мы увидели.
...Я не знаю, сколько мы смотрели. Мне показалось, что несколько часов. Но это вряд ли, потому что фонари за это время не погасли, и рассвести не успело.
Одно могу сказать: пока мы смотрели – и еще некоторое время после того, как изображение погасло – нас можно было взять голыми руками.
Потом изображение погасло.
И сразу раздался выстрел. И второй, и третий. Уснувшие окна пятиэтажек вздрогнули, между стен, кувыркаясь, запрыгало оглушительное эхо.
Баламут перестал стрелять. Он опустил трясущуюся руку с пистолетом и смотрел на то место, где только что стоял Вуул. По стене трансформаторной сыпалась легкая пыль от трех щербатых ямок в штукатурке. Вокруг ямок погасал радужный контур человека.
4.
– ...Привал, – сказал Морган спустя два часа.
...Эти два часа мы бежим. Сначала со всех ног, как люди бегут от страшной памяти. Потом задыхаясь, но упорно, как плохие стайеры. Потом мы бредем, еле волоча ноги. Морган выглядит не лучше нас двоих. Даже, может быть, хуже.
За эти два часа я не увидел даже признаков гейта.
– Нет, – Рыжий мотает головой, как слепая лошадь. – Я не буду... я не могу…
И он почти падает на скамейку, возле которой нас остановил Морган.
Вокруг нас темная аллея. Самый глухой час ночи. Мы сидим и дышим воздухом Лабиринта. Воздух Лабиринта, оказывается, тоже может быть сладким.
Смотря ведь с чем сравнивать.
– Баламут, – обращается к нему Морган. – Нику не спасти.
Рыжий молчит. Потом говорит:
– Забудь. Я уже забыл.
Потом он вдруг спрашивает с какой-то надеждой:
– Но вы тоже видели это? Именно это?
– Рыжий, – сухо говорит Морган. – Если ты думаешь, что это мог быть глюк, так это был не глюк. Мы все видели одно и то же.
Мы снова молчим. Для проверки хорошо бы рассказать друг другу, что именно мы видели, но мы понимаем, что ни у кого из нас не хватит духу.
– Дети, – произносит Морган, и Рыжий вскидывается:
– Молчи!..
Но мне кажется, что тот и сам не смог бы продолжать. Даже одного слова оказалось много.
Потом Морган говорит Рыжему:
– Ну-ка дай. Покажи.
Я сначала не понимаю, о чём он, но Баламут сразу лезет в карман и достаёт пистолет. Капитан щелкает затвором, смотрит в прицел, что-то мычит.
– Откуда у тебя оружие, солнышко? – спрашивает он Рыжего.
– Не у одного тебя заначки бывают, – туманно отвечает Баламут.
– Мда, – говорит Морган. – А если бы ты попал?
Рыжий забирает у него пистолет и говорит:
– Я, по-моему, гораздо раньше вас понял, что он не человек.
– На предохранитель поставь, – сухо говорит Морган. – Ты тоже не человек, а если в тебя выстрелить, так дырочка появится.
– Это тебе неизвестно, – задиристо отвечает Баламут. Морган смотрит на него, и неожиданно оба ржут.
– Нас никто не преследует, – сказал Морган то, что и без того нам всем было очевидно. – Я не понимаю, почему. Это очень плохо. Аптека, ты можешь идти?
– Конечно.
– Всё, – Морган пристукнул рукой по скамейке. – Больше мы не порем никакую горячку. План нам известен, он не изменился. Сейчас мы встаем и начинаем двигаться. Без остановок, метаний и вскрикиваний. Не вижу никаких причин, почему бы нам не найти гейт через пять минут, через полчаса или через два дня.
Господи, помоги нам, думаю я.
В этот момент у Моргана звонит телефон.
Морган вытаскивает свой загадочной марки аппарат и смотрит на него – с удивлением. Потом кладет его рядом с собой на скамейку и нажимает кнопку громкой связи.
– Да.
– Приветствую, г-н Моргунов.
– Не могу ответить тем же, г-н Арчев, – говорит Морган.
– Напрасно вы так. Недоразумения между нами, которые продолжают иметь место, не так мне приятны, как вы, может быть, думаете... Не говоря уже о том, что мне они пока гораздо сильнее выходят боком, чем вам.
– Ближе к делу, – оскалившись, говорит Морган.
– Конечно. Дело у меня, собственно, не к вам, а к г-ну Григоренко. Вы не могли бы передать ему трубку?
– Нет, не мог бы. Он занят.
– Очень жаль. В таком случае не будете ли вы так любезны передать ему сообщение? Его деловой партнер уполномочил меня передать ему сообщение. Оно вас не затруднит, в нем всего два простых пункта.
– Говорите.
– Первое. В нашу последнюю встречу г-н Григоренко хотел знать имя инвестора, к которому перешли права на его
