Я нахмурилась.
— Ну, судя по тому, как ты кричишь, я уверена, что так и будет, мам.
— Не надо. — Она указала на меня пальцем. — Ты наказана. Ты уедешь в Элпс, завтра ты не увидишь Блейка, и я забираю твою Кэмми. Я подумаю, как могу обучать тебя здесь, так как ты можешь забыть о посещении Академии Дракония.
Шок ударил, как о стену. Я этого не ожидала.
— Мама! — Слезы навернулись мне на глаза при одной мысли о такой судьбе.
Отец наконец нарушил свое молчание.
— Кэти…
— Не смей.
— Серьезно, отказ от Академии Дракония? — Блейк открыл рот. — Скажите мне кое-что, ваше величество. Как исчезли вороны?
— Не смей говорить со мной таким тоном! — Ее ярость усилилась только потому, что он заговорил.
— Ответь мне. — Его ярость почти соответствовала ее.
Моя мать бросила на него уничтожающий взгляд.
— Я не знаю. Может быть, ворон вообще не было, Блейк.
Хотя он был намотан туго, как фортепианная струна, он говорил тихо, как контрапункт маминой истерике.
— Я писал ей каждую неделю в течение целого года. Там были вороны. Как?
Каждую неделю?
— Я предупреждала тебя…
— Я знаю, что ты можешь внушать животным. Не так уж сложно применить к ним мета-принуждение. Я делаю это постоянно. Лучший трюк на вечеринке.
Мама раздула ноздри.
Ужас от такой возможности обрушился на меня.
— Что?! — закричала я.
Отец закрыл глаза и вздохнул, будто все, что ему нужно было сделать, это ждать, когда развернется грандиозное зрелище.
Я повернулась к матери и поискала в ее глазах хоть какой-нибудь признак вины.
— Это была ты?
Она зашипела.
— Елена, я не под следствием.
— Мам, он был темным. Он нуждался во мне и… — Я не смогла закончить. Я просто не могла.
— Почему ты позвонила в мою группу, если так сильно меня ненавидишь?
— Лучше бы я этого никогда не делала, — выплюнула она.
— Я ненавижу тебя! — Я закричала на нее. — Ты не имела права. Ты солгала мне. — Я начала плакать. — Ты превратила мою жизнь в ад на два года! Как ты ожидаешь, что я буду честна с тобой, если ты лжешь мне?
— Елена, — сказал отец. Его тон был тихим и страдальческим.
— Нет, папа, — закричала я и повернулась к маме. — Это твоя вина. Разлука заставит сердце стать нежнее, мама. Если бы ты просто отдала мне его письма, ничего бы этого не случилось! — Я заплакала и побежала в свою комнату.
Я все еще слышала разговор Блейка и моей матери. Его голос исчез.
Отец пытался поговорить со мной позже той ночью. Это превратилось в ссору из-за того, насколько они были разочарованы. В тот момент меня не волновал ни один из них. Они пытались держать нас порознь.
Она забрала мой Кэмми, и я даже не могла с ним поговорить.
Телефон зазвонил рано утром. Мама с кем-то ругалась, и по крикам я поняла, что это была Изабель. Она была в ярости, узнав, что моя мать играла с его борьбой с тьмой. Я бы тоже испугалась. Он балансировал на грани, а она отказалась от единственного противоядия. Для нее это была просто игра.
Настало утро, прежде чем я, наконец, заснула.
На следующий день я не хотела никого из них видеть. Я долго принимала ванну. Я много плакала. Я только слышала, как кто-то входил и выходил. Когда я вышла, на моей кровати лежала коробка. Я открыла ее.
Это были письма. Наши письма. Их было так много. Два гребаных года.
Я прочитала все, что он мне прислал. Через некоторое время он возненавидел меня. Даже то, которое он отправил после смерти Плаггса. Это заставило меня заплакать. Он так сильно скучал по мне и просто так сильно хотел меня увидеть.
Она была здесь, лгала мне в лицо.
Я бросила письма на пол вместе с коробкой и заплакала в подушку так сильно, как только могла. Гнев не рассеялся.
В ту ночь Феликс спал в моей комнате.
Животные были единственными честными существами в моей жизни. Я также отнесла Блейка к этой категории. На самом деле он никогда не лгал мне.
В тот день я изо всех сил пыталась заснуть. Я провела весь день в своей комнате. Входил персонал, чтобы принести мне еду. Я вернула ее нетронутой.
Это было безумие. Она не собиралась отправлять меня в Академию Дракония. Как это вообще было возможно?
Проснувшись, я приготовилась к отъезду в Элпс. Это будут три чертовски долгих недели. Когда подъехала карета, я взяла сумку и спустилась вниз. Сэр Роберт стоял снаружи с моими отцом и матерью.
Я не хотела ни с кем из них здороваться, просто обошла кабинку и бросила сумку на сиденье.
— Елена, — сказал отец.
— Не надо, просто не надо, — сказала я.
— Давай просто поговорим, хорошо? Минутку.
— Мне нечего сказать вам двоим! — Я накричала на них обоих.
Мама даже не вздрогнула. Она была психопаткой.
Отец подошел ко мне. Гравий захрустел у него под ногами.
— То, что ты сделала…
— Не надо, папа.
— Дай мне закончить, — сказал он своим царственным голосом. — Я разочарован, Елена. — В его глазах стояли слезы. У меня тоже навернулись слезы. Отец никогда раньше не говорил мне этого. — Но ты человек, ты все еще моя дочь. Может быть, я был недостаточно строг с тобой и Блейком. Твоя мать чувствовала, что должна сделать это ради нас обоих.
Я бросила на мать неприязненный взгляд.
— Это не оправдывает того, что она сделала.
— Я знаю, что мы тоже разочаровали тебя. Мне очень жаль, душистая горошинка. — Он притянул меня к себе и поцеловал в макушку.
Я почувствовала, как он положил что-то мне в карман. Мое любопытство сразу же вспыхнуло, но я сохраняла хладнокровие.
— Мы поговорим о других вещах, когда ты вернешься, хорошо?
Я кивнула. Он посмотрел на маму. Я не собиралась с ней разговаривать. Мне было все равно, как сильно я ее разочаровала. Стальное серое небо над головой отражало мою пустоту.
Она просто посмотрела на меня своими осуждающими глазами.
Взгляд сэра Роберта был мягким. Все они знали. Это было так неловко.
Я повернулась и открыла дверцу кареты, когда услышала скрежет. Я обернулась. Мы все, кроме моего отца.
Это был Блейк, быстро летящий с неба.
Я посмотрела на отца.
— Альберт! — закричала моя мать.
— Тебе нужно смириться с этим, Кэти. Достаточно, — сказал он.
— Не могу поверить, — сказала она сквозь стиснутые зубы.
— Не начинай, — сказал сэр Роберт моей матери. Он тоже был зол на нее, но мне было все равно. Блейк был здесь. Он приземлился жестко. Земля загрохотала, а затем он изменился. Слуга выбежал с халатом, и он поспешно натянул его на плечи. Нагота просто напомнила всем о том, что произошло. Я подбежала к нему и врезалась в него. Он крепко обнял меня.
— Шшш, все будет хорошо, — сказал он.
— Это никогда не будет хорошо. Она разрушает мою жизнь. — Я снова заплакала.
— Я никуда не уйду, Елена, — сказал он, и я посмотрела на него. Его павлиньи голубые глаза сияли. Он вытер мои слезы большим пальцем. — Я люблю тебя, — сказал он. — Я всегда любил; просто не знал этого до сих пор. Прости.
Это еще больше разозлило меня из-за того, что сделала мама. Она держала нас порознь в течение двух лет. Я пропустила два года его жизни.
— Мне жаль. Я должна была выследить твою задницу. Тогда все это не имело бы значения.
Он усмехнулся.
— Тебе следует поехать. Иди, научись еще нескольким трюкам, которые напугают меня до чертиков.
Я рассмеялась. Я поцеловала его. Мне было насрать, если у мамы случится сердечный приступ. Может быть, тогда все мои проблемы решились бы. Я подошла к экипажу.
Спасибо, папа, произнесла я губами и забралась внутрь.
Карета тронулась, когда я сунула руку в карман, чтобы посмотреть, что положил туда отец. Я вытащила Кэмми и разрыдалась.
ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
КАТРИНА
Прошла уже неделя. Елена никому из нас не звонила. Я не разговаривала с Альбертом из-за того трюка, который он выкинул. Он полностью подорвал мой авторитет.
