— В Тбилиси, — сказал Юрий. — Он сейчас позвонит и сам тебе все объяснит.
В арендованной Фельштинским машине они поехали вслед за туристским автобусом, держа курс на Марбею, прибрежный курорт в Андалузии, куда у Марины была путевка.
— Конечно, я понимала, что что-то происходит, что Нальчик — это легенда прикрытия. Я думала, что он хочет на некоторое время вывезти нас из Москвы, потому что нам грозит какая-то опасность, — объясняла она потом. — Такие вещи в их профессии случаются. Но когда он позвонил и сказал, что мы, вероятно, не вернемся в Россию, я совершенно не была к этому готова.
— То есть как не вернемся, Саша? — закричала она в трубку. — А как же мама с папой, наши друзья, дом? Где мы будем жить? Здесь, в Испании? Без тебя? У тебя же нет паспорта, чтобы к нам приехать!
— Маруся, успокойся, пожалуйста. Юра тебе сейчас все расскажет. А я перезвоню через несколько минут.
Фельштинский объяснил, что Саша в Тбилиси ждет, пока некие “друзья” сделают ему фальшивые документы. Как только он их получит, он сможет переехать в более безопасную страну, где Марина и Толик смогут к нему присоединиться. Это наиболее благоприятный сценарий. Если же документы выправить не удастся, то дело плохо: тогда Саше придется тем же катером возвращаться в Россию, где его непременно посадят в тюрьму; нет никаких шансов, что его оправдают в третий раз. Грузия — не самое безопасное место, и поэтому телефонные дискуссии следует свести до минимума. Если Саше все же придется вернуться, то лучше, чтобы никто не знал, что он нарушал подписку и выезжал за границу. А пока им не остается ничего другого, только ждать.
Теперь все стало на свои места. Марина решила отложить решение, пока ситуация с паспортом не прояснится. В течение следующих десяти дней она старалась получить хоть какое-то удовольствие от отпуска, и они разговаривали с Сашей только на безобидные темы. “Как на свидании в Лефортово”, шутила она потом.
Убедившись, что Марина и Толик в порядке, Фельштинский оставил их в Марбее и улетел к Саше. Позднее он рассказал мне, что связывался в Тбилиси с английским и американским посольствами, пытаясь заинтересовать их Сашиной персоной, но ничего не добился.
23 октября “друзья” наконец выполнили обещание и доставили Саше новенький грузинский паспорт с его фотографией, но с другой фамилией. Они с Фельштинским тут же уехали в Турцию, которая предоставляет безвизовый въезд жителям бывшего СССР.
Утром 25 октября Саша позвонил Марине из Антальи. Он только что переговорил с Борисом и со мной. Наступил момент истины. Теперь у него появилась возможность перебраться в одну из западных стран. Она должна для себя понять, чего она хочет — жить в изгнании или вернуться в Москву? Он согласится со всем и сделает, как она скажет. Только ей придется решать за двоих.
Это было самое трудное решение в ее жизни. Она очень любила Сашу, но никогда не ощущала себя частью его жестокого и опасного мира; она никогда не интересовалась подробностями его работы и не стремилась участвовать в его сражениях. Если сейчас она к нему поедет, то, скорее всего, ей предстоит превратиться в его боевую подругу. Может, лучше вернуться домой, а дальше пусть бежит один? Она будет его ждать, ведь ждала же она, пока он сидел в тюрьме. Пусть сам справляется со своими проблемами — переходами границ и фальшивыми паспортами; ведь у нее на руках шестилетний ребенок и мать с больным сердцем в Москве.
Как она объяснила мне потом, принять окончательное решение ей помог звонок Березовского. Она лежала в гостиничном номере, глядя в потолок. Толик играл на улице с мальчиком из их тура. Где-то далеко звучала андалузская мелодия. Зазвонил телефон.
— Марина, — сказал Борис. — Я только что говорил с Сашей и пообещал ему, что никогда не оставлю тебя и Толика, что бы с ним ни случилось. Это первое, что ты должна знать. Второе: догадываюсь, что тебя мучает. Хочешь верь, хочешь нет, но передо мной сейчас стоит точно такой же выбор. Мир, в который мы вступаем, кажется чужим, холодным и непонятным. А в Москве все тепло и уютно, потому что это наш дом. Но именно в этом ловушка. Эти люди убийцы, Марина. Я понял это совсем недавно, а если точно, ровно месяц назад. Именно поэтому я и отправил Фельштинского в Москву, чтобы помочь Саше убежать. Эти люди отморозки. Если Саша вернется, его убьют. А если ты вернешься, он поедет за тобой. Может, не сразу, может через три недели или три месяца, но точно поедет. Он не может один. Ты дала ему силы взбунтоваться, а теперь силы нужны ему больше всего. Вот и все.
Она полежала еще несколько минут, а потом позвонила Саше и сказала, что приедет к нему в Турцию.
Был поздний вечер, когда такси подъехало к аэропорту Малаги. Таща за собой сонного Толика, она вошла в терминал. Зал был пуст, ее никто не ждал: все рейсы уже улетели. Вдруг появился Фельштинский.
— У нас другой терминал, — сказал он. — Коммерческих рейсов нет, и Борис прислал самолет.
Доставив их в Анталью, Фельштинский улетел в Бостон. Как раз в это время я садился на самолет в Нью-Йорке, чтобы лететь в Турцию.
Пять дней спустя в машине, пробиравшейся сквозь туман по дороге из Анкары в Стамбул, Марина вглядывалась в непроницаемую молочную стену и думала о той неизвестности, которую сулит изгнание и о которой говорил Борис.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ САША, чтобы я не уснул за рулем, продолжал свой рассказ. Мы вернулись к событиям предыдущего дня и его визиту в американское посольство.
— Так что же цэрэушники от тебя хотели? — не удержался я.
— А-а, у каждого свои проблемы. Им позарез нужно было узнать, откуда у нас взялась ракета, которой убили Дудаева. Вернее, не сама ракета, а система наведения. Ведь это была американская игрушка, понимаешь? Четыре года прошло, а они до сих пор не могут понять, как она к нам попала!
— А ты знаешь?
— Знаю. — И он рассказал о поездке Хохолькова в Германию для закупок электроники у американского фирмача.
— И ты знаешь, как зовут фирмача?
— Я случайно наткнулся на эту информацию в Москве в досье генерала Лебедя. Этот американец с Хохольковым тогда распилили казенный миллион.
— И ты назвал им имя?
— Назвал. ФСБ три года считала меня предателем, и вот теперь я им стал. Сбылось, что сказано!
— Ты не предатель, Саш, — вмешалась Марина. — Ты это сделал в целях самозащиты.
— Давай-ка я тебе кое-что расскажу, — сказал я. — Однажды в Германии был человек, работник МИДа. Он сам пришел к американцам и предложил на них работать. Это был самый успешный американский агент за время войны. Выдал тонну секретов; среди прочего, предупредил о плане немцев убить всех евреев в Италии. Вот и скажи мне: он предатель или герой?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
