Раньше, помню, во времена застоя проклятого, все посадки у моря ночью были машинами утыканы. Выбирай, если нужно, любую, пока хозяин где-то в кустах с телкой резвится. Зато теперь — посадки не нужны. Вместо кустов можно использовать некие помещения, которые давным-давно были в распоряжении зарубежных граждан. Ничего, мы их быстро по части свободы и, особенно, телок, догнали. Только вот такая демократизация в связи с отсутствием транспорта на ночной дороге моей охране не понравилась.
Поэтому Марина с ребятами бросились вперед трусцой, однако, как уже было сказано, когда везет — тогда везет. Одна машина на трассе все-таки появилась, гаишники из засады возвращались. И когда моя охрана с языками за плечами добежала до места столкновения, они могли защищать только мертвого Олега, потому что прокурорская шайка и по ментовской волне свои уши растопыривает. Эх, Марина, видно не судьба была тебе свою жизнь с Рэмбо устроить. Поэтому, наверняка, ты такое устроила в городе…
Это же нужно, чтобы довести мэра до состояния, когда его Котя должен был успокаивать, валерьянкой отпаивать. Марина, Марина, когда я выхожу из своя, — так это мой стиль работы, но тебе стоило придумать что-то другое. Заявить мэру по телефону — если за сутки не найдется генеральный директор «Козерога», то по истечении этого срока каждый час в городе будет взрываться очередное здание…
Кто знает, может, мэр в душе и не поверил. Зато я уверен: если бы мне повезло пойти на тот свет, городские здания точно летели бы вверх прощальным салютом. Хотя бы потому, что работа составляет для Марины смысл ее жизни. Впрочем, это отличительная черта многих сотрудников нашей фирмы. Если бы другие с нас пример брали, стал бы я господину губернатору советовать в плен сдаваться? Видимо, Константин Николаевич не хочет такого улучшения жизненного уровня населения только оттого, что не уверен — назначат ли его немцы старостой или нет? Можно подумать, ему когда-то кто-то на этот счет конкуренцию составлял, лично я бы на такой ответственный пост другой кандидатуры в Южноморске просто не нашел.
Рябов пришел поближе к вечеру, когда в до сих пор открытое из-за последствий визита целителя окно комнаты явственно протянулась прохлада. Вынужденная мера, решил я, зябко поведя плечами, в прошлый раз кондиционер с проблемой окончательной очистки воздуха явно не справился.
— Ты сегодня молодцом, — сказал Рябов, заботливо поправляя одеяло на моей груди. — Сразу видно, легче стало. Да?
— Да. Но особенно мне станет хорошо, когда я вообще перестану боль чувствовать…
— Прекрати, — прервал меня Сережа, потому что прекрасно догадывался о таком продолжении фразы.
— Рябов, ты из пули амулетик сделай, — посоветовал ему я.
— А ты тот кремень на грудь повесь, — парировал Сережа. — В крайнем случае пригодится. Если сабли под рукой не будет. И чего тебе неймется?
— Сережа, ну хоть раз представь себя на моем месте. Ты бы выдержал?
— Конечно, — тут же соврал Рябов, посмотрел в мои глаза и торопливо добавил: — Пять минут, по крайней мере.
Мы улыбнулись почти одновременно, разве что мне это удалось сделать чуть раньше, когда Рябов заявил, что на моем месте он бы сдержался.
— Не дрейфь, скоро встанешь. На охоту рванем, — продолжал нагнетать атмосферу благодушия Рябов.
— Да, как в том анекдоте, когда к умирающему охотнику пришел его друг гробовщик.
— К тебе это не относится.
— Отчего?
— У меня на тебя времени нет. Доволен?
— А что, в городе по-прежнему гробы пользуются повышенным спросом? Слушай, Сережа, может нам столярку по части гробов открыть? Заработали бы кучу денег. Делали такую красоту, как для юаровских негров, специально для очень крутых бизнесменов. С рекламой. «Запасайтесь гробами, завтра будет дороже, чем сегодня. Думайте о своем будущем! Ваши проблемы — наши заботы!» Ладно, Сережа, как там восприняли судьбу Чируса? Надеюсь, ты понимаешь, у меня другого выхода не было.
— Был выход. Не стоило…
— Если бы я лежал с пулей, ты бы долго думал, что стоит, а что нет?
— Я бы не думал. Но я отвечаю за безопасность фирмы. И это — вполне естественно. У тебя было другое решение. Ты поступил, как пацан.
— Но-но, Рябов, — бормочу я, — что-то ты стал сильно разговорчивым. Сил наберусь, я тебе по тыкве настреляю.
Сереже, видимо, очень хочется, чтобы я наконец-то согласился с его требованиями по соблюдению максимальной безопасности в дальнейшем. Обстановка сейчас для этого самая подходящая. В моем положении другой бы, наверняка, сам себе давал клятвы: что бы я еще хоть раз… Однако молиться таким образом мне не улыбается, хотя бы потому, что обманывать себя не собираюсь.
По ухмылке Рябова я понял: наконец-то Сережа откажется от своего традиционного требования.
— Горбатого могила исправит… — как бы невзначай бросил Рябов, подтверждая мою мысль*.
— Это ты о себе?
— В частности, о себе.
— Тогда, может быть, соизволишь все-таки ответить на вопрос пролившего кровь за светлое будущее.
— Будущее… — хмыкнул Рябов. — Ты им устроил воспоминания о будущем. Хотя… Они уже Чирусу замену нашли. И покруче операцию замастырят. Словом, мало банковских афер. Нужен взрыв. Так сказать, народное негодование. Приедет в город человек со стороны. Откроет, допустим, очередное СП «Лиса Алиса и кот Базилио», доверительное общество для идиотов. Пару раз процент выплатит. Потом сбежит. Народ завоет — деньги пропали…
— …куда руководство смотрит? — продолжил я. — Молодцы, ребята. Растут на глазах, вдобавок тут же благодаря народному гневу в других банках проверки начнутся, аферы вскроются. И появится вместо них какой-то «Вафлер-инвест» на собесовской основе. Слушай, Рябов, думаю тебе нужно в «Экибане» побывать.
— Зачем?
— Не догадываешься?
— Нет.
— Правильно, ты же за безопасность отвечаешь. А я — за финансовую деятельность. У нас в связи с последними событиями расходы были. Двоих вообще потеряли, теперь о их семьях заботиться нужно…
— Ты хочешь, чтобы «Экибан»…
— Ничего я не хочу. «Экибан» сам должен проявить сознательность, узнав из-под чего мы его вывели.
— Понял, — уважительно пробормотал Рябов и тут же поднял свой авторитет в моих глазах:
— Ляхов предлагает за свою жизнь пять миллионов наличными. И часть коллекции.
— Ты не зря коммерческий директор, Сережа. Только, думаю, жизнь Ляхова куда дороже.
— В конце концов, он твой. Как договорились, тебе решать.
— Эх, Серега, наши договоры… чего они стоят, если жизнь в них постоянно коррективы вносит? Наверное, мне придется отказаться от мысли вернуть Ляхова в преисподнюю. Вот бы его дружок такому раскладу обрадовался. Каждая операция должна приносить конкретный результат. Но пятью лимонами он не отделается.
Кажется, мне удалось убедить Сережу, отчего я хочу сохранить жизнь Ляхову. Если бы он догадался об истинной причине, того глядишь, в целях безопасности ногу бы мне прокусил, чтобы я вообще из постели не вылазил. В конце концов, у каждого из нас свои методы. Я ведь даже не ругаю Сережу по поводу рискованных действий, беспокоюсь, как бы после моих слов рана на его груди не заныла.
— А какие еще новости, Рябов?
— Студент просил передать, чтобы ты, как встанешь, — срочно к нему.
— Наши желания совпадают. Я был бы не против, чтобы поскорее прийти в состояние, позволяющее выполнить приказ своего главного командира.
Рябов неопределенно хмыкнул и заметил:
— Ты не представляешь, что он вытворял, когда все точки под охрану взяли. Заставлял ребят свои лекции слушать. Один из них мне прямо сказал — в следующий раз лучше под пули идти, чем к Студенту.
— Вот видишь, Сережа, какая у меня работа вредная, — кому как не Рябову могу пожаловаться по поводу своей судьбы. — Я Студента постоянно слушаю.
— Тебе и не это предстоит, — гарантировал дальнейшее ухудшение здоровья Рябов. — Мы уже начали строительство Центра современного искусства.
— Хорошо, Сережа. Других дел пока нет?
— Слушай, скажи прямо, как ты планируешь завершить операцию с Ляховым?
— Какие планы, Сережа? — чуть ли не простонал я. — Не знаю, когда на ноги встану.
— А зачем Босягин побывал в Москве?
— Чтобы твои данные проверить.
— Ага, в рабочем порядке, — выдал Сережа фразу, от которой я его давным-давно отучил.
Рябов пристально смотрел на меня.
— Сережа, это ведь было еще до известных событий… Так что…
— Так что расскажешь кому-то другому. Контролировать мою работу… И ты хочешь, чтобы я этому поверил?
— Ладно, Сережа. Босягин страхует мои действия. И этим все сказано. Ты понял?
— Понял. В твоих действиях без психиатра не разобраться…
— Смотри, еще один доктор выискался. Ладно, тебе признаюсь, я допустил одну ошибку.
