— Что? — Я настолько не ожидала подобного вопроса, что даже пришла в себя.
— Ты видела ночных призраков. Теперь ты умрешь? — нервно сглотнув, уточнил Квентин.
— Вряд ли в этом дело. Они не являются причиной смерти, а приходят после того, как это уже произойдет. Я не умру от того, что их видела.
Я могу умереть по многим другим причинам, но совершенно уверена, что ночные призраки будут ни при чем.
— А, — сказал Квентин, успокаиваясь. — Тогда хорошо.
Мы еще тихонько посидели. Я была рада компании: даже зная, что ночные призраки не вернутся, оставаться одна я не хотела. И Коннора, и Квентина явно переполняли вопросы, но оба молчали, давая мне отдохнуть. Мне это было по-настоящему необходимо.
Через пятнадцать минут вернулся Эллиот.
— Гордан и Джен уже идут.
— Чудненько. — Я выпрямилась на стуле, и Коннор сделал шаг назад. — Обезболивающее какое-нибудь принес?
— Гордан сказала, чтобы я тебе ничего не давал, пока она не осмотрит твою руку.
Я решила, что я ее ненавижу.
— Но почему? Я же загибаюсь от боли в голове, а не в руке.
— Потому что мы пока не знаем, насколько ты пострадала. — Он махнул рукой в сторону остатков защитного круга. — Ты здесь как будто целую войну устроила.
— Почти, — ответила я.
— Не хочешь рассказать?
— Обезболивающее дай, тогда расскажу.
Коннору почти удалось спрятать усмешку — почти. Он знал, что этот спор Эллиоту не выиграть: если бы упрямство было олимпийским видом спорта, я была бы золотой медалисткой.
— Ладно, — вздохнул Эллиот. — Подождем.
Я злобно на него посмотрела.
— Я, вообще-то, намекнула дать мне таблетки.
— Я знаю. — Он оскалил зубы в невеселой улыбке. — Просто лучше пусть на меня разозлишься ты, а не Гордан.
— Почему? — заинтересовался Квентин.
— От тебя я сбежать смогу наверняка, а вот Гордан знает, где я сплю.
— Ты спишь? — с сомнением спросила я. — Когда?
Эллиот пожал плечами.
— По распространенному мнению, дом у меня есть именно для этой цели.
— И в самом деле. — Борясь с приливом головокружения, я откинулась назад и оперлась о Коннора. Так замечательно было бы поспать. И еще замечательнее, если бы я была точно уверена, что проснусь. — Да, тогда понятно.
— Они… — Эллиот снова бросил взгляд на круг, — …приходили?
— Ночные призраки?
Он кивнул с таким видом, как будто в действительности не хотел этого знать. Но я все равно ответила:
— Да.
Оглядываясь назад, я уже сама была не рада, что они пришли. Вечно дохожу до таких выводов задним числом.
— Это подождет, пока все не соберутся, — твердо сказал Коннор.
Я тускло улыбнулась, посылая молчаливое «спасибо».
— Давайте так и сделаем. Не хочу переживать это все заново больше, чем один раз.
— Хорошо, — с раздражением произнес Эллиот и повернулся так, чтобы смотреть на дверь.
Я вздохнула. Я слишком устала, чтобы разбираться с чужими конфликтами и обидами. Все, что мне хотелось, это свернуться калачиком и спать до тех пор, пока не пройдет боль.
— Эллиот… — начала я, но от дальнейшей беседы меня спасла распахнувшаяся дверь. В столовую, с аптечкой в руках и хмурой гримасой на лице, вошла Гордан, а сразу следом за ней — обеспокоенная Джен. О, корни и ветви. Как я могу объяснить ей, что происходит, если сама до сих пор не понимаю?
Гордан ахнула, увидев мою левую руку, залитую кровью, подбоченилась и требовательно спросила:
— Ну, и что на этот раз ты с собой сделала?
Эхо подхватило ее голос и принялось навязчиво повторять. Моей больной голове это не понравилось, и она закружилась еще сильнее.
— Пожалуйста, не ори, — простонала я. Мне хотелось крикнуть, но я не рискнула. Голова может взорваться.
Квентин поднялся и встал в полушаге от меня. Даже сквозь боль это меня позабавило: парень учится быть защитником.
— Заткнись! — сказал он Гордан.
— О, никак, красивый мальчик решил, что он теперь взрослый мужчина? — ответила та. — Если ты такой крутой, то почему мне раз за разом приходится оттирать от крови ее, а не тебя? Ты слишком хорош, чтобы позволить себе пораниться?
— Ах ты маленькая…
— Прекратите! Оба! — жестко сказала Джен. Квентин замолк на полуслове, а Гордан фыркнула и отвернулась. Джен сердито встряхнула головой. — Вам должно быть стыдно. Вы хоть на секунду задумались, что мешаете ей прийти в себя после битвы? А?
Ни тот, ни другая не ответили. Джен вздохнула и, опустившись на колени, приподняла мне подбородок. Я не сопротивлялась. Коннор крепче сжал мне плечо.
Джен наклонила мою голову в одну сторону, в другую, внимательно глядя в глаза. То, что она там увидела, ей, похоже, не понравилось, потому что она нахмурилась. Отпустив меня и поднявшись на ноги, она произнесла:
— Следующий, кто повысит голос, пожалеет об этом. Я не знаю, сработало ли заклинание, которое она совершила, но у нее довольно тяжелый магический ожог.
Гордан с сердитым видом повернулась к Джен.
— Эта идиотка сама превысила свои возможности. С какой стати нам стараться ее не тревожить?
— Она вам же старалась помочь! — огрызнулся Квентин.
Джен вздохнула.
— Я знаю, Квентин. Гордан, не могла бы ты осмотреть ее раны без язвительных комментариев?
— Попытаюсь, — буркнула та и уселась передо мной, не обращая внимания на залитый грязной водой пол. — Дай руку.
Я послушалась: так было проще, чем спорить.
Гордан взяла меня за запястье и повернула руку ладонью кверху. В прямом освещении порез смотрелся еще хуже. Джен охнула, Квентин тихонько икнул. Гордан лишь нахмурилась и спросила:
— Ты чем занималась — ругалась с газонокосилкой?
Я сглотнула, дав себе обещание не терять сознания, пока она не закончит надо мной измываться.
— Серебряный нож. Ритуал вызова. Я не хотела резать так глубоко.
— Идиотка, — сказала она так, как будто даже на нее это произвело впечатление. — Тебе повезет, если окажется, что ты не перерезала себе основные мышцы. Так кого ты вызывала? Годзиллу?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
