Но сейчас ей не нужно было знать.
Я пошла в их комнату и пожелала им спокойной ночи. Мама улыбнулась, перелистывая страницы книги, которую держала в руке. Папа послал мне воздушный поцелуй, когда шел к кровати из ванной. Он был серьезно сложен для старика. Он посмотрел на меня.
— На что ты смотришь?
— Ты уверен, что тебе двести семьдесят? — спросила я, и он рассмеялся.
— Он твой отец, милая, — засмеялась моя мама.
— Ну и что? Он хорошо выглядит. Я не могу говорить ему комплименты?
Она засмеялась, когда отец исполнил небольшой танец перед мамой.
— Ладно, это мне не нужно было видеть. Спокойной ночи, — сказала я и ушла.
Я слышала их смех, когда закрывала дверь и шла в свою комнату.
Я подождала, пока они уснут, а затем натянула брюки, свернула несколько полотенец поплотнее и положила их на кровать так, чтобы один из моих светлых париков торчал наружу. Просто на случай, если мама решит проверить меня.
Я натянула рубашку и брюки, схватила спальный мешок и фонарь, на цыпочках прошла по коридору и спустилась по лестнице. Феликс дремал в комнате отца, поэтому я закрыла дверь. Я прошла через одну из боковых дверей и побежала к домику на дереве в нескольких ярдах от замка.
Я поднялась по лестнице. Меня охватило разочарование: его еще не было здесь. Я вытащила Кэмми.
Ты где?
Он не ответил. Вероятно, летел.
Я ждала, казалось, целую вечность. Фонарь был похож на шар из-за того, что случилось, когда мне было пять лет. Это было до того, как он принял свой человеческий облик. Это была не моя вина, и Блейка тоже. У него была икота. Мы не могли потушить огонь. Я взяла вину на себя, сказав, что это был фонарь, но мама была в ярости.
Я услышала грохот, но не настолько, чтобы он разбудил родителей. Потом я услышала, как он поднимается по лестнице.
На нем были только шорты. Его рубашка была скомкана в руке вместе с ботинками. Он не потрудился полностью одеться после изменения. О боже.
Я уже лежала в спальном мешке. Он бросил сумку в угол. Мышцы бугрились, когда он поднимался по лестнице.
Он подполз ко мне, и наши губы встретились. Я поцеловала его в ответ. Через две секунды я уже лежала на спине. Он забирался в мой спальный мешок и продолжал целовать меня.
— Скучала по мне? — сказал он.
— Не так уж сильно. Я была зла на тебя почти весь день.
— Прости за это. Я чувствовал себя действительно паршиво. Она просто появилась без предупреждения. Я понятия не имел, что делать. Прости.
— Все кончено? — я была строга.
— Да, я же сказал тебе, что все кончено. — Он устроился у меня между ног. Наши губы нашли друг друга.
Я вздрогнула.
— Ты в порядке? — спросила я.
— Это все еще чувствительно. — Я покраснела, почувствовав смущение от того, что он заметил.
— Ну, я могу это исправить, — сказал он соблазнительным тоном, и его голова исчезла под спальным мешком.
Он стянул с меня брюки, и мне пришлось подавить смех, поскольку ему действительно было трудно делать все это в ограниченном пространстве моего спального мешка.
Потом он снова проделал эту штуку с языком, и я стала хватать ртом воздух.
КАТРИНА
Зазвонил телефон. Кто, черт возьми, звонил нам в одиннадцать часов вечера?
Я подняла трубку. Это был неизвестный номер. Голограммы не было видно.
Я слышала, как плакала девушка.
— Кто это? — спросила я.
— Ваша маленькая принцесса не так невинна, как вы думаете. Она не может держать свои руки подальше от чужой собственности. — Телефон отключился.
Я прищурилась. Драконы были более склонны ссылаться на «собственность», чем люди. Я застыла. Снежный Дракон. Нет, Елена сказала, что Блейк не видел ее в таком свете, если только… она бы не стала.
Она солгала.
Я подошла к ее комнате, постучала и заглянула внутрь. Вот она, спит в своей постели. Она была невиновна. Я закрыла дверь и пошла в свои покои.
— Кто это был? — спросил Альберт хриплым со сна голосом.
— Никто, избалованный ребенок. Иди обратно спать.
— Избалованный ребенок? — спросил Альберт.
— Да, — буркнула я. — Спи.
Он сделал это, но я не смогла. Она и Блейк скрывали от меня свои отношения? Мне ни капельки не понравилась эта мысль. Я ворочалась с боку на бок и в конце концов встала и пошла в комнату Елены. Завтра она сможет поспать допоздна. Я должна была знать.
— Елена, — сказала я, но она не пробормотала ничего. — Милая. — Я дотронулась до нее. Это было не тело. Я включила свет и обнаружила полотенца на ее кровати, когда откинула одеяло.
Этот маленький… Она солгала мне.
Я кипела от злости. Где, черт возьми, она была? Я подумала о том, чтобы разбудить Ала. Затем ее домик на дереве всплыл у меня в голове. Я изменила курс и направилась к домику на дереве.
Холодный палец скользнул по моему боку, и я услышала тихие стоны. Нет, нет, нет. Она всего лишь ребенок. Я мчалась быстрее и хотела взорваться.
Она будет наказана навсегда. Она никогда не поедет в Драконию. Никогда.
— Елена Мэлоун, тащи сюда свою задницу.
Она затихла. Я знала, что этот маленький засранец поставил щит. Я не могла туда подняться, лестница была свернута. Я ушла. Я никогда в жизни не была так зла. Я пошла и разбудила Ала.
Он бросил один взгляд на мое лицо и вскочил с кровати.
— Что происходит?
— Она, блядь, сделала это.
Он моргнул по-совиному.
— Сделала что? О ком ты говоришь?
— Я поймала их в ее домике на дереве. Она и этот… — Я сделала глубокий вдох.
Ал прищурился.
— Ли?
— Нет, — закричала я, лихорадочно расхаживая по комнате. — Просто тащи свою задницу вниз, или я убью их обоих.
ЕЛЕНА
— Она тебя прибьет! — Я накричала на Блейка. Это было унизительно. Как она узнала?
— Елена, успокойся. — Блейк улыбнулся. — Это не конец света.
— Я хочу умереть, — закричала я.
— Просто успокойся, хорошо? Я никуда не собираюсь уходить. — Он натянул шорты и рубашку и прыгнул в дыру вместе с лестницей.
Я оделась. Его запах снова окутал меня. Мой отец. Я съежилась. Я последовала за ним в замок. Там была королева, и она была сумасшедшей.
Блейк улыбнулся.
— Это не смешно. Мама чуть не наткнулась на нас, — прошептала я.
Тон Блейка был легким.
— Она действительно может слышать, что мы говорим прямо сейчас, Елена.
От этого у меня кровь застыла в жилах.
— Она злится, не так ли?
Он снова ухмыльнулся и кивнул.
Это не смешно. Она собирается посадить меня под домашний арест навсегда.
Его глаза были полны озорства.
— Я никуда не уйду.
На кухне горел свет. Боковая дверь рядом с ней была открыта. Я вошла в эту дверь. Мои отец и мать оба ждали нас.
— Ты солгала мне! — закричала мама, когда я вошла на кухню. Если бы она была драконом, то вдохнула бы газообразный хлор.
— Ты не оставила мне выбора, ясно? — крикнула я в ответ: — Ты бы просто снова поиграла на своем пианино.
Улыбка Блейка исчезла. Отец уставился на него.
— Не смотри на него так, папа. Это не только он.
— О, ты набросилась на него, Елена? — У мамы случился апоплексический удар. — Ему виднее. Он должен был просто сказать тебе «нет».
Блейк поднял брови, глядя на мою мать.
— Не смей так на меня смотреть. Я знала, что в ту минуту, когда ты вернешься, случится дерьмо. Ты так плохо на нее влияешь.
— Остановись. — Я хлопнула ладонями по столу. Чашка зазвенела на блюдце. — Я облажалась, ладно. Я не твоя гребаная идеальная дочь. Серьезно, мам. Ты говорила это так много раз.
— Не смей втягивать в это Купера и Мерику, Елена. Тебе шестнадцать лет. Блейку почти двадцать. Ты же знаешь, насколько плохо это может обернуться, если выйдет наружу.
