Впоследствии Дженнифер не понимала, зачем ее туда понесло. Она всегда ненавидела эту комнату: мрачные книжные полки из красного дерева, заставленные книгами, которых он никогда даже не открывал, пропитавший все запах сигар, призы и почетные грамоты за достижения, которые в ее глазах яйца выеденного не стоили: «Бизнесмену года», «За лучший выстрел», «Охотнику на оленей — 1959», «Победителю чемпионата по гольфу — 1962». Лоренс и сам редко пользовался этой комнатой: это место предназначалось для его гостей мужского пола. Здесь они могли уединиться, оставшись наконец без жен, здесь, заверял он друзей, находится его островок спокойствия.
По обе стороны от камина, который не зажигали ни разу за восемь лет, стояли два удобных кресла — сиденья блестели как новые. В стеклянной витрине сверкали хрустальные бокалы, в которые ни разу не наливали виски из стоящего рядом графина. Стены были увешаны фотографиями: Лоренс пожимает руку коллеге, встречается с высокопоставленными особами, министром торговли Южной Африки, герцогом Эдинбургским… Это место предназначалось для чужих глаз, для того, чтобы мужчины восхищались им еще больше и говорили: «Лоренс Стерлинг, чертов везунчик!»
Дженнифер стояла в дверях рядом с сумкой с дорогущими клюшками для гольфа и тростью-сиденьем. Напряжение, сковавшее ей грудь, превратилось в комок где-то в области трахеи, мешая воздуху проходить в легкие. Задыхаясь, Дженнифер вытащила одну из клюшек и вышла в центр комнаты. С ее губ сорвался резкий выдох — такой звук издают марафонские бегуны, наконец завершившие дистанцию. Она подняла клюшку над головой, имитируя идеальный замах, и со всей силы ударила по графину. Осколки хрусталя разлетелись по всей комнате, она замахнулась еще раз и ударила по висевшим на стене фотографиям, сбивая грамоты и призы с полок. Дженнифер колотила кожаные обложки книг, тяжелые хрустальные пепельницы, с холодной яростью, методично уничтожая все, что попадалось ей на пути.
Из шкафов посыпались книги, в камин полетели рамки от фотографий. Замахнувшись клюшкой, словно топором, Дженнифер в щепки разнесла массивный стол Георгианской эпохи, со свистом опуская клюшку на столешницу. Она крушила все вокруг, пока не заболели руки, а потом, вспотевшая и задыхающаяся, наконец остановилась и огляделась по сторонам — ломать было больше нечего. Под ногами хрустели осколки стекла. Вытирая вспотевший лоб, Дженнифер разглядывала дело рук своих. Очаровательная миссис Стерлинг, само спокойствие. Тихая, незаметная, немногословная. Наконец ее искра погасла.
Дженнифер Стерлинг выронила из рук погнувшуюся клюшку, вытерла руки о юбку, аккуратно положила на пол прилипший к свитеру осколок стекла и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Миссис Кордоза сидела на кухне вместе с Эсме, когда Дженнифер объявила им, что они снова идут гулять.
— Что же, малышка даже чаю не попьет? Она проголодается.
— Я не хочу гулять, — звонко поддержала ее Эсме.
— Мы ненадолго, дорогая, — спокойно ответила Дженнифер. — Миссис Кордоза, вы на сегодня свободны.
— Но я…
— Пожалуйста. Так будет лучше.
Не обращая внимания на потрясенное лицо экономки, она обняла дочку, взяла собранный чемодан и коричневый пакетик с карамелью, вышла из дома, спустилась по лестнице и помахала рукой проезжавшему мимо такси.
Она увидела его сразу, как только вошла. Он стоял у стола в приемной и разговаривал с молодой девушкой. Та вежливо поздоровалась с ней, Дженнифер на удивление сдержанно ответила на приветствие, поражаясь, что ей удается поддерживать видимость того, что все в порядке.
— Как она выросла!
Дженнифер взглянула на дочь, теребившую ее бусы из жемчуга, а потом на заговорившую с ней женщину:
— Сандра, если не ошибаюсь?
— Да, миссис Стерлинг.
— Могу я попросить вас разрешить Эсме немного поиграть с вашей печатной машинкой, пока я быстренько перекинусь парой слов с мужем?
Эсме пришла в восторг оттого, что ей позволили понажимать на клавиши. Ее тут же окружили сюсюкающие женщины, обрадовавшиеся законному предлогу отвлечься от работы. Дженнифер убрала челку с глаз и пошла к мужу. Войдя в приемную, она увидела его.
— Дженнифер? — удивленно приподнял он бровь. — Не ожидал.
— Можно тебя на пару слов?
— Мне в пять выходить.
— Я не отниму у тебя много времени.
Лоренс провел жену в свой кабинет, прикрыл за собой дверь и предложил ей сесть. К его раздражению, она отказалась, а он тяжело опустился в кожаное кресло.
— Итак?
— Что я тебе сделала? За что ты так ненавидишь меня?
— Что?!
— Я знаю о том письме.
— Каком письме?
— О том, которое ты забрал из моего абонентского ящика четыре года назад.
— Ах, ты об этом, — презрительно сказал он с таким лицом, как будто она напомнила ему о том, что он забыл забрать покупки у бакалейщика.
— Ты все знал и все равно сказал мне, что он умер. Ты заставил меня думать, что я виновата в его смерти.
— Ну, я точно не знал, жив он или нет. Дела давно минувших лет, не надо ворошить прошлое, — ответил Лоренс, доставая сигару из серебряной шкатулки.
Дженнифер на мгновение вспомнила о разбитой сигарной коробке в его кабинете, окруженной осколками хрусталя.
— Дело в том, Лоренс, что ты наказывал меня день за днем, позволял мне мучить себя. Чем я это заслужила?
— Тебе прекрасно известно чем, — отрезал он, кидая спичку в пепельницу.
— Ты внушил мне, что я убила его.
— Меня вообще не касается, что ты там себе напридумывала. В любом случае, зачем ворошить прошлое? Я не понимаю, почему ты…
— Потому что это не прошлое. Он вернулся.
Ей наконец-то удалось привлечь его внимание. Подозревая, что секретарша стоит под дверью и подслушивает, Дженнифер понизила голос:
— Он вернулся. Я ухожу к нему и забираю Эсме.
— Не говори глупостей.
— Я серьезно.
— Дженнифер, ни один судья в этой стране не оставит ребенка матери, которая мало того что изменила мужу, так еще и дня не может прожить без таблеток. Мистер Харгривз с удовольствием подтвердит, какое количество лекарств ты принимаешь.
— Я их выкинула. Все до единой.
— Правда? — усмехнулся он и взглянул на часы. — Поздравляю. Неужели тебе удалось продержаться целые сутки без медикаментов? Уверен, судья будет просто в восторге, — рассмеялся он, довольный своей шуткой.
— А как ты думаешь, судья будет в восторге от документов, подтверждающих факты легочных заболеваний среди работников шахт?
— Что?! — воскликнул Лоренс, моментально напрягшись, в его взгляде промелькнула неуверенность.
