– Ваше величество! Это просто чудо, что вы очнулись! – один из прислужников воздел два пальца ввысь, а после приложил их к губам. – Мы молились днем и ночью, чтобы…
– … прочесали всю округу, – бубнил капитан, хмуря густые брови, – и удвоили охрану. Будьте уверены – ни одна мошка…
– … вам необходим покой, мой король, – старик-лекарь едва ли не надрывал голос, чтобы перекрыть всех остальных. – Вы еще слишком…
Матиасу пришлось приложить немало усилий, дабы, наконец, прервать их болтовню. Попросив воды, он с жадностью припал губами к чаше – боги, казалось, он никогда не пил ничего вкуснее. Облизнув губы, Моро вновь откинулся на подушки.
– Сколько времени прошло с Проводов?
– Почти три дня, ваше величество… – ответил лекарь присев на край кровати. Взяв в руки запястье Моро, он принялся внимательно изучать затянувшиеся порезы. – Вам несказанно повезло – еще с ноготь и лезвие достало бы до сердца. К счастью госпожа Беатрис едва покинула замок – мы тотчас послали за ней, и, вернувшись, она сумела излечить рану, но, судя по всему, оружие было отравлено…
– А то и проклято, – опасливо произнес молодой слуга и сплюнул через плечо.
– … ведь вы так и не пришли в себя, а я еле-еле мог услышать ваше дыхание. Мы перепробовали все – кровопускание, пиявки, обереги, мази, настойки и припарки... Если бы не господин Аль-Хайи… арраканец, – добавил лекарь в ответ на недоуменный взгляд Моро, – боюсь, сейчас бы мы оплакивали ваше омытое тело. Узнав о случившемся, господин Аль-Хайи предложил помощь, заявив о своих незаурядных познаниях в медицине. Немного подумав, я обратился к господину Сирилю…
– Признаюсь, поначалу лишь одна мысль допустить иноземца к вашей светлейшей персоне показалась мне кощунственной, – ввязался в беседу Русси, выглядывая из-за плеча капитана. – Но когда мы окончательно потеряли надежду, скрепя сердце я согласился на его предложение, и – о чудо! – уже к концу второй ночи дыхание ваше стало ровным, а …
Они все говорили и говорили, рассказывая Матиасу о том, как рвали на себе волосы от горя, молились и просили богов забрать их вместо короля, то перебивая друг друга то напротив – подхватывая чужие мысли, точно свои собственные. Моро молча внимал их речам, переводя взгляд с одного лица на другое и задаваясь лишь одним вопросом – кто? Есть ли в этой комнате тот, кто в мыслях желает его смерти, но устами клянется в верности? Он и не сомневался, что кто-то при дворе замыслил измену – хоть глава дворцовой стражи и был рубакой, простым как медяк, но дело свое знал хорошо да и у Реджиса всюду были глаза и уши; скорее всего, у убийцы был помощник – а то и не один – который помог ему подобраться к Моро так близко.
И плевать, кто нанес удар, главное – найти того, кто навел его руку. Матиас пытался зацепиться хоть за что-нибудь – косой взгляд, излишне сладкий голос, мимолетная тень недовольства на лице – то, что укажет ему на предателя, но тщетно; казалось, все, кто стоял у его кровати, были чисты, как утренняя роса. Решив, что не стоит ломать голову самому, когда можно посоветоваться с профессионалом в подобных делах, Матиас уже было повелел послать за Пти, но решил оставить это на после, вдруг ощутив себя так, словно его выкрутили наизнанку, а потом расправили снова. Моро повелел оставить его одного и наконец, когда за последним гостем захлопнулась дверь, он прикрыл глаза, наслаждаясь наступившей тишиной.
Матиас уже было задремал, как низменные чувства взяли вверх над усталостью. Откинув мысль вызвать слуг – боясь, что вместе с ними в спальню проскользнет очередной словоблудливый доброхот – он кое-как сумел достать из-под кровати ночной горшок и, устроившись на краешке кровати, поддался природной натуре. Раздался тихий стук – Моро уже открыл рот, дабы указать гостю на неудобность его визита, но увидав сквозь щель лицо Реджиса с облегчением выдохнул и пригласил того войти. Проскользнув внутрь Пти учтиво отвернулся, подождав пока его величество закончит и только после того как убедился, что Матиас вновь одернул белье, присел на табурет подле кровати.
– Кто? – произнес Матиас, зная, что собеседник поймет его без лишних на то слов.
Матиас привык видеть Реджиса Пти в двух обличиях: на публике он был мелким дворянином – сыном полунищего барона, с жалким клочком земли, на котором не рос даже сорняк – столь учтивым и покорным, что подобная вежливость скорее походила на подобострастие. Казалось, будто он сам не верил своему счастью оказаться среди сильных мира сего и старательно пытался оправдать данное ему положение. Но перед некоторыми людьми Реджис моментально скидывал маску льстеца, превращаясь в совершенно другого человека – холодного и расчетливого дельца, взращивающего вместо винограда слухи и вдумчиво пожинающего урожай сплетен; талантливого кукловода, столь тонко дергающего за нитки, что люди зачастую и не понимали, как ловко ими пользуются.
Но сейчас глава фриданской разведки выглядел так, точно сам намедни чуть не отдал богам душу – губы его были искусаны едва ли не до крови, мешки под глазами явствовали из недостатка сна, а с лица не сходило такое кислое выражение, словно он жевал лимоны.
– Не имею ни малейшего представления, – прямо ответил Реджис. – Но одно я могу сказать точно – убийца действовал не в одиночку. Кто-то провел его в замок и вывел после того, как дело было сделано.
– Слуги? Стражники? Придворные?
– И этого я тоже не знаю, – нехотя выдавил Пти, после несколько мгновений молчания, будто не желая укоренять собственное поражение. – Может быть и да. А может быть, и нет. Но первые вне подозрений, это я вам гарантирую.
– Ты уверен? – поморщился Матиас. В свое время он прочитал немало летописей и исторических хроник, поэтому прекрасно знал о том, что к большей части – если не ко всем – покушениям на властных лиц прикладывает руку кто-то, вхожий в их окружение. Флоренса Храброго отравил младший брат, Горси Мерра удушила во сне собственная жена по наущению любовника – Рика Быстрого, знаменитого фехтовальщика и одного из первых клинков двора, кой, правда, недолго пережил соперника и даже Амарэйнт Молчащую погубила ее же воспитанница, пускай и ненамеренно.
– Уверены лишь боги, – буркнул Реджис. – Но каждая пара глаз во дворце следит за двумя другими – от писарей до чистильщиков нужников. Вряд ли ваши недруги смогли заручиться поддержкой всех и вся и подкупить всю обслугу разом – кто-то бы что-то да заметил. Но пускай убийца улизнул, кое-что после себя он все же оставил.
