— А ты объяснишь, что происходит, когда я проснусь?
— Объясню. Даю тебе слово.
Я взглянула на нее, она — на меня. Наконец я, покачав головой, сказала:
— Квентин, Коннор.
— Что?
— Я немного посплю. Никуда друг от друга не отходите. При малейшей угрозе — будите меня. Поняли? — Они неохотно кивнули. — Вот и хорошо. Квентин, чтобы никаких драк с Гордан, пока я сплю.
«Хотя она этого заслуживает», — прибавила я мысленно.
— Но, Тоби…
— Никаких «но». Даже если она первая начнет. Я слишком устала, чтобы разбираться еще и с этим.
— Ладно, — вздохнул он.
Джен строго посмотрела на Гордан.
— К тебе это тоже относится. Оба ведите себя прилично.
— Как скажешь, — ответила Гордан, завязывая мне бинт и складывая аптечку.
Я посмотрела, как она это делает, и поинтересовалась:
— А можно сначала болеутоляющего?
Джен улыбнулась, почти печально, и сказала:
— Гордан?
— Да, могу ей дать тайленола. — Она вытащила из аптечки пузырек и кинула его Джен. Я протянула здоровую руку, и Джен положила мне на ладонь три маленькие белые таблетки с такой торжественностью, как будто вручала драгоценности индийской короны. Я закинула их в рот и, не запивая, проглотила одним судорожным глотком. Не знаю, как мы вообще справлялись с магическими ожогами в те времена, когда в аптеках не было отпускаемых без рецепта таблеток против боли, но подозреваю, что фейри в старых сказках такие злые именно по этой причине.
Гордан выхватила пузырек из руки Джен и хмуро сказала:
— Будь осторожна. Рука какое-то время будет слабой, по-хорошему швы бы наложить. Если не хочешь потерять палец — не перенапрягайся.
— Ясно, — кивнула я.
— Не за что. — Она провела рукой по своим торчащим прядками волосам и метнула ненавидящий взгляд на Квентина. Тот ответил тем же. — На твоем месте я бы не благодарила.
— Гордан… — начала Джен.
— Как скажешь, — повторила та, развернулась и вышла из столовой.
Квентин скорчил ей вслед гримасу.
— Ну что за…
— Замолкни, — сказала я, кое-как поднимаясь на ноги. Коннор бросился меня поддержать. — Да, я знаю, она именно то, что ты хотел сказать, но не надо вслух. И больше не поднимай на нее руку.
— Хорошо, — откликнулся Квентин. Кончики ушей у него были красные, то ли от злости, то ли от смущения.
Эллиот вздохнул.
— Ну наконец-то закончили.
— Могло быть и хуже, — ответила я дипломатично.
— Пожалуйста, извините меня, оба, — сказала Джен.
— Ничего особенного. Мы все на взводе. — Я выдавила улыбку, опираясь на Коннора. — Если не возражаешь, я прилягу, пока голова не пройдет.
— Конечно. — Джен отвела глаза, но я успела в третий раз заметить то странное, как бы понимающее выражение на ее лице. Что, черт возьми, происходит? — Эллиот, ты идешь?
— Да.
Продолжая держаться за Коннора, я вместе со всеми вышла из столовой и прошла по нескольким коридорам из их бесконечного здесь количества. Мы остановились у маленькой комнаты отдыха с футоном, столом и древним цветным телевизором. Проигнорировав как телевизор, так и тот факт, что все слишком явно видят, насколько я ослаблена, я рухнула на футон и закрыла глаза.
— Тоби? — позвал Квентин.
— Побудь с Коннором, — ответила я, не открывая глаз. — Если заскучаешь, позови Эйприл поболтать. Тебе ведь нравится Эйприл. Веди себя… хорошо… — Я устала сильнее, чем мне самой казалось, и уже засыпала.
— Хорошо, — сказал Квентин. — Приятных снов.
Надо мной нагнулся Коннор, даже с закрытыми глазами я узнала, что это он. Я почувствовала, как он убирает мне волосы с лица, и, задержав ладонь на моей щеке, шепчет:
— Только попробуй умереть от потери крови.
Я улыбнулась с закрытыми глазами.
— Постараюсь не умереть.
— Давай, постарайся. Не покидай меня снова.
Потом он убрал руку. Я слышала, как три пары ног выходят из комнаты. Я молча лежала и ждала.
Ждать пришлось недолго. Джен подошла ближе, кроссовки прошуршали по ковру.
— Тоби, мы так и не… я так и не рассказала тебе всего, но, думаю, тебе важно знать, над чем мы на самом деле работаем. Пообещай, что разыщешь меня, когда проснешься.
— Разыщу, — промямлила я. Мне хотелось заставить ее рассказать сейчас, но я в буквальном смысле не чувствовала ног. У всех есть свои пределы, и собственный я уже перешла.
— Окей. Что ты говорила насчет памяти? Возможно, это все объясняет. И тебе действительно будет важно узнать. — Она вздохнула. — Узнать все.
— Договорились, — ответила я. Часть меня умирала от желания узнать ответы, но туману в голове не было дела до этого. Не помню, сколько она со мной просидела и когда ушла, помню только падение в темноту и на грани сна — звук крыльев ночных призраков.
Глава 22
Сон был мешаниной путаных обрывков: Эйприл на фоне здания компании, исчезающая в вихре искр и дубовых листьев; Гордан, бегущая по бесконечному коридору и орущая на дюжине языков; смеющиеся Алекс и Терри, с переплетенными окровавленными руками. Землю усеяли бледные рыцари и дамы, а я искала птиц. Мне нужно было их найти. На стенах, на досках объявлений была нацарапана одна и та же фраза: «…и птицы давно не поют». Почему это так важно, поют птицы или нет? А поверх всего этого тихо и непрерывно раздавалось гудение крыльев ночных призраков и голос, говорящий: «Ты была моим героем. У меня их было очень мало».
— А как же птицы? — прокричала я. Стены рушились, и я цеплялась за исчезающую землю в поисках опоры. — Мне нужно найти птиц!
— Думаешь, они станут петь для тебя? — почти нежно спросил тот же голос.
Мир продолжал разрушаться. Кто-то невидимый тряс меня. Я решила, что это тоже во сне, и отчаянно дернулась, но почувствовала, что меня удерживают за руку. Сквозь остатки сна пробился голос Алекса, дрожащий от едва сдерживаемого ужаса:
— Тоби, проснись. Пожалуйста.
Паника — отличный стимулятор. Я высвободила руку и села.
— Что случилось?
Нужно было срочно выяснить, что происходит, поэтому я даже не разозлилась на Алекса за то, что он дотрагивается до меня. Пока что.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
