— А ведь вы завидуете, — бросил я ему в лицо. — Никакая вы не высшая раса. Вы попросту бездельники. Нахлебники, паразиты. И — циничные холодные убийцы. Завистливые. И бездарные. Ты завидуешь мне, как когда‑то твой поганый сородич завидовал Пушкину.
Он помолчал, глядя мне в глаза. Потом сказал:
— Я мог бы прихлопнуть тебя прямо сейчас, походя. Но не стану. Пускай будет по‑твоему, хочешь считать, что мной движет зависть, — исполать тебе. В общем, так, — Лопухов хмыкнул, — поэт. Сутки тебе сроку. Завтра наступает ночь полнолуния. К этому времени ты подпишешь. — Он бросил на стол конверт. — В полночь выйдешь из дому и под светом полной луны передашь бумагу мне.
— А если не подпишу? Ты вызовешь меня на дуэль? Удавишь? Или пристрелишь, как Марата?
— Я подумаю над наказанием, — усмехнулся Лопухов. — Не волнуйся, без него не останешься.
Он поднялся и двинулся на выход.
Я вскрыл конверт и извлек из него сложенный вдвое лист плотной гербовой бумаги.
«Я, Вронский Олег Ильич, — читал я записанные витиеватой вязью строки, — тридцати девяти годов от роду, по доброй воле расстаюсь в пользу владетеля сей бумаги с принадлежащим мне доселе свойством сочинять. Взамен…»
Я механически пробежал глазами длинный, полагающийся мне по условиям купчей список материальных благ.
Деньги. Жилища. Автомобили. Путешествия. Рестораны. Наркотики. Женщины. И главное — Инга. Та, в которую был влюблен с юношеских лет и которую любил и поныне. Та, которая не смогла со мной жить, как и любая другая бы на ее месте. Интересно, как эта вампирская дрянь принудит ее ко мне вернуться. Я вспомнил холодные, черные, пустые глаза на волшебной, ослепительной красоты лице Дианы Клищук. Какая сила заставила ее приехать тогда ко мне подобно дешевой шлюхе?.. С Ингой этот номер не пройдет, она не поддастся, не станет, она не…
Пройдет, понял я внезапно, еще как пройдет. Я привыкну. К тому, что рядом чужая холодная женщина, которую по привычке буду считать своей. А возможно, и не привыкну, но не смогу от нее отказаться, даже если этот вампирский ублюдок зомбирует ее, как Диану.
Выбора нет, осознал я. Нету. Ни на йоту. С одной стороны — богатство, признание и любимая женщина. С другой — ничего, кроме скоропостижной смерти. Хорошо еще, если только моей, ведь вампир вскользь пригрозил отправить вслед за Маратом Ингу.
Я просидел, уставившись на купчую, целые сутки. Когда до полуночи осталось меньше получаса, достал из ящика письменного стола шариковую ручку. Поставил подпись и дату. Набросил куртку и сунул ноги в осенние туфли.
Я выбрался из дому наружу. Было тепло, мягкий ласковый ветер обдувал щеки. Полная луна серебрила голые ветки сутулой березы во дворе.
Из подворотни появилась и двинулась мне навстречу человеческая фигура. Не человеческая, понял я секунду спустя. И даже так, слитно: нечеловеческая. Как он тогда сказал?.. «Каждому из вас полагается свой куратор». Свой вампир. Персональный.
У каждого Пушкина есть свой Дантес. У каждого Моцарта — Сальери.
Ты пишешь, пишешь… После — снова пьешь и новой ложью умножаешь ложь, и новый день похож на предыдущий. Душа болит, как снятая с креста, а будущее — тишь да чернота, когда гадаешь на кофейной гуще. Твой маятник однажды завели, в дорогу снарядили корабли и обрубили юности канаты; ты плыл и плыл. Ржавели якоря. Зарей сменялась новая заря, но порта своего координаты ты позабыл. Застрял на ста ветрах. Мечты сгорели, обратились в прах, осели на коралловые рифы. Дрейфуя от экватора до льдин, ты — глупо и бессмысленно один. Тебе остались сны. И ром. И рифмы. А кто‑то неучтенный на борту уже подводит жирную черту под именем и под судьбой твоею. И воздуха осталось — полглотка. А то, что не окончена строка — Бог с нею.
Вот и все… Мой персональный вампир приближался, между нами оставался десяток шагов.
— Не отдам! — заорал я ему в бледную, худосочную губастую рожу. — Понял, ты, как тебя, упырь, нежить! Не отдам! — Я рванул купчую раз, другой, и ветер подхватил и закружил обрывки.
Не отда‑а‑а‑а‑ам! Не отда‑а… Не от… Не…
Виктор Точинов, Надежда Штайн
Вампиры в Мэне
1
— Ставлю десять долларов против одного, что это мой клиент, — сказал Кеннеди. — Такой встревоженный вид может быть только у человека, вчера узнавшего, что стараниями его личного бухгалтера на счетах не осталось ни цента…
Возможно, Кеннеди был прав. Лицо индивида, приближавшегося к входной двери, казалось весьма мрачным. Мое настроение тоже было не самым радужным. Ждущие помощи от детектива Кеннеди посетители к нам нет‑нет да и заходили. А услугами доктора Блэкмор, независимого эксперта в области судебной медицины, в последнюю неделю никто не интересовался. Я начинала чувствовать себя нахлебницей.
— Чем же он нам заплатит — без цента на счету? — спросила я как можно более ехидно. — Принимаю пари. Этому человеку наверняка нужно независимое заключение о причинах смерти кота, отравленного злокозненной соседкой. И идет он к доктору Блэкмор.
Прошлое такое дельце принесло нам семьсот долларов. Удивительно, до чего жители Новой Англии порой привязаны к своим домашним любимцам…
Меж тем ставший объектом пари молодой человек поднялся на три ступени крыльца, взялся за ручку, нерешительно потянул… Заперто. Поискал взглядом кнопку звонка, надавил.
— Вы к кому и по какому вопросу? — осведомился в микрофон Кеннеди.
Динамик над входной дверью прогрохотал его слова голосом сержанта‑писаря, узревшего в полковой канцелярии зеленого новобранца.
— К мистеру Кеннеди, — ответил посетитель, разом похоронив мои надежды на десять долларов. — Ведь это детективное агентство «Бейкер‑стрит»?
— «Бейкер‑стрит, 221», — поправила его я, заняв место у микрофона.
Дистанционно управляемый замок двери лязгнул. Переключив монитор на внутреннее наблюдение, я увидела, как миссис Хагерсон провожает гостя в переднюю, как он торопливо освобождается от плаща и шляпы — на вид весьма дорогих и стильных.
Кеннеди тем временем столь же торопливо стянул белый халат, в котором изображал ассистента доктора Блэкмор. Затем налег плечом на стенной шкаф — полки его были уставлены неработающими микроскопами, лабораторной посудой, книгами по судебной медицине, но настоящим гвоздем этой маленькой выставки стал ископаемый череп с засевшим в нем каменным томагавком. И череп, на деле пластиковый, и пробившее его орудие я приобрела в одном магазинчике сувениров за девятнадцать долларов девяносто центов.
Шкаф повернулся вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов. Столь же кардинально изменилось содержимое полок двуликого предмета меблировки. Теперь их украшали труды по юриспруденции, коллекция курительных трубок, изображения чьих‑то отпечатков пальцев, увеличенные до размера тридцать пять на сорок девять… Немалую часть полок занимали папки‑скоросшиватели, надписи на корешках которых гласили: «Алмаз Раджи», «Пропавший бейсболист», «Голубой карбункул», «Союз рыжих», «Дело „пестрых“», «Десять негритят», «Семеро задушенных и один утонувший в мазуте» и т. д. Все названия «дел» были бессовестным плагиатом, но Кеннеди регулярно ставил десять долларов против одного на то, что очередной клиент этого не поймет. Когда сумма убытков достигла семи долларов, я прекратила принимать ставки. Как все‑таки деградирует нация от комиксов и сериалов…
Кеннеди, закончив преображение кабинета, удалился в соседнее помещение. Я заняла место за секретарским столом, забарабанив пальцами по клавиатуре компьютера. Показухой это отнюдь не было — я запустила «Икс‑скаута»…
2
Для начала молодой человек забыл представиться и с лёту стал излагать мне стопроцентно лживую историю о своем якобы приятеле, который якобы попросил помочь в одном запутанном деле, в связи с чем он, наш посетитель, очень желает увидеть мистера Кеннеди…
— Вам придется несколько минут подождать, — сказала я с непреклонной любезностью, продолжая свои манипуляции с клавиатурой. — Мистер Кеннеди в настоящий момент занят — проводит следственный эксперимент.
Из‑за двери, в подтверждение моих слов, раздавались частые выстрелы.
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Посетитель бухнулся в кресло и начал нервно постукивать пальцами по столу. Стрельба за дверью не смолкала.
Клиента, по моему мнению, надо правильно ориентировать с самого начала. Что это за частный детектив, к которому на прием можно угодить запросто, как пьяному в полицейский участок? И у которого ты первый за два дня посетитель? Несолидно. Да и «Икс‑скаут» работает быстро, но не мгновенно.
— Кстати, вы забыли представиться, — напомнила я.
— Смит, Джон Смит, — выпалил молодой человек, не задумываясь.
