— Что за странное существо, — улыбнулся Белгарат.
Испуганно вскрикнув, Силк судорожно сунул руку в карман. Что-то бледно зеленое выскочило из его руки и шлепнулось в воду.
— В чем дело? — спросил Гарион. Силк с отвращением ответил:
— Этот урод сунул лягушку мне в карман.
— А может, это был подарок? — предположил Белгарат.
— Лягушка?
— С другой стороны, может, и нет, — усмехнулся Белгарат. — Он, конечно, немного примитивен, но ведь у этих существ только начинает зарождаться чувство юмора…
Через несколько миль, пройдя по указанной Тупиком дороге, ведущей с севера на юг, поздно вечером они добрались до постоялого двора. Переночевав в нем и купив лошадей за такую цену, что Силк не мог не поморщиться, на следующее утро Гарион с верными друзьями поскакал в направлении Боктора.
Сцена, разыгравшаяся на болотах, дала Гариону обильную пищу для размышлений. Он пришел к убеждению, что сострадание — это вид любви, но только более широкий, чем то узкое понятие, о котором у него раньше сложилось мнение. Слово «любовь», если в него вдуматься, говорил себе Гарион, включает множество вещей, которые на первый взгляд вроде бы не имеют никакого к ней отношения. Размышляя таким образом, Гарион пришел к следующему выводу: его дедушка, человек, которого называли «Вечноживущим», вероятно, за семь тысяч лет выработал у себя способность к любви, о которой даже отдаленно не догадываются люди. Несмотря на кажущуюся грубоватость и раздражительность, вся жизнь Белгарата служила проявлением этой необыкновенной любви. Когда они ехали, Гарион частенько поглядывал на чудаковатого старика, и образ древнего и всемогущего чародея, возвышающегося над простыми смертными, постепенно начал стираться, уступая место обычному человеку… несомненно, сложному, но доброму.
Спустя два дня, когда установилась хорошая погода, они добрались до Боктора.
Глава 20
Гариону Боктор показался городом очень просторным. Дома, как правило, были не выше двух этажей и не жались тесно друг к другу, как в других городах, которые он видел. Улицы были широкие и прямые и очень чистые.
Он заметил это, когда они ехали по просторному, обсаженному деревьями бульвару.
— Боктор — новый город, — пояснил Силк. — Более или менее.
— Я считал, что он стоит со времен Драса — Бычья шея.
— О, так и было, — сказал Силк, — но старый город разрушили энгараки, когда вторглись сюда пять тысяч лет назад.
— Я забыл об этом, — признался Гарион.
— После Во Мимбра, когда наступило время перемен, было решено начать все сначала, — продолжал Силк. — Лично мне Боктор не по душе. В нем мало закоулков и глухих улочек. Невозможно повернуться без того, чтобы тебя кто-то не увидел. — Он обернулся к Белгарату:
— Это мне кое о чем напоминает, между прочим. Так что на центральный рынок мне лучше не соваться. Личность я здесь довольно известная, и всему городу необязательно знать о моем прибытии.
— Ты считаешь, что мы можем незаметно проскользнуть? — спросил Гарион.
— В Боктор? — рассмеялся Силк. — Конечно, нет. Нас уже видели с десяток людей. Слежка тут любимое занятие. Поренн донесли о нашем прибытии еще до того, как мы вошли в город. — Он взглянул в окно на втором этаже одного из домов и изобразил пальцами жест упрека на тайном языке жителей Драснии. Занавеска в окне чуть колыхнулась. — Слишком грубо, — заметил он с явным разочарованием. — Должно быть, первокурсник академии.
— Возможно, у него разыгрались нервы от того, что он увидел знаменитость, — предположил Белгарат. — Что ни говори, а ты, Силк, человек легендарный.
— Это не оправдание для неряшливой работы, — ответил Силк. — Будь у меня время, я заскочил бы в академию и поговорил бы с её ректором. — Он вздохнул. — Качество обучения студентов, несомненно; упало с тех пор, как перестали использовать телесные наказания.
— Что? — удивился Гарион.
— В мои дни студента, которого застукал наблюдаемый им объект, подвергали публичной порке, — объяснил Силк. — Порка — очень эффективное средство обучения, Гарион.
Совсем рядом отворилась дверь большого дома, и отряд солдат в форме строевым шагом вышел на улицу, остановился и преградил им дорогу. Офицер приблизился и вежливо поклонился.
— Принц Келдар, — приветствовал он Силка, — её величество хотела бы знать, не будете ли вы так любезны остановиться в её дворце?
— Вот видишь, — заметил Силк Гариону. — Я говорил, что о нашем приезде уже знают. — Он повернулся к офицеру:
— Просто из любопытства, капитан: что бы вы сделали, если бы я сказал, что мы не расположены останавливаться во дворце?
— Мне пришлось бы настаивать, — ответил капитан.
— Я так и думал.
— Мы под арестом? — забеспокоился Гарион.
— Не совсем так, ваше величество, — ответил капитан. — Королева Поренн желает побеседовать с вами. — Он поклонился Белгарату. — Древнейший, — приветствовал он старика. — Я думаю, если бы мы воспользовались боковым входом, то привлекли бы к себе меньше внимания. — Он повернулся и отдал команду двигаться вперед.
— Ему уже известно, кто мы, — пробормотал Гарион.
— Разумеется, — сказал Силк.
— Как будем выпутываться? Не посадит ли королева Поренн нас всех на корабль и не отправит ли обратно в Райве?
— Мы убедим её не делать этого, — сказал Белгарат. — Поренн — разумная женщина. Мы ей все объясним, и она нас поймет.
— Если только Полгара не предъявила ультиматум, — добавил Силк. — Я заметил, она способна на такое, когда не в духе.
— Посмотрим.
Королева Поренн еще более похорошела с тех пор, как они видели её в последний раз. Стройная фигура определенно указывала, что она уже произвела на свет первого ребенка. Её глаза светились счастьем материнства. Она сердечно приветствовала Белгарата со спутниками, когда те появились во дворце, и сразу провела в свои личные покои. Комнаты маленькой королевы были украшены чисто по-женски: мягкая мебель вся в кружевах и оборках, на окнах — розовые занавески.
— Где вы пропадали? — спросила она, как только стража вышла — Полгара рвет и мечет.
Белгарат по привычке пожал плечами и философски заметил:
— Не привыкать. Что происходит в Райве?
— Они, само собой разумеется, бросились на поиски, — ответила Поренн. — Как же вам удалось так далеко уйти? Все дороги были блокированы.
— Мы опередили всех, дорогая тетушка, — нахально усмехнулся Силк. — К тому времени, когда стали перекрывать дороги, нас уже и след простыл.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
