[Смута в Константинополе привела к низвержению патриарха Филофея и незаконному избранию лже–патриарха Макария] [828]
…как скоро [Макарий] узнал, что он (митрополит Алексий) умер, тотчас написал в Великую Русь, что он не принимает кир Киприана, а передает ту церковь своею грамотою архимандриту оному Михаилу, о котором знал, что он находится в чести у благороднейшего князя кир Димитрия, и которому, кроме рукоположения, вручил всю власть над тою церковью и дал грамоту, чтобы он прибыл сюда для поставления в митрополита Великой Руси… [829]
Великий князь московский кир Димитрий, как только скончался духовный отец и попечитель его, митрополит кир Алексий, из уважения к нему и послушания, имея остаток вражды к кир Киприану и находя опору в грамотах лже–патриарха, посылает архимандрита оного Михаила для рукоположения в митрополита Великой Руси. Но суд Божий следовал за ним по пятам: ибо, не вступив еще в царствующий град, еще плывя Пропонтидою и намереваясь назавтра пристать [к столице], он окончил жизнь. Это, однако ж, не устрашило тех негодяев–послов; напротив, согласившись на зло своей церкви, составив коварный план действий, сочинив подложные грамоты, поставив сами себе пастырем некоего иеромонаха, носившего имя пастыря (Пимена) и обязав друг друга клятвами в том, что никто из них не скажет и не объявит истины, они представляют [те] грамоты и себя святейшему и приснопамятному патриарху кир Нилу, тогда только что принявшему церковное кормило. Он же, не зная их лукавого соглашения и поверив грамотам, как истинным (ибо как могла подозревать такое зло добрая и божественная душа, непричастная ничему злому и исполненная всякой добродетели?), соборне рукополагает Пимена в митрополита русского. Так из злых начал, содержавшихся в грамотах бывшего патриарха, возникли соответственные последствия! Он–то во всем и есть самый виновный: опираясь на его грамоты и грозя латинами, русские и послов отправили и ложь выдумали: «что бы там ни было, — говорили они, — мы не примем кир Киприана, человека взысканного литовским князем, злейшим нашим неприятелем».
[В тексте следует описание противоречивых сведений о Пимене, доходящих до Константинополя, а также положительное суждение о возвращении Киприана в Москву в 1381 г. и о деятельности Дионисия Суздальского]
После того, как против Пимена высказано было столько обвинений, собор с согласия патриарха и соизволения на то высочайшего и святого моего самодержца, признал справедливым послать двух архиереев и сановников — одного из церковных, другого — царского, с тем, чтобы они исследовали дело Пимена, и если окажется справедливым, что говорят на него, именно, что он рукоположен при помощи обмана, лжи и подлога, то пусть низложат его, извергнут из церкви и поставят в ней Дионисия. Это не только взволновало русских, но и разъярило их всех против кафолической церкви, так что они излили на всех нас поток многих ругательств, с прибавлением насмешек, обвинений и ропота. Все, что они заслужили сами, сплетая ложь, составляя ковы, услаждаясь лукавством и совершая бесчисленные злые деяния чрез отправленных ими послов, — все это они складывают на нас! Ни одно из случившихся зол не имело другого начала, как только от послов, пришедших из Руси: они–то в раздоре между собою, разделенные на две, нередко на три партии, представляя в одно и то же время противоречащие грамоты, обвиняя друг друга и восставая друг на друга, они–то производили разделение и раздор. А церковь и не знала, на чьей стороне правда. Итак, перед кем бы следовало им прятаться и молчать, против тех они подняли ругательства, не пощадив самой церкви! Ко всем прочим своим беззакониям прибавили они и это одно, или, лучше сказать, первое и самое тяжкое — ругательство и хулу на Бога чрез церковь…
Итак, мерность наша, совещавшись о сем с собравшимися при нас преосвященными архиереями и пречестными: ираклийским, кизическим, никомидийским, угровлахийским, никейским, монемвасийским, атталийским, адрианопольским, серресским, силиврийским, готфским, сугдайским, варнским и деркским, решила и определила: признать низложение Пимена, соборне учиненное при бывшем пред нами святейшем и приснопамятном патриархе кир Ниле, совершившимся во всем канонически и правильно. Ибо он низложен не заочно, не так, чтобы, когда против него предъявлены были обвинения, он спокойно оставался в своей церкви, но, желая очистить себя от этих обвинений, предстал на собор, потом, увидев своего обвинителя, примкнул к нему и убежал от суда, собора и решения. С другой стороны, и собор, при таком повороте дела, не упустил из виду указания канонов, но трижды приглашал его явиться и таким образом согласно с канонами произнес против него свой приговор. Поэтому да будет он совершенно низложен и отлучен от архиерейского лика, как уже был предназначен к низложению прежним, рукоположившим его патриархом, который весьма о нем заботился и, чтобы остаться безупречным, не упускал ничего, что клонилось к его чести; но не делал бы этого, если бы не был убежден, что он достоин низложения. Итак, если Пимен уже был прежде низложен и если теперь его низложение соборне подтверждено нашею мерностью, так что он уже не имеет возможности оправдания: то и должно быть исполнено то, что указано выше, именно чтобы на будущее время был один митрополит во всей Руси. Этим прежде всего озабочен высочайший и святой мой самодержец, оберегатель и защитник права и пользы; в этом бесспорно состоит и слава всей церкви и всех вкупе христиан. А как преосвященный митрополит кир Киприан уже имеет часть [русской митрополии], в которой теперь находится, кроме того — имеет деяние святейшего и приснопамятного патриарха кир Филофея, определяющее, чтобы по смерти кир Алексия он один состоял митрополитом всея Руси: то и мы все, единодушно утверждая упомянутое деяние и как бы сначала поставляя того Киприана, полагаем конец прежде бывшим соблазнам, — я говорю о смутах, волнениях и раздорах, которые мы признаем как бы не существовавшими, считая все то делом времени, обстоятельств и первых [случайных] причин, о которых мы сказали выше. Заявляем при том, что ни кир Филофей, ни кир Нил, блаженно пожившие и блаженнейше отшедшие к Господу, не были намеренными участниками в тех раздорах, но неповинны и чисты от всех взведенных на них некоторыми обвинений и упреков. Наконец, постановляем настоящим соборным деянием, чтобы митрополитом киевским и всея Руси был и именовался кир Киприан, который до конца своей жизни будет обладать ею и всею ее областью, рукополагать епископов в епис–копиях, изначала подчиненных его церкви, [поставлять] пресвитеров, диаконов, иподиаконов и чтецов и совершать все прочие святительские службы, как настоящий архиерей всея Руси, не по имени только, но и на самом деле. Таковы будут и все после него митрополиты русские, наследуя один после смерти другого [единство своей митрополии]. И этот порядок пусть ненарушимо соблюдается отныне и впредь во все веки, что подтверждено и досточтимым хрисовулом высочайшего и святого моего самодержца, так чтобы никогда не отменялось настоящее соборное деяние и постановление, — ни нами, ни позднейшими [патриархами]: ибо мы опытом удостоверились, какое зло — разделение и раздробление той церкви на части, и какое благо — быть одному митрополиту во всей той области. Сего ради и выдано преосвященному митрополиту киевскому и всея Руси и пречестному, во Святом Духе возлюбленному брату и сослужителю нашей мерности, и [самой] церкви русской настоящее соборное деяние нашей мерности, дабы оно находилось там для постоянного и всегдашнего в том удостоверения. Месяца февраля настоящего 12–го индикта, шесть тысяч восемьсот девяносто седьмого года.
Библиография
1. Abraham W., Powstanie organizacyi kościoła łacińskiego na Rusi, I. Lwow,1904.
2. Ammann A. M., Abriss der Ostslavischen Kirchengeschichte. Wien, 1950.
3. Ammann A. M., Kirchenpolitische Wandlungen im Ostbaltikum bis zum Tode Alexander Newskis. Orientalia Christiana Analecta 105, Rome, 1936.
4. Angold M., A Byzantine Government in Exile; Government and Society under the Lascaría of Nicaea (1204–1261). Oxford, 1905.
5. Aristarches, S., θωτίου λόγοι και όμιλίαι, II. Constantinople, 1900.
6. Balard M., A propos de la bataille du Bosphore. L'expédition génoise de Paganino Doria. In: Travaux et Mémoires, 4, Paris, 1970.
7. Barker J. W., Manuel II Paleologus (1391–1425). In: A Study in Late Byzantine Statesmanship, New Brunswick, N. J., 1969.
8. Baumgarten N. de, Saint Vladimir et la conversion de la Russie. In: Orientalia Christiana, 27, 1; n72, 1932.
9. Beck H. — G., Von der Fragwürdigkeit der Ikone. In: Bayerische Akademie der Wissenschaften, Phil. — Hist. Klasse, Sitzungsberichte, 1975, Heft 7, München, 1975.
10. Beck H. — G., Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich. Handbuch der Altertumswissenschaft XII, 2, 1: Byzantinisches Handbuch II, l, München, 1959.
11. Boissonade J. F., Anecdota graeca, V, Paris, 1833, (repr. Hildesheim, 1962).
12. Boojamra J. C., The Ecclesiastical Reforms of Patriarch Athanasius of Constantinople. Unpublished dissertation, Fordham University, N. Y., 1976.
13. Bratianu G. L, Recherches sur le commerce génois dans la Mer Noire au XIII siècle. Paris, 1929.
14. Bréhier L., Les institutions de l'Empire Byzantin. Le Monde byzantin, II (L'évolution de l'humanité, 32 bis), Paris 1948.
15. Byzantinische Zeitschrift (BZ), Leipzig, 1982-.
16. Byzantium. The Imperial Centuries. AD 610–1071, London, I960-.
17. Cherniavsky M., Khan or basileus: an Aspect of Russian Mediaeval Political Theory. Journal of History of Ideas, 20, 1959.
