– Не волнуйся, Бридж, мы тут. Ты с нами, все в порядке.
Это были Джуд и Шерон.
Воскресенье, 31 августа
51,5 кг (ура! ура! вершина диетических достижений за восемнадцать лет; хотя за это заплачена неоправданно высокая цена), алкоголь: 4 порц., калории: 8995 (ну сейчас-то можно себе позволить), улучшения в состоянии стены, разрушенной Гари-ломастером: 0.
2.00. Моя квартира. Как хорошо быть дома. Как хорошо снова быть с Джуд и Шерон. После того как они встретили меня в аэропорту, к нам подошел полицейский и отвел в какой-то кабинет. Там нас ждали сотрудники отдела по борьбе с распространением наркотиков и представитель Министерства иностранных дел. Тут же накинулись на меня с вопросами.
Не прошло и минуты, как Шерон взорвалась:
– Слушайте, это что, черт возьми, так срочно? Вы что, не видите, в каком она состоянии?
Они тем не менее стали продолжать расспросы, но в итоге их так напугали рыки Шерон («Вы люди или звери?») и угрозы сообщить об их действиях в Международную амнистию, что они позвали полицейского, которому предстояло отвезти нас в Лондон.
– В следующий раз смотрите, с кем знакомства заводите, – сказал нам на прощание сотрудник МИДа.
– Ой, не начинайте, – скривилась Шерон.
А Джуд одновременно с ней проговорила тоном светской леди на вершине любезности:
– Конечно-конечно, вы совершенно правы.
Когда мы приехали ко мне, я увидела, что у плиты лежат коробки с пиццей, в холодильнике полно еды, на столе шоколадки, конфеты, канапе с копченым лососем и много бутылок шардоне. На полиэтилене, прикрывающем дыру в стене, было огромными буквами написано: «С возвращением домой, Бриджит!» А еще меня ждал факс от Тома из Сан-Франциско – он, оказывается, теперь живет вместе с парнем, с которым познакомился на таможенном контроле.
«Зайчонок, наркотики – зло. Скажи им нет! Думаю, ты теперь такая худенькая, что и не снилось. Плюнь на всех мужчин и присоединяйся к гомосексуальному сообществу. Приезжай сюда, будем жить втроем голубой калифорнийской шведской семьей. Я разбил Жерому сердце! Ха-ха-ха-ха! Позвони мне. Люблю тебя. С возвращением».
К моему приезду Джуд с Шерон сделали уборку в спальне (уничтожили последствия моей подготовки к отъезду), постелили на кровать свежее белье, а на столик поставили цветы и положили пачку сигарет. Обожаю подруг. Обожаю эгоцентричного Тома.
Джуд и Шерон приготовили мне ванну и, когда я туда залезла, принесли бокал шампанского. Я показала им следы от блошиных укусов. Затем я натянула пижаму и мы, взяв сигареты, шампанское и конфеты, сели все вместе на кровать. Я стала рассказывать обо всем, что со мной приключилось, но потом, похоже, уснула. Потому что сейчас темно, Джуд и Шерон рядом со мной нет, а на подушке от них записка с просьбой позвонить им, когда я проснусь. Сейчас они обе живут у Шерон, т. к. в квартире Джуд идет ремонт: после свадьбы они с Ричардом будут жить там. Надеюсь, мастера у нее получше, чем мой Гари. Дыра в стене за время моего отсутствия не претерпела никаких изменений.
10.00. А-а-а-а! Где я? Где я?
10.01. Странно лежать на кровати с постельным бельем. Очень здорово, но как-то неправдоподобно. О-о-о, до меня вдруг дошло, что обо мне в газетах, наверно, написали. Пойду в магазин, куплю. Вырежу все статьи, стану хранить их в специальном альбоме и буду показывать внукам (если они у меня когда-нибудь появятся). Ура!
10.30. Невероятно. То ли мне это снится, то ли это дурацкая шутка. Диана погибла. Это на нее совсем непохоже.
11.10. Включу телевизор. Наверняка там скажут, что произошло недоразумение и она уже воскресла. Покажут, как она выходит из клуба «Гавань» и фотографы кидаются к ней с просьбой рассказать, каковы ее впечатления.
11.30. Просто не верится. Как страшно, когда никто из властей предержащих совершенно не знает, что делать.
Полдень. Ну хотя бы Тони Блэр взял себя в руки. Высказал то, что чувствуют все, а не стал талдычить как попугай: «Большое потрясение, огромное горе».
13.15. Мир сошел с ума. И к нормальному состоянию не вернется.
13.21. Почему Джуд и Шерон мне не звонят?
13.22. А! Может, они думают, что я сплю. Позвоню сама.
13.45. Мы пришли к общему мнению, что она была нашим национальным достоянием, нам теперь очень стыдно, что все без исключения так скупились на выражение любви к ней и ей не нравилось жить в Англии. Точно с небес спустилась рука и нам сказали: «Грызетесь из-за нее? Так не достанется же она никому!»
14.00. И надо же этому, черт возьми, случиться именно в тот день, когда обо мне должны были написать в газетах. Про меня нет ни строчки.
18.00. Поверить не могу, что ее больше нет. Снова и снова перечитываю заголовок в газете и пытаюсь осознать, что это правда. Принцесса Диана была святой покровительницей всех «штучных экземпляров». Начиналось у нее все как у принцессы из сказки, и, казалось бы, с ней произошло то, чего мы все ждем: она вышла замуж за прекрасного принца. Но ей хватило честности сказать открыто, что жизнь совсем не есть сказка. И еще благодаря ей мы понимали: раз с такой красивой и потрясающей женщиной мужчины обращаются столь ужасно и она несчастна и одинока, значит, и причина происходящего с нами вовсе не в том, что в нас есть какой-то изъян. И еще она всегда умела начать жизнь заново и справлялась со всеми трудностями. Ей было тяжело, но она не сдавалась – настоящая современная женщина.
18.10. Хм-м-м. Интересно, а что стали бы говорить обо мне, если бы я умерла?
18.11. Ничего.
18.12. Особенно если судить по тому, что обо мне пишут после моего заключения в тюрьме в Таиланде.
18.20. Я в шоке. С приглушенным звуком смотрела телевизор, и вдруг там крупным планом показывают первую полосу газеты с фотографиями с места катастрофы. Я с ужасом осознала, что какая-то часть меня хочет их рассмотреть. Конечно, я бы не купила эту газету, даже если бы мне предложили, но фу! Фу! Что это обо мне говорит? Господи! Я чудовище.
18.30. Сижу, тупо уставившись в пространство. И понятия не имела, насколько важную часть меня составляет принцесса Диана. Все равно как если бы с Джуд или Шерон, такими веселыми, живыми, яркогубыми, вдруг случилось нечто настолько чужое, страшное и взрослое, как смерть.
