— После Эстер я займусь тобой, — заверила она Федерику.
Федерика, закутанная в большое полотенце, засомневалась.
— Не знаю. Я раньше никогда не накладывала макияж, — заявила она, морща нос.
— Послушай, сегодня вечеринка по поводу твоего шестнадцатилетия, и ты просто обязана шикарно выглядеть. Поторапливайся и быстренько надевай свое платье, — начальственным тоном скомандовала Молли, отходя от сестры, чтобы повосхищаться собственным творением. — Эстер, ты восхитительно выглядишь, — резюмировала она, проворными движениями приступая к нанесению румян.
Когда Эстер и Федерика снова появились под тентом, их платья, прически и макияж придали им холодно-утонченный вид девушек гораздо более старшего возраста. Молли горделиво стояла позади с видом няни и подталкивала их вперед для всеобщего обозрения и восхищения. Ингрид всплеснула руками и заявила, что они обе выглядят как принцессы. Элен поняла, что ее дочь выросла, и ощутила внезапный приступ печали о своем канувшем в Лету детстве. На Федерике было бледно-голубое платье без бретелек, которое очень шло к ее аквамариновым глазам. Молли с помощью шпилек соорудила ей высокую прическу. Она казалась невинной, но какой-то отдаленной от суеты жизни, в отличие от остальных подростков, которые или уже знали слишком много для своего возраста, или, наоборот, были излишне инфантильны. За последний год ее дочь необычайно расцвела, но не подозревала о собственных достоинствах, поскольку всегда была слишком неуверенной в себе.
— Вы обе чудесно выглядите, — одобрила она. — Чудесно, — повторила Элен задумчиво. Она хотела бы, чтобы Рамон оказался сейчас здесь и увидел их повзрослевшую дочь. Он был бы горд за нее. Она отбросила свои сожаления и слегка улыбнулась. — Тоби заберет тебя утром. Ты превосходно выглядишь, Феде, совсем как молодая женщина.
— Че белле донне! — продекламировал Нуньо, рысцой направлявшийся к тенту, щеголяя своим галстуком.
— Па, что, черт возьми, ты надел? — воскликнула Ингрид, осматривая его сверху донизу в недоумении. — Это черный галстук.
— Кара миа, я живу с собственным кодом одежды, — со вздохом заявил он. — Это бал моей внучки, и я надел его ради нее, чтобы выглядеть наилучшим образом.
— А ты уверен, что хочешь присутствовать на моей вечеринке, Нуньо? — засмеялась Эстер. — Ты выглядишь как пингвин.
— Я действительно взволнован, — сообщил он с поклоном. — Для меня честь находиться в компании двух прекрасных принцесс. Давайте отметим это событие бокалом шампанского!
Федерика была обескуражена отсутствием Сэма. Она чувствовала себя красавицей и хотела, чтобы он ее увидел. Пока следовали бесконечные тосты, произносимые Ингрид, Нуньо и ее матерью, она внимательно следила за французскими дверьми, и ее сердце трепетало в предвкушении его появления. Но он все не появлялся. Наконец она спросила у Эстер:
— А где наши полисмены?
— Подозреваю, что смотрят телевизор, — ответила та к разочарованию Федерики. — Они появятся, когда начнется балаган.
Балаган начался необычайно скоро. Гости прибыли и умудрились уничтожить почти все запасы спиртного еще до того, как уселись за стол. Никто не притронулся к еде, кроме Троцкого, который был замечен у одного из столов. Он, как огромный живой пылесос, одним глотком очищал тарелки. Когда Эстер оттащила пса в закрытый сад, гости набросились на еду в страхе, что все могут уничтожить другие представители животного мира, сновавшие повсюду тут и там с таким видом, будто это они были здесь хозяевами. Федерика сидела между двумя незнакомыми юношами, которые весь вечер болтали через нее о крикете и нулевых уровнях. Слишком застенчивая, чтобы заявить о себе, она молча сидела и слушала с отсутствующим видом, наблюдая за Молли, которая умудрилась завладеть вниманием всего своего стола и с большим щегольством покуривала длинную тонкую сигарету. Федерика по сравнению с ней ощущала себя в дурацком положении.
Она ради приличия потанцевала с парой парней, но была слишком погруженной в себя, чтобы их заинтересовать. Она заметила, что они смотрят через ее плечо, вероятно в поисках более интересных партнерш для танцев. Она увидела, как один из друзей Молли в экстравагантной черной одежде с кружевами двигался на танцполе с гибким изяществом профессионального танцора, и ей вдруг захотелось стать такой же самоуверенной и грациозной. Наконец, когда она уже готова была ретироваться на одинокий стул в уголке, желательно под прикрытием большой орхидеи, ее партнер по танцу внезапно позеленел, как заплесневелый йогурт, и, схватив Федерику за руку, потащил ее куда-то в ночной мрак.
— Кажется, меня тошнит, — промычал он, и тут же алкоголь заставил его желудок содрогнуться.
— А я тебе для чего? — в замешательстве спросила она, когда ее каблуки завязли в промокшей лужайке Ингрид.
— Я не хочу умирать в одиночестве, — эгоистично поведал он, толкая ее в темноту.
— Не думаю, что все так уж плохо, а? — спросила она, надеясь, что он придет в себя и вернет ее на вечеринку. Когда на лицо и голову полился мелкий дождь, она вздрогнула от холода.
— Очень плохие дела, — ответил он, прежде чем сунуть голову в кусты, где его громко стошнило. Федерика содрогнулась, увидев, как он щедро полил прекрасные розы Ингрид смесью желчи и кусочков сосисок. Она испуганно отскочила и от отвращения прижала руку ко рту. Внезапно дождик превратился в дождь, который становился все гуще и сильнее, пропитывая влагой ее шелковое платье и попадая на кожу. Она прикрыла голову, не зная, бросить ли бедолагу у цветочной клумбы или остаться с ним. Вдруг она услышала свое имя, эхом пронесшееся над садом, и облегченно отвернулась от мычащего куста. Это был Сэм.
— Федерика! — закричал он. Федерика напрягла глаза, чтобы разглядеть Сэма, бегущего к ней сквозь потоп. — Федерика, с тобой все в порядке? — спросил он, скачками приближаясь к ней. Белая рубашка была настолько мокрой, что прилипла к его телу, как папиросная бумага, так что сквозь нее можно было различить цвет его кожи. Светлые волосы повисли словно пакля, но улыбка была широкой, будто он наслаждался драматизмом ситуации.
— Что такое? — запинаясь спросила она, сконфуженно глядя на него.
— Эстер сказала, что тебя утащил в кусты какой-то пьянчужка, — пояснил он, переводя дыхание. Федерика показала на куст. — О Боже! — воскликнул он, зажимая рукой нос. — Бежим отсюда. Он сам справится, — скомандовал он, взяв ее за руку и уводя в сторону, противоположную от тента.
— Куда мы идем? — крикнула она, пытаясь угнаться за ним на своих хрупких каблуках.
— Подальше от этой ужасной вечеринки, — ответил он с отвращением. — Тебе ведь это не понравилось, я следил за тобой. — Федерика ощутила прилив удовольствия, когда услышала, что он наблюдал за ней, что он заметил ее. Она благодарила ночь, скрывшую ее горящие щеки и стекающую с глаз тушь. Он открыл дверь в амбар, они нырнули в темноту. Она услышала, как он возится с очередной задвижкой, и вдыхала свежий аромат теплого сена. Секундой позже он щелкнул зажигалкой и зажег свечу.
— Я никогда раньше здесь не была — произнесла она, с любопытством оглядываясь.
— А я постоянно сюда прихожу. Особенно ночью, потому что здесь проживает семейство диких уток. Именно поэтому я не зажигаю свет. Он может их спугнуть. А с помощью свечи я могу за ними наблюдать.
— Семейство уток? Ты серьезно? — спросила она.
— Пойдем, — прошептал он. — Я тебе покажу.
Сэм медленно повел ее по полу, устланному золотистой соломой и блестевшему от отражающегося на нем света. Амбар использовался для хранения зерна, сена для животных и бревен для топки каминов в доме. По крыше стучал дождь, но внутри было тепло и сухо. Они бесшумно взобрались на высокую кипу травы, нагнулись и уставились на утиное семейство, комфортабельно расположившееся в теплой постели из перьев. Все утята спали, равнодушные к странным созданиям, тихо наблюдавшим за ними, в то время как их мать неподвижно сидела, открыв свои черные бусинки-глаза, настороже, но без страха. Сэм улыбнулся Федерике, и она радостно улыбнулась ему в ответ. Они смотрели друг на друга, не произнося ни слова, чтобы звуки речи не нарушили магию момента.
Когда Сэм наклонился и поцеловал ее, Федерика оказалась полностью захваченной врасплох. Его рука обняла ее за шею, а губы успели прижаться к атласной коже, прежде чем он отклонился назад и посмотрел на нее, интересуясь реакцией девушки. Она, казалось, окаменела от неожиданности.
— Тебе не понравилось? — тихо спросил он. Федерика пыталась заговорить, но слова не превратились в звуки, как она надеялась. — Ты хочешь, чтобы я тебя снова поцеловал?
Она кивнула, ошеломленная близостью его тела. Он снова нежно коснулся ртом ее губ, доставив ей невероятно приятное ощущение, которое она испытывала раньше лишь в своих мечтах. Федерика сидела неподвижно, боясь пошевелиться и не зная, что делать. Будто ощутив ее растерянность, он отстранился и провел рукой по ее волосам, которые были мокрыми от дождя и свисали ей на лицо.
