали, что припоздавший прохожий отстреливается от грабителя или прицепившейся псины. С началом же Революции древнюю столицу изрядно почистили от бандитов, но сторонники революционеров никуда не делись. А чаще, пожалуй, сводили меж собой счёты давние враги… и партнёры по коммерции.
Длинное платье ничуть не мешало девочке ускользать — благо, некоторые тренировки отец специально проводил в уличных нарядах, привыкла. Литовец… хотя какой он литовец!
— Кокни[3]! — Выдохнула девочка и враг на пару секунд остановился, оскалившись. Воспользовавшись этим, Кэйтлин резко метнулась к большому, но неуклюжему вознице, пригибаясь под растопыренными длинными руками. Детская рука заученным движением выдернула кинжал из закреплённых на лодыжке ножен, и резанула по сухожилиям на ногах гиганта.
Возница завалился навзничь с диким воем, способным заглушить пожарную сирену и страх у Кэйтлин пропал. Появился какой-то бешеный, дурной азарт. А когда она поняла, что огнестрельного оружия у противника попросту нет — не предусмотрели, стало весело.
— Я ирландка, — звонко сказала девочка, перебросив кинжал, — ну что… английская тварь, потанцуем?
Сделав шаг вперёд, она с мрачным удовлетворением отметила невольно отшатнувшегося кокни и сняла дамскую сумочку, чудом оставшуюся на плече. Держа её за ремешок, Кэйтлин всячески демонстрировала, что это тоже оружие. Пусть она и не владеет им… но попугать-то можно?
Шаг навстречу… и во врага кто-то врезался, сбивая с ног. Секунду спустя на фальшивом литовце сидел подросток, одетый в форму сиротского приюта, организованного Фокаданом, и колотил врага головой о брусчатку. Англичанин не сопротивлялся, потеряв сознание, а расплывающаяся лужа крови показывала, что не только сознание, но и скорее всего — жизнь.
— Я Глеб, — представился наконец подросток подрагивающим голосом, оказавшийся мальчишкой едва ли не младше самой Кэйтлин, брезгливо вытирая руки о штаны.
— Я Кэйтлин Фокадан, — представилась девочка, и по округлившимся глазам поняла, что спасать Глеб кинулся не дочку благодетеля, а просто незнакомую девочку.
Она по мужски протянула руку и Глеб машинально пожал её. Оба поморщились…
— Порезала, — объяснилась девочка, — кинжал неудачно перехватила.
— Я костяшки ободрал, — чуточку нервно отозвался мальчишка, косясь на трупы и воющего возницу, пытающегося перетянуть рану и уползти.
Ирландка, воспитанная на Высокой Науке и Древних Сказаниях, сочла это несомненным знаком. Посмотрев ещё раз на спасителя, она увидела правильные черты лица и живые, умные глаза.
— Мы с тобой одной крови, ты и я, — чуточку нараспев сказала Кэйтлин, слыша наконец свистки городовых.
[1] В 1917 РПЦ поддержала Революцию и даже больше — предала Николая Второго. На выкуп императора были собраны средства и охрана (Николая охраняли вовсе не большевики) согласна была взять деньги. Средства передали РПЦ и… деньги освоила Церковь.
[2] С 1721 по 1917 поста Патриарха в РПЦ не было. РПЦ вполне официально была подотчётна Духовному управлению. Недаром староверы и думающие православные говорили о священниках, что Они такие же чиновники, только что мундиры иные. Если учесть, что священники обязаны были доносить об инакомыслящих (и доносили!), то такая позиция как минимум имеет право на существование.
[3] Один из жаргонов лондонского дна. Так же уроженец одного из трущобных районов Лондона.
Глава 38
Покушение на дочку Фокадана вызвало в обществе большой резонанс. Даже люди, неприязненно относящиеся к кельту, спешили выказать сочувствие и возмущение. Через пару недель поток писем и визитов схлынул, и появилась другая проблема. Кэйтлин произвела настолько сильное впечатление, что осторожные разговоры о помолвке и намёки на неженатых сыновей, племянников, внуков и прочих юных родичей, быстро довели попаданца до бешенства.
Они и без того не пришёл в восторг от своеволия дочки, а тут ещё и новая напасть… Правда, в попытке похищения появился ненароком и хороший момент — Кэйтлин резко повзрослела. Пропала ребячливость и извечная беда всех подростков, делать всё наперекор. Оставалось только надеяться, что вместо пропавшей ребячливости не появится какой-нибудь синдром военного образца.
Через месяц Алекс выдохнул облегчённо: проблемы с психикой у дочки всё-таки появились, но некритичные… вроде бы. Воспитание на кельтских преданиях дало о себе знать, юная дева нашла аналогии в прошлом и уже не считала себя чудовищем. Она просто воспитана иначе.
Отчасти помог Глеб, в котором дочка увидела рыцаря. Мальчишка удачно вошёл в мифологическое мышление девочки и всё стало на свои места. Воитель и воительница, сражавшиеся вместе в битве… что такого? Она же Фокадан!
Глеба попаданец подумал усыновить, но отложил на потом, оформив для начала опеку. Кто его знает, какие-то там пробудятся чувства у подростков? Ладно, если родственные, а если романтические? Понятно, что усыновление не кровное родство, но всё равно — свадьба в таком случае будет на грани приличий. По крайней мере у кельтов, которые в древности не различали родных и приёмных детей.
Мальчик несколько неуверенно чувствовал себя в богатом доме, но Алекс видел озорные огоньки в его глазах и понимал, что это временно. Освоится немного и как даст! Что именно, попаданец и сам не знал, но непоседливость в приёмыше чувствовалась.
А ещё неплохой интеллект. Не образование, увы… мальчик только недавно научился читать и писать. Но вот задачки на логику и абстрактное мышление прямо-таки щёлкал, как пресловутые орешки. Научившись играть в шахматы, начал обыгрывать самого Фокадана, а ведь тот считал себя неплохим игроком! По крайней мере, дома играл на уровне третьего, а порой и второго разряда. Немалое достижение, если учесть, что при игре опирался только на собственный разум, а не заученные партии из учебников.
