Эллиот прерывисто вздохнул.
– Мне надо вернуться вниз, – сказал он. – Стейси ранен. Его подстрелили. Феллоуз остался с ним, но он не знает, как оттуда выбраться.
– Ну конечно. Иди.
Прислонившись к ней лбом, Эллиот снова вздохнул. Потом поцеловал ее, отстранился и пошел прочь, позвав Махиндара и Хэмиша помочь ему.
Джулиана смотрела, как они уходили. Она испытала душевное облегчение, колени ослабли, но сердце билось уверенно. Эллиот был прав во всем. Он сражался и победил, и не просто какого-то там наемного убийцу.
Но так много еще нужно было сделать. Джулиана заторопилась в дом. Надо было приготовить спальню раненому мистеру Стейси, надо было послать за доктором либо за медицинской сестрой. И надо было что-то придумать, как поступить с человеком, лежавшим в холле.
Она зашла в дом, подошла к остаткам люстры, обрушившейся в холле около лестницы. При падении гигантский обруч оставил борозду на полу, выложенном каменной плиткой. Камерон и Дэниел вместе с рабочими пытались помочь бедняге.
Как только люстру удалось приподнять, Камерон ухватил незнакомца подмышки и вытащил его из-под обломков. Пострадавший стонал, по ногам текла кровь, лицо было пепельно-серым.
– Перенесите его в комнату для завтраков, – распорядилась Джулиана. – Пусть побудет там до прихода мистера Феллоуза. Останьтесь там и проследите, чтобы миссис Далримпл не ушла.
– Будет сделано, мадам, – бодро отозвался Даниэль.
Джулиана с осторожностью обошла разбитую люстру и опасного преступника и направилась на кухню, чтобы дать поручение Чаннан и другим служанкам приготовить комнату для Стейси. Прити отправили к Макферсону сразу после того, как Хэмиш объявил о том, что Эллиот гонится за преступниками. Сейчас она находилась на попечении Джеммы и женщин из семьи Маккензи.
На кухне Джулиана застала Макгрегора. Тот с гордостью демонстрировал Камаль пустое ружье.
– Это был просто дьявольский выстрел, женщина, – громко вещал он. – Бум! И махина полетела вниз. Шарах!
Она выслушала его со смехом. Потом забрала у него ружье, проверила, разряжено ли оно, похлопала Макгрегора по плечу и отчетливо произнесла по-английски:
– Старый дурак!
Макгрегор захихикал:
– Я ей нравлюсь.
Вместе с Чаннан и Нандитой она поднялась по задней лестнице наверх, чтобы привести в божеский вид комнату для раненого. Вскоре вернулся Эллиот, за ним – Хэмиш и Махиндар, которые несли Стейси, уложив его на широкую доску. Раненый был залит кровью. Феллоуз с перепачканным лицом бросил команду спасателей на полпути и отправился в комнату для завтраков, чтобы взглянуть на пойманного убийцу и миссис Далримпл.
– Билли Уэсли! – воскликнул Феллоуз. С момента приезда инспектора Джулиана еще не слышала такой радости в его голосе. – Долго же я разыскивал тебя!
Джулиана оставила их и следующие несколько часов провела в комнате, которая превратилась в больничную палату для мистера Стейси. Деревенский доктор, имевший дела с огнестрельными ранами каждую осень после открытия сезона охоты, знал, как поступить. Ему помогал Эллиот. Вдвоем они довольно быстро вытащили пулю, застрявшую в боку у Стейси, и перебинтовали его.
Джулиане, как леди, было непозволительно смотреть на раздетого джентльмена. Но вид у раненого был ужасающий. Кроме того, кто-то ведь должен был вытирать бегущую кровь.
Эллиот зажимал края раны, пока доктор накладывал шов. Стейси дали порцию лауданума, чтобы унять боль, хотя он согласился на это с неохотой.
– Ну, вот практически все, – сказал ему Эллиот. – Держись, парень. Я видел тебя и в худшем состоянии.
– Посмотрим, что ты будешь говорить, когда тебя будут зашивать по-живому. – Стейси вздрогнул, когда доктор дернул за нить, затягивая стежок на ране. – Прошу прощения, миссис Макбрайд, за то, что перепачкал ваши простыни.
– У меня есть еще. – Джулиана промокнула ему лоб. – Теперь вас избавит от инфекции покой и чистая повязка. Мне говорили, что Махиндар отлично проводит перевязки.
– Да, мадам, – согласился Стейси. – Макбрайд, ты прав. Она очень пригодилась бы на войне.
Эллиот даже не поднял головы.
– Да, очень.
Джулиана не успела возмутиться, Стейси погрустнел.
– Мне нельзя было втягивать вас во все это.
– Дыши глубже и выздоровеешь, – сказал Эллиот.
– Обещаю, что этого больше не повторится. Пусть братья тешат свою гордость не за твой счет и не за счет несчастий твоей семьи.
– Джулиана, наложи этому господину повязку на рот. Братьями Джайи займется инспектор Феллоуз, когда вернется в Лондон.
Стейси умолк. Главным образом из-за того, что лауданум начал действовать, а хирургическая операция закончилась.
Весь этот хаос длился целый день, но мало-помалу гости начали разъезжаться, отправляясь на станцию, чтобы сесть на поезд до Абердина, а уже оттуда добираться домой по отдельности. Самыми последними уезжали Эйнсли со своей семьей и Джемма.
На прощание Эйнсли обняла Джулиану. В это время муж, ребенок и Дэниел терпеливо ждали ее, чтобы усадить в двуколку.
– Спасибо за то, что ты сделала. – Она поцеловала Джулиану в щеку. – Эллиот заметно изменился.
– Ты так думаешь? – После своего приезда Эйнсли не видела брата в один из его неудачных дней или плохих часов. Да и спасение Стейси и связанная с этим суматоха были для него как с гуся вода.
– Я знаю, что говорю. Поверь мне. – Эйнсли опять поцеловала ее, погладила по щеке и уехала.
Помахав им вслед рукой, Джулиана отправилась попрощаться с мачехой.
Джемма устроилась в комнате для завтраков, теперь тут не было ни убийц, ни шантажистов.
– Ну что, Джулиана? Как говорится, ты нашла свою постель. Хочешь в ней оставаться и дальше?
Лицо Джулианы порозовело, стоило ей вспомнить, чем они с Эллиотом занимаются в постели наверху.
– Думаю, да.
Деловитый взгляд Джеммы смягчился.
– Только не забывай нас, дорогая. Нам с отцом тебя очень не хватает. Господи, он так скучает по тебе! Каждый день рассказывает о том, с какой гордостью ты расхаживала по дому, нацепив на себя кольцо с ключами, – просто настоящая хозяйка! Как ты заботилась, чтобы его чай подавали точно в шесть, чтобы самые нужные книги в кабинете всегда были под рукой, чтобы чернильница всегда была полна чернил. Сейчас мы с экономкой следим за этим, конечно, но то, что делала ты, было для него чем-то особенным. Проявлением твоей заботы о нем.
У Джулианы навернулись слезы. Отец был человеком немногословным, поэтому она зачастую не могла понять, замечает ли он плоды ее трудов. Себя она успокаивала тем, что в доме, который ведется как должно, никогда не заметно присутствия того, кто руководит хозяйством. Хотя иногда она чувствовала себя немного уязвленной оттого, что отец не высказывает своего отношения к ее усилиям.
