— Знаешь что, Саша, пошел бы ты на х…! — сказал Борис. — Я буду говорить с Володей.
— Хорошо, — сказал Волошин, ничуть не смутившись. — Приезжай завтра.
Наутро все трое встретились в кабинете Волошина. Путин пришел с папкой. Он раскрыл ее и начал сухо и деловито, будто на совещании.
— ОРТ — главный канал страны. Он слишком важен, чтобы оставаться вне сферы влияния государства. Мы приняли решение…, - и так далее.
Затем он внезапно остановился, отложил бумажку, взглянул на Бориса своими водянистыми глазами и сказал:
— Борис, объясни мне, я все-таки хочу понять. Зачем ты все это делаешь? Почему ты на меня наезжаешь? Может, я сделал что-то не так, обидел тебя? Поверь, я был более чем терпим к твоим выходкам.
— Володя, ты совершил ошибку, оставшись в Сочи. Все станции мира…
— Меня не е…ут все станции мира, — вспылил Путин. — Почему ты это делаешь? Ты же, вроде, мне друг. Это ты уговорил меня согласиться на эту должность, а теперь — ножом в спину. Я это заслужил?
— Заслужил что?
— А то, что у меня здесь рапорт, — он потряс папкой, — что твои люди нанимают каких-то блядей, чтобы те изображали жен и сестер моряков и поносили меня перед камерой!
— Володя, это не бляди, это реальные жены и сестры. Твои идиоты из КГБ скармливают тебе небылицы, а ты, если веришь, недалеко от них ушел.
Волошин застыл, как восковая кукла, и только глаза его расширились от ужаса.
— Ты забыл наш разговор после выборов, Володя, — продолжал Борис. — Я тебе сказал, что не присягал на верность тебе лично. Ты обещал идти путем Ельцина. Ему бы и в голову не пришло затыкать рот журналистам, которые на него нападают. Ты губишь Россию…
— Ну, Борис, про Россию ты это брось, несерьезно. Тебе-то что до нее!.. Ну что ж, думаю, на этом закончим? — И он встал, чтобы уйти.
— Скажи мне одну вещь, Володя. Отправить меня вслед за Гусем — твоя идея или Волошина?
— Теперь это уже без разницы, — Путин снова обрел хладнокровие. — До свиданья, Борис Абрамович!
— Прощай, Володя!
Оба знали, что это их последняя встреча.
В тот же день Борис объявил о создании фонда в миллион долларов для семей погибших моряков. ОРТ и НТВ продолжали транслировать интервью с моряцкими семьями, обвинявшими власть в гибели своих близких.
Кремль тщетно пытался построить какую-то линию обороны, но два телеканала безостановочно передавали материалы, посвященные хаосу на флоте и трагедии осиротевших семей, в контрасте с образом благополучного, безучастного, оторванного от народа президента.
Когда Путин спустя десять дней после катастрофы наконец прибыл на базу подводных лодок в Видяево, ему пришлось предстать перед разъяренной толпой родственников погибших. Пятьсот человек ждали несколько часов под проливным дождем, пока их не впустили в зал офицерского клуба. В толпе сновали агенты ФСБ. Местному телеканалу удалось заснять, как родственница одного из подводников Надежда Тылик атакует прибывшего с Путиным вице-премьера Клебанова:
— Как долго вы будете мучить нас! Они там, на дне, в этой жестянке… За 35 долларов месяц! Да есть ли у вас дети?!
В этот момент за спиной у нее возник человек в форме и какая-то женщина со шприцем. Характерное молниеносное движение — и несчастная, не осознав даже, что в нее вогнали иглу с транквилизатором, оседает на пол.
Тон вопросов президенту был резкок и враждебен — народ хотел, чтобы он назвал виновных в полной неспособности власти справиться с ситуацией.
И тут Путин перешел в атаку, обозначив виновных: “На телевидении есть люди, которые за последние 10 лет развалили ту самую армию и тот самый флот, где сейчас гибнут люди. Они разворовали деньги, они купили СМИ, и они манипулируют общественным мнением. Они лгут. Лгут! Они делают это, чтобы показать военному руководству и политическим лидерам страны, что мы в них нуждаемся… что мы должны их бояться, подчиняться им и позволять им продолжать разворовывать страну, армию и флот. Вот настоящая цель их действий”.
На следующий день, выступая по телевидению, он продолжал клеймить медийных олигархов: “В первых рядах защитников моряков оказались те люди, которые длительное время способствовали развалу армии, флота и государства. Некоторые даже по миллиону собрали. С миру по нитке — голому рубаха. Лучше бы они продали свои виллы на средиземноморском побережье Франции или Испании… А мы, наверное, задали бы вопросы — откуда деньги?”
Мы смотрели передачу на даче Бориса на Рублевке. Борис ткнул пальцем в экран.
— Вот, видишь? Это выражение лица! Таким он становится, когда теряет контроль. Огрызается, как загнанный зверь. Такое с ним не часто бывает.
ТЕПЕРЬ БОРИС СТАЛ большую часть времени проводить за границей, ибо было очевидно, что Путин зачислил его в число врагов. Но, как выяснилось впоследствии, в классификации “не наших” у президента была еще более ненавистная категория, чем “враг”, и именно к этой группе и был отнесен взбунтовавшийся олигарх. Это объясняет, почему их разрыв перерос в вендетту, закончившуюся столь плачевно для Саши Литвиненко.
Свою классификацию Путин изложил Алексею Венедиктову, редактору “Эха Москвы”, в разговоре, который тот пересказал много лет спустя.
Разговор состоялся в августе 2000 года, вскоре после гибели “Курска”; он был долгим и, по словам Венедиктова, “про все”, включая “философию жизни”.
— Владимир Владимирович, а как вы расцениваете людей, которые против вас? — поинтересовался Венедиктов.
— Люди, которые против меня [бывают] двух типов: враги и предатели, — разъяснил президент. — Враги — история обычная, с ними воюешь, потом заключаешь перемирие, партнерствуешь, потом снова воюешь. Любая война заканчивается миром, и твой вчерашний враг становится твоим партнером. А предатели — те люди, которые были в твоей команде, поддерживали тебя изо всех сил, а потом, когда ты что-то сделал не так, стали перебежчиками. И бьют в спину. Предатели, с ними никаких переговоров быть не может.
— А в этой системе координат я вам кто? — озаботился Венедиктов.
— Вы в этой системе координат, конечно, враг, — успокоил его Путин.
Глава 17. Выбор Марины
Юрий Фельштинский, журналист и историк советских спецслужб, принадлежал к тому же поколению эмигрантов из России, что и я. Он жил в Бостоне с конца 70-х годов и после падения коммунизма стал вновь посещать бывшую родину. Как и я, в конце 90-х он попал в орбиту Березовского, время от времени появляясь на горизонте, чтобы дать какой-нибудь полезный совет.
Фельштинский познакомился с Сашей после той знаменитой пресс-конференции. Особенно они сблизились после его освобождения из тюрьмы в декабре 1999 года. Сашины истории о ФСБ интересовали Юрия как профессионала; каждый раз, приезжая в Москву, он старался встретиться с ним и поговорить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
