Наверное, белые халаты испугали женщину. Она закричала:
— Я хочу к моему доктору! Отвезите меня к моему доктору!
Они затолкали ее в «скорую», потратив не меньше сил, чем перед этим потратили мы. Подъехала еще одна карета «скорой помощи», из нее вылезли еще двое парней в белом.
— Где жмурик? — спросил меня один из них.
Я не мог говорить и с трудом дышал. Я просто указал на дом, а Пауль сказал:
— Третий этаж. Сзади. В кухне. Она искромсала его буквально в куски.
Появились еще двое, со сложенными носилками. Толпа, завороженная суматохой и многочисленными мигающими красными огоньками, стояла тихо. На этот раз они довольствовались ролью зрителей.
Мы с Паулем сделали свое дело. Потом, в участке, надо будет писать отчет, но пока мы свободны. И хорошо.
Возбуждение помогает пережить самое трудное. Так было всегда, начиная с того первого раза, когда к западу от Центрального парка такси сбило десятилетнего мальчика. Он был еще жив, но лучше бы ему умереть сразу… Я тогда работал со стариком Джерри, самым первым моим напарником. Я попросил его остановиться у тротуара, вылез из машины, и меня тут же вывернуло наизнанку.
С тех пор я больше не блевал, но чувства испытываю все те же. Возбуждение сперва помогает, но потом наступает реакция, и становится совсем худо.
Патрульную машину мы остановили у противоположного тротуара. Теперь мы протолкались сквозь толпу по направлению к нашему транспорту, не отвечая ни на какие вопросы и не обращая внимания на то, что творится у нас за спиной.
Снова завыла сирена. Первая «скорая» отъехала, увозя женщину в госпиталь Бельвью. Грудь Пауля была залита кровью, которая крапинками запеклась на его лице и руках.
— Ты весь в крови, — сказал я.
— Ты тоже, — ответил он.
Я оглядел себя. Ведя женщину вниз, я шел с той стороны, где был порез, и вымазался в крови даже больше, чем Пауль. С рук капало, а волосы были похожи на шерсть раздавленной кошки. Я чувствовал, как кровь засыхает на моей коже, превращаясь в тонкую тянущую пленку.
— Боже ты мой, — прошептал я, отвернувшись от Пауля, и привалился левым боком к машине. Я не думал о том, что надо вымыться. Единственной мыслью было: «Надо с этим покончить. Надо с этим покончить».
Глава 3
Они возвращались домой поздно ночью — их смена началась в четыре часа дня и закончилась в полночь. Отсутствие транспорта на дорогах было единственным преимуществом вечерней смены. В город они ехали днем, когда основной поток машин шел в противоположном направлении, а обратно возвращались по практически пустому шоссе.
Однако эта смена обладала и существенным недостатком, так как на нее приходилась большая часть совершаемых преступлений. Число ограблений достигало пика от шести до восьми, когда люди шли домой с работы, в это же время жены начинали ссориться с мужьями, а затем к ним добавлялись и пьяницы. Грабежи магазинов, вроде того, что провернул Джо, в основном совершались от десяти вечера до рассвета, когда большинство из них закрыто. Так что в эту смену приходилось вкалывать засучив рукава.
Они ехали в «шевроле» Тома, купленном шесть лет назад, — пожирателе бензина и масла, с хлипкими пружинами и никудышными замками. Том уже не раз собирался поменять машину на более новую, но у него не хватало духа отогнать «шевроле» к продавцу подержанных автомобилей. Он понимал, сколько ему заплатят за эту рухлядь.
— Джо… — прервал молчание Том, когда они выехали из города.
Джо успел задремать.
— Что?
— Я хочу задать тебе вопрос.
— Слушаю.
Том смотрел прямо перед собой.
— Что бы ты делал, будь у тебя миллион долларов?
Джо ответил мгновенно, будто ждал этого вопроса всю жизнь:
— Уехал бы в Монтану.
Том слегка нахмурился и покачал головой.
— Нет, я серьезно.
— Я тоже.
Их взгляды встретились. Ни один не улыбнулся.
— А я бы уехал к Карибскому морю, — сказал Том.
— Так далеко?
— Да, — кивнул Том. — На один из тамошних островов. Например, на Тринидад.
Джо вздохнул.
— Но вместо этого мы в Нью-Йорке:
Том снова взглянул на своего соседа.
— Помнишь, что ты сказал Джорджу на прошлой неделе?
— Этому болтуну? Нет. Что я сказал?
— Что мы можем получить все, чего ни пожелаем, только сдерживаем себя.
Джо довольно хмыкнул.
— Помню.
— Так давай это сделаем! Получим все, что нам нужно!
— Но как? — скептически спросил Джо. — Грабежом винных лавок?
Том нетерпеливо махнул рукой.
— Мелочевка, Джо! Этот вонючий город набит деньгами, а наше положение действительно позволяет получить вес, чего мы ни пожелаем. По миллиону на брата, одним махом, а?
Джо явно заинтересовался.
— И кого мы должны грабануть?
Том пожал плечами.
— Об этом можно подумать. Банки, ювелирные магазины. Мы пройдем, куда захотим.
Тут до Джо дошло, о чем идет речь, и он расхохотался.
— Переодетые полицейскими!
— Точно! — Тома тоже разобрал смех. — Переодетые полицейские!
ДЖО
Опять сломалась подземка. В половине десятого мы с Паулем стояли у люка на Бродвее, из которого выходили люди. Они просидели в поезде больше часа — там что-то горело, потом гуськом проходили по тоннелю и поднимались наверх по железной лесенке. Патрульная машина с включенным маячком загораживала люк от объезжающего нас потока автомобилей.
Некоторые благодарили за то, что мы помогаем им выбраться из люка. Другие возмущались и поносили городские власти вообще и нас как их представителей в частности. Мы пропускали эти слова мимо ушей.
Но один тип оказался особенно назойливым. Лет пятидесяти, в хорошем костюме, с чемоданчиком в руке, он встал по другую сторону люка и разразился длинной речью:
— Мне стыдно за наш город! Это кошмар! Тут житья нет! И никого ничто не волнует! Все ломается, и всем на все глубоко наплевать! Учителя бастуют, подземка бастует, полицейские бастуют, уборщики мусора тоже бастуют. Деньги, деньги, деньги! Все требуют денег, а что они за них делают? Учителя учат? Не смешите меня! В подземку опасно спускаться. Уже не знаешь, выйдешь ли оттуда живым. Уборщики мусора? Посмотрите на улицы. Где они? Зарплату им повысили, но улицы от этого не стали чище! И вы, полицейские! Дай, дай, дай — вот все, что от вас услышишь! Квартиры грабят, где вы находитесь в это время? Женщин насилуют прямо у ворот, а вас не найдешь днем с огнем…
Мы не обращали на него внимания, как привыкли не замечать городской шум. Но тут он допустил ошибку. Он наклонился вперед и дернул меня за рукав.
— Вы слышите, что я говорю? — прокричал он.
Не стоило ему цепляться ко мне. Я повернулся и хмуро взглянул на него. Он тут же отступил на шаг. Город наконец заметил его.
— Дело идет к тому, что вы споткнулись, поднимаясь по этим ступеням, упали и расквасили нос, — тихо сказал я.
— Должно быть, вы не очень дорожите своей работой! — выкрикнул он, пятясь назад, и растворился в толпе.
Но я еще долго думал о его последних словах.
Глава 4
В тот жаркий солнечный день они пили пиво около сборного бассейна. Джо, в плавках, чинил водяной фильтр, который постоянно выходил из строя.
Они жили рядом. Сперва тут поселился Том. Это случилось одиннадцать лет назад. А два года спустя, как раз после рождения Джекки, Джо решил тоже уехать из Нью-Йорка. В тот момент продавался соседний дом. Том тогда был простым патрульным, давно знал Джо (иногда они работали в паре) и подумал, что тот будет хорошим соседом. Так оно и получилось.
Дома построили до того, как в моду вошли пластмассы, и предпочтение отдавалось обычному дереву. Трех комнат, расположенных на одном этаже, вполне хватало. Некоторые соседи переоборудовали мансарды в четвертую комнату, но Том и Джо решили использовать свои чердаки по прямому назначению — для хранения уже ненужного барахла, которое не хотелось выкидывать. В доме имелся гараж и просторный подвал, а позади находился довольно большой двор. Разделяли дома широкие подъездные дорожки, посыпанные гравием. Каждый дом в трех или четырех кварталах по обе стороны отличался от других разве что цветом окраски.
После ночной поездки Том и Джо больше не говорили о задуманном деле, хотя оба помнили о нем, правда, в самых общих чертах.
— Как ты полагаешь, — спросил Том, — сколько заплатят русские, если мы похитим их посла?
Джо чуть не выронил банку с пивом.
— Ты серьезно?
— А почему бы и нет? Такое похищение не только прибыльно, но и патриотично.
