объятий и подскочила… к Кресфонту, пожилому летописцу, продолжавшему неприметно сидеть за своим столиком, запечатлевая для истории уходящую царскую ночь. В торге он, понятно, не участвовал – не было средств, и возраст не позволял, – но временами он громко возмущался, искренне негодуя, что мужчине за любовь приходится платить. Дафния под общий смех, ласкаясь и прижимаясь к нему, приставала к Кресфонту, обещая неземные ласки в обмен на его выкуп. Летописец, достаточно пьяный от усердия в сражении с полным кувшином вина, продолжал упорствовать, с серьёзным видом отвергая ее просьбы купить её любовь.
Неожиданно девушка опустилась перед ним на колени, умоляя любить ее бесплатно, обнимала ноги и делала вид, что рыдает от обиды, отвергаемая. Неожиданное развлечение привлекло внимание остальных гостей, все здорово развеселились и затребовали от Антипатра продолжить торг за прекрасную Дафнию, но уже с участием Кресфонта. Авлетрида, оставаясь рядом с летописцем, запела под аккомпанемент подруг, ласкалась к нему и танцевала, своим видом призывая к эротическим играм.
Смех вокруг разгорался, а усилия авлетриды не остались безрезультатными: Кресфонт наконец возбудился на шутку. Он бросился к Антипатру, требуя, чтобы торг за Дафнию продолжился, так как он хочет купить любовь флейтистки, вкусить счастья. Но Антипатр оставил победу за Атталом, несмотря на то что Кресфонт потом громко возмущался под смех присутствующих.
Филиппа эта картина развеселила. Он забыл обо всём, никуда не торопился. К тому же авлетриды заиграли мелодию, и Дафния примкнула к своим подругам. Гибкие тела в прозрачных накидках соблазнительно раскачивались в такт, зажигая и без того разгорячённых мужчин. Одурманивающий аромат благовоний, какими авлетриды были умащены, вместе с чадящими запахами горящих факелов и, конечно же, количеством выпитого вина, затмевали разум. Издаваемые в танце сладострастные звуки, призывные движения флейтисток неизменно вызывали у мужчин эротическое настроение. Ловко балансируя руками, девушки вставали на кончики пальцев ног, слегка приседали, словно птицы в любовных играх, обнажали грудь, призывно поглядывая на почти обезумевших гостей. Музыка становилась громче и резче, движения девушек обострялись, и в тот момент авлетриды неуловимыми движениями сбросили одежды полностью…
Надо ли говорить, сколько восторга вызвало это невинное танцевальное представление! Вместе с гостями радовался зрелищу и царь. По его лицу было видно, что Дафния ему нравилась, она выделялась из всех подруг изяществом движений и свежестью необыкновенно гибкого тела, природой уготованного для порочной любви. Наблюдавший за царем Аттал запросил у симпосиарха слова:
– Я осмелюсь предложить нашему царю и другу Филиппу ещё один подарок от меня.
Филипп улыбнулся, не понимая, к чему клонит Аттал. А тот продолжал:
– Филипп, прими от меня в дар красавицу Дафнию! Пусть она подарит тебе свою необыкновенную любовь!
Его слова прозвучали для Филиппа неожиданно, да и для его друзей тоже. Аттал всегда отличался неординарными поступками, за что ему везло в бою. И сейчас – такое! Но по лицу Филиппа было видно, что неожиданным подарком он доволен. Собирался ли воспользоваться – другое дело! Улыбка не сходила с его лица, он понимал, что слова Аттала можно обратить в шутку – ведь в спальне его ожидает молодая супруга. Но Филипп принял условия дружеской игры, поблагодарил Аттала. Под аплодисменты и веселые выкрики гостей Дафния упорхнула из круга подруг, подскочила к царю, прильнула трепещущим телом. Кровь у Филиппа взбунтовалась, хмель ударил в голову. Он обнял авлетриду и жадно впился губами в ее пухлые розовые губы. Раздался одобрительный гул голосов, смех и аплодисменты. Филипп, не устояв перед соблазном продолжить веселую игру, в обнимку с Дафнией покинул зал.
Гости сделали вид, что не заметили исчезновения царя, и чтобы занять их внимание, Сфенипп объявил начало каллипиги – другого интересного занятия для мужчин. Это был выбор первой красавицы среди авлетрид. Такие состязания в красоте проводились в Греции довольно часто, когда на мужских пирушках присутствовали авлетриды или гетеры, непременные участники дружеских застолий. Название конкурс получил от «Каллипига», или «Прекраснозадая» – одно из многочисленных имён богини Афродиты, покровительницы продажных женщин свободной любви. Конкурс обычно проводился в конце пира, когда приглашённые женщины уже выполнили свою артистическую часть программы, а мужчины достаточно погрузились в хмель. Именно тогда наступала ответственная пора выбора самой красивой женщины, которой вручались подарки от восхищённых зрителей, ценителей женской красоты.
Судьями назначались несколько человек из участников пира, перед которыми женщины, полуобнажённые или вовсе без одеяний, демонстрировали свои тела, не забывая перебрасываться со зрителями весёлыми остротами. Победительница получала имя «Перибасия» («Раздвигающая ноги») – так называли Афродиту. Это имя куртизанка имела право носить целый год вместе с собственным именем.
Сегодня на царском пиру по единогласному мнению победительнице стала юная авлетрида из Арголиды, привлекательная эллинской красотой и грацией. На её голову водрузили серебряную диадему, вручив небольшую корзинку с монетами, кольцами и браслетами, что ведущий собрал «по кругу». Победительница имела право выбрать на ночь мужчину из присутствующих, чем не преминула воспользоваться. Девушка подошла к Антипатру и возлегла рядом на его ложе. Филипп застал этот момент, когда вернулся с Дафнией, и порадовался за друга. Счастливая общением с царем, Дафния присоединилась к подружкам, с ними она продолжила игру на флейте и свои разгульные танцы. Вскоре мужчины переключили внимание на другое развлечение – застольные игры и петушиные сражения, без которых не проходила ни одна пирушка. Мужчинам стало не до весёлых женщин!
Свадебная ночь
Миртала томилась в ожидании Филиппа. Хотела позвать Артемисию, которая, конечно, была где-то рядом, не спала. Задержала взгляд на таинственном сосуде, оставленном Нектанабом на столике. На бронзовых боках поблескивали искорки от пламени масляной лампы, словно светлячки в летней ночи. Сосуд притягивал девушку непредсказуемостью содержимого. Миртала поддалась искушению, испробовать на вкус… Сделает один небольшой глоточек. Взяла сосуд – внутри колыхнулась тяжелая жидкость. Кровь стучала в висках, хаос мыслей захлестнул девушку: «Неужели Зевс явится ко мне сегодня? Как это случится?»
Девушка вынула пробку, глухой звук ударил по нервам. Отлила жидкость в чашу. Поднесла к губам – запах приятный, незнакомый, неведомый… Задержала дыхание и… сделала глоток.
Напиток, напоминающий вино с благовониями, растёкся по языку, приятно обжёг горло… Необычный вкус неожиданно вызвал восторг. Голова закружилась, перед глазами заметались огненные круги, которые превращались в причудливые спирали… Мирталу резко потянуло в сон, она не стала сопротивляться явившемуся забвению, с лёгким стоном опустилась на постель…
* * *
До дверей спальни Филиппа провожали Антипатр и Сфенипп. Царя встретили девушки, уставшие от бессонной ночи и ожидания завершить обряд. Чистыми голосами они спели Гименея. Филипп бросил в их сторону горсть монет, которые ему
