— Не стреляйте! — продублировал мою просьбу голос из передней.
Запасливый мужик этот Рэмбо. Луч фонарика полоснул впереди и уперся в фигуру, облаченную в форму спецподразделения «Сокол». Однако успеваю заметить, на ногах — белые кроссовки «Рибок» вместо форменных полусапожек. Боец отправил пистолет в кобуру и стащил с лица маску.
— Слава Богу, успел! — радостно бросил он, прикрываясь от света.
— Откуда знаешь, что успел? Может, мы давно сдохли, — стараюсь скрыть истинные мысли.
— Потому что видел. В прибор ночного видения. Еще до того, как Олег свой фонарик зажег. Честно говоря, боялся опоздать.
— Попробовал бы только. Зря что ли я назначил тебя заместителем коммерческого директора, Воха? — замечаю в ответ и тут же продолжаю руководить:
— Смываемся, ребята. А то кто-то может решить: здесь открыли кооперативный филиал областного морга. Тем более, что городской ремонтируется.
— Он уже открыт, — успокоил меня Воха, помогая выбраться на улицу.
41
Из гостеприимного дома Ляхова потянулся густой шлейф дыма. До чего все-таки люди черствыми стали, ничего их не волнует. Такую канонаду уверен, они не каждый день слышат, но при этом никто даже не выскочил на улицу, чтобы полюбопытствовать — вдруг кому помощь нужна. И света в домах соседей Ляхова нет, можно подумать, что снова электроэнергию отключили.
— Воха, как у нас дела? — интересуюсь больше не для порядка, а чтобы отвлечься от нарастающей боли. Что я, сам не понимаю — распрекрасно обстоят мои дела. Не удивлюсь, если прокурор теперь против меня решит использовать не киллеров или безоговорочно выполняющих служебный долг ментов, а крылатые ракеты.
— Рябов под охраной Саши. Там все в порядке. У нас — двое раненых, — ответил заместитель коммерческого директора.
— Сейчас мы едем домой, — скомандовал я, чувствуя, что голова начинает кружиться.
Наверное, говорю что-то не то, судя по выражению лица Вохи. Но когда человеку плохо, скрыться в родных, даже таких, как у меня, стенах — подобное желание возникает вполне естественно.
Воха отрицательно покачал головой и помог мне протиснуться в салон собственной «Волги». За руль машины уселся Олег.
— Гони на базу, — приказал ему исполняющий обязанности коммерческого директора, и Рэмбо врубил скорость, скользнув дальним светом по дороге, ведущей на трассу.
Воха прикрывает наш отход, решил я, прикурив сигарету. Рэмбо недовольно поморщился, но промолчал. Интересно, в рябовской команде кто-то курит? В зеркале заднего обзора была видна белоснежная машина Марины, в которую прыгнули три бойца в десантной форме.
— Ну дают, — резвился Олег, выжимая скорость, — взять нас хотели. Семь лет назад у меня тоже самое было. Хрен взяли. Братья-афганцы в рукопашной против нас и минуты не стояли. «Сюбхан, Аллах» — ив рай к Магомеду. А нам в их рай не нужно — водки там нет…
Олег продолжал словесный водопад, снимающий напряжение, а я отчего-то стал раздражаться. Подумаешь, подвиг совершили, от «Сокола» отбились. Слава Богу, что улицы здесь вообще не освещены, потому и действовали спецназовцы Рябова более удачно, чем их противники. И бойцы «Сокола», и мои ребята вооружены примерно одинаково, ну, может, мои чуть-чуть лучше. Однако есть у них явное преимущество — на прибор ночного видения персонально для каждого бойца ментовское руководство, в отличие от меня, не раскалывается. Кроме того, прекрасно понимаю, что погоня «Сокола» успеха не имела. В моей фирме нет ни единой машины без форсированного движка.
И вообще, разве менты способны против моих ребят выстоять? Я давно решил — песня «Моя милиция меня бережет» для самых наивных. Потому что умные прекрасно понимают — менты сами себя не в состоянии защитить. Все решают деньги, а вот их-то на ментах явно экономят. Неужели кто-то всерьез считает, что за такую зарплату человек под пули пойдет? Ведь менты прекрасно знают — хороший боец из любой городской бригады получает больше, чем все их отделение, вместе взятое. А в результате сейчас в милицию идут такие люди, которых я бы на пистолетный выстрел к своей охране не подпустил. Оттого, что, как писалось раньше, «Безопасность — прежде всего». К чему мне такие бойцы, которым впору самим себе охрану нанимать?
О милицейской подготовке смешно говорить. Ласточка из бригады председателя акционерного общества «Орбек» по кличке Гастрит в перестрелке двух ментов положил. Причем у Ласточки был старый шестизарядный револьвер «бут-ган», а у ментов — автоматы «Калашникова». Вот так у ментов огневая подготовка поставлена, а если дело до рукопашной дойдет? Какой райотдел в полном составе выстоит против десятка моих чернопоясных бойцов, за спинами которых тысячи схваток. А таких охранников в моей фирме не десяток, гораздо больше. Один только отряд Вохи чего стоит, все поголовно бывшие спецназовцы. А вот сколько они стоят — только я знаю.
Услуги этих парней обходятся дорого, но экономить на собственном спокойствии глупо. Тем более в наше время, когда развелось великое множество разбойников-любите-лей, в рядах которых кого только нет — от школьников до домохозяек.
Вон Плисюк, изобретатель великий, какую-то технологию невиданную придумал, стал о ней распространяться, так к нему сразу на улице пристали пара ребят. Продай, дядя, права на твое изобретение. Плисюк думал, если он не бизнесмен или рок-звезда, так может беззаботно деньги зарабатывать и по улицам ходить. От этой мысли парни его быстро отучили, сделали для начала «розочку» — и изобретатель в больницу угодил. Менты, конечно, уголовное дело открыли, но тут же предупредили ученого — ты, гений, себе телохранителей найми, целее будешь. Я твердо знаю — мне милиция вообще на хрен не нужна, но какого черта такая милиция нужна тому же Плисюку — вот что непонятно. Пришлось моей команде Плисюка под охрану взять, до того один знакомый умолял, чтобы этот деятель и дальше всякие изобретения из себя выдавливал.
Правда, думаю, бригаде из страхового агентства «Лимус» это очень не понравилось. Я так понимаю, они сами хотели плисюковские технологии на мировой рынок внедрять. Однако, какие могут быть претензии ко мне? Если бы этот гений вместо «розочки» попросил защиты у того же «Лимуса», я бы пальцем не пошевелил, твердо зная — их боевики Плисюка от кого хочешь защитят. А так «Лимус» и не пошевелился, у нас ведь территориального деления нет, хотя это агентство мечтало, чтобы Плисюк оформил страхование жизни вовсе не со мной. Однако я клиента у них на фирме не снимал, так что претензий быть не может. И бригада у меня такая — новоявленный «Лимус» может сам себе страховой полис оформить, если только подумает вякнуть одно горбатое слово.
Мысли эти от боли отвлекают, хотя, чувствую, ослабел, потерял много крови. Ничего, рядом Рэмбо, сзади Марина и три бойца, прорвемся как-нибудь. Тем более, каждый человек Вохи в бою пяти ментов стоит. Им перебить штурмующих дом соколов труда не составило. Жаль ментов, гибнут почем зря. Ничего, прокурор, ты и за них передо мной в ответе будешь.
Только уверен, эта неудача моего противника не остановит. Я готов даже к тому, что он каким-то макаром против нас регулярные армейские части бросит, одними «Макаровыми» ему явно не обойтись.
Соловьиная трель отвлекла меня от боли и острого желания приказать Олегу гнать машину по направлению к этому хранителю законности. Я бы с ним даже в таком состоянии, одной рукой разобрался.
Выдвинув зубами антенну радиотелефона, первым делом скромно интересуюсь:
— Кому я еще понадобился?
— Ну, как ты там, ничего себе? — в ехидном голосе Гершковича пробиваются тревожные нотки. — Тут, как бы это тебе сказать…
— А ты не говори, у меня уже рука болит. Но все в порядке, ситуация под контролем.
— Слушай, я еду к… Ну сам знаешь к кому?
Правильно, Котя, в том, что наш разговор слушают у тебя сомнений нет. Только «Олимп» нашему прокурору не по зубам, за него руководство города с кого хочешь шкуру снимет, тем более — с собственного выдвиженца.
— Ты бы лучше сидел в офисе, — подсказываю Коте, как себя вести.
— Я еду к Константину, — отрезал Котя, наплевать на любопытство возможных слушателей нашего разговора.
— Моему начальнику отдела снабжения? — прихожу к нему на помощь.
— Вот именно.
— Котя, ты бы лучше не совался, — пробормотал я.
— Нет, — отрезал Гершкович. — У меня не так много надежных партнеров, как может показаться. И я не собираюсь терять хотя бы одного из них.
Не мог же я сказать Коте, что он обострит ситуацию. Потому, что прокурор тут же сделает вид, мол, полностью согласен с вами, господин губернатор. В самом деле, разве он возразит губернатору: дескать, извините, я тут по старым делам свидетеля убрать должен, у меня трудовые взаимоотношения с одной всесоюзной компанией. Так что, господин губернатор, смерть генерального директора «Козерога» — это моя путевка в жизнь. За такой ответ Константин Николаевич ему сразу задницу разорвет без моей помощи. Значит, нужно выигрывать время, пока прокурор перестроится, сделает вид — моя жизнь ему без надобности. Но что он взамен может потребовать — прекрасно понимаю. И тогда выйдет, что впервые в жизни кто-то сумеет меня победить. Однако я не слишком надеюсь на губернаторскую подмогу, да и счастливое продолжение собственной биографии в случае прокурорской переигровки не устраивает. Моя судьба может зависеть только от воли одного человека — и не иначе. Иначе жить не стоит.
