— То, что заставляет нас так поступать, можно сказать и так.
— О, дуб и ясень… — Я судорожно вздохнула.
— Если мы не будем есть, мы растаем, — продолжала Дэйр, не обращая внимания на мою реакцию. — Нам быстро довелось это узнать, и тогда мы заключили с Обероном, нашим отцом, договор. Отныне мы не трогаем живых, но мертвые принадлежат нам. Мы едим их плоть, пьем воспоминания в их крови и используем их образы взамен собственных. Вот как это происходит. Как должно происходить. Ты понимаешь?
Понимаю ли я, что окружена людоедами, которые считают, что имеют божественное право на то, чтобы сожрать мою плоть? О да.
— Кажется, понимаю.
— Хорошо. Тогда ты понимаешь и то, почему мы не едим здешних мертвецов.
Хм…
— Нет.
— Кровь помнит, а память — это то, что поддерживает наше существование. Нам нужна не просто плоть, а жизнь, что была в ней. Мы пьем воспоминания, и на время они придают нам форму. Когда воспоминания увядают, находятся другие мертвецы.
Призрак Росса кивнул и расправил крылья с хлопком, напоминающим звук рвущегося шелка.
— Мы пьем их жизни, и живем их временем, и помним их. Это не надолго, это проходит, но мы помним, — сказал он.
— Мы всегда помним, — сказала та, что носила лицо Дэйр.
Понимание поразило меня словно громом. Вот почему у их лидера лицо Дэйр, вот почему я узнаю и других — они притворяются умершими, потому что иного выбора у них нет. Нет, не так. Они действительно мертвы.
— У вас нет собственной формы.
— Верно. Но со здешними мертвецами нас что-то опередило. В них нет того, что поддерживает наше существование. — Она пожала плечами. — А бесплатно мы не работаем.
— Вы знаете, что именно… иссушило память крови?
— Нет. До сих пор такого не случалось. — На мгновение она словно смягчилась. — Если бы мы знали, то прекратили бы это сами. В мире фейри не так много смертей, чтобы мы могли позволить им пропадать зря.
— Понимаю, — сказала я, пытаясь увязать услышанное с тем, что я успела узнать раньше. Кровь была мертва, и сейчас я получила подтверждение, что так быть не должно. Ночные призраки — естественная часть жизненного цикла фейри. Если бы такое уже происходило, они бы это знали.
— Осознаешь ли ты, почему никто не должен знать, кто мы и что делаем? — Она бросила на меня резкий, выжидающий взгляд.
Я кивнула.
— Если бы фейри знали, многие сжигали бы тела, чтобы они не достались вам.
— Именно так. И мы растворились бы, став лишь шорохом листьев на ветру. — Она взмахнула крыльями и сложила их со щелчком. — Будешь ли ты хранить молчание, дочь Амандины?
— Буду, — ответила я искренне. Мир фейри таков, каков он есть, даже если я не всегда его понимаю. У ночных призраков не меньше прав быть теми, кем их этот мир создал, чем у остальных из нас, и если их хранит неведение, то я не разглашу их секреты.
— Ты мудрее большинства тех, кто имел с нами дело. Есть ли еще что-то, что ты хотела бы знать?
— Нет. Это все, что мне нужно. Мы можем на этом закончить.
Призрак с лицом Девина улыбнулся.
— Почему ты думаешь, что мы закончили?
Я замерла.
— А есть что-то еще?
— Вопрос оплаты.
Он продолжал улыбаться, и я осознала, что ему все равно, кого они заберут, мандрагору или меня. Он хотел крови — любой крови. Ночные призраки не выжили бы, будь они разборчивы.
Я вытащила нож из груди мандрагоры и подняла ее. Мандрагора приникла к моим пальцам. Я почувствовала короткую, острую вспышку вины. Она была частью меня, кровью от моей крови, и я обрекала ее на гибель. Но, пусть я и бываю сентиментальной, я не глупа, и если выбор я или она…
— Простите меня, — пробормотала я и протянула мандрагору призракам. — Кровь — все, что у меня есть. Я предлагаю вам эту жертву, если вы взамен оставите мне жизнь и уйдете с миром.
— Зачем нам брать ее? Ты отвергаешь кровь и все, что она тебе дает. — Почти-Росс взглянул на меня холодными глазами. — Мы можем взять тебя.
— Лушак это не понравится, — как можно увереннее заявила я. На самом деле она наверняка лишь расхохочется, особенно если они сказали правду, что они дети ее сестры.
— Она решит, что ты неправильно провела ритуал, — сказал призрак Девина. — И обвинит тебя, а не нас.
Ой-ей.
— Вы желаете рискнуть?
Мое сердце билось так громко, что мне казалось, что они это слышат. Если они решат забрать меня, я не смогу ничего сделать.
— Возьми жертву, — сказала призрак Дэйр. — И позволь ей отпустить нас.
— Но… — запротестовал призрак Росса.
Метнувшись так быстро, что я не успела этого увидеть, Дэйр схватила его за горло. Он замолчал, глядя на нее.
— Последнего убитого нашла я, не забывай! — прорычала она. — Я принесла нам кровь, плоть и память, и пока не найден следующий, я главная. Разве не так? — Она еще раз встряхнула его, жестко оглядывая остальных призраков. — Разве не так?
Все отпрянули от нее, шепотом выражая согласие. Она отпустила Росса, и тот, скорчившись на земле, уполз в толпу теней.
— Я главная, — повторила она, а затем подошла к краю круга и протянула руки. — Дай ее мне.
Я осторожно вытянула руку над кругом из соли и отдала цепляющуюся за мои пальцы мандрагору. Они с призраком были почти одного роста. Почти-Дэйр положила руку на плечо мандрагоре, и та замерла, глядя полными ужаса глазами.
— Плата принята, ты должным образом соблюла правила. Мы позволим тебе жить.
— Почему? — прошипел не-Девин. Она повернулась, и он, съежившись, отступил.
— Потому что я так сказала, — произнесла она. — Мои последние воспоминания говорят, что она герой. Не просто герой, а мой герой. — Она оглянулась на меня. — Ты постепенно исчезнешь из моей памяти, и, если мы встретимся снова, я могу оказаться менее снисходительной, но сегодня ты — мой герой. За все мои жизни у меня их было очень мало. Удачи тебе. Когда ты падешь, я отыщу твое тело и буду с гордостью носить твой лик. — Она едва заметно улыбнулась. — Это самый большой дар, какой я могу тебе предложить.
Ночные призраки поднялись в воздух единой массой, волоча за собой мандрагору. Та пронзительно визжала от ужаса. Я зажала уши ладонями и скрючилась внутри круга, а столовая тем временем заполнялась более естественной, не такой глубокой темнотой. Постепенно снова стал слышен звук горящего огня. Ночные призраки ушли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
