Это было оно. Не так ли?
Охранники появились рядом со мной. Один из них прижал что-то к моему животу, и я закричала от боли. — Черт возьми, черт возьми! — пробормотал он, его глаза были безумными.
— Уберите от меня собаку! Уберите ее от меня! — кричал мой нападавший.
— Медведь, остановись , — прохрипела я.
— Ты еще пожалеешь, что эта собака не разорвала тебя на куски! — сказал другой охранник.
Горячее дыхание Медведя коснулось моей щеки, а Момо лизнул мою руку. Дотти и Тикап держались на расстоянии, охваченные ужасом. Я слабо улыбнулась.
Перед моими глазами промелькнуло столько лиц, пока я пыталась отдышаться от агонии. Так много людей и животных, которых я любила. Некоторые люди в последние минуты жизни сожалеют о многом, но как я могу сожалеть о жизни, в которой было столько любви?
Лицо Амо задерживалось, когда мое зрение становилось все более тусклым.
— Грета, — крикнул один из охранников, — оставайся с нами. Не закрывай глаза. Помощь уже в пути.
— Принесите мне эту чертову аптечку!
— А что с ним?
— Прострели ему ступни и коленные чашечки, придурок!
Раздались выстрелы, прорываясь сквозь вату в моих ушах. Последующие крики вскоре стихли.
Я по-прежнему смотрел на небо. Моя боль постепенно утихала. Увижу ли я снова свою семью? Увижу ли я снова Амо?
30
Римо
Звонок телефона вырвал меня из сна. Черт возьми . Что теперь? Неужели эти ублюдки не могут разобраться со своим дерьмом без меня хотя бы на одну ночь? Я потянулся за телефоном. Один взгляд на определитель номера, и я спустил ноги с кровати и включил свет. Серафина спала в гостевой спальне, потому что была зла на меня. Я принял звонок, выходя из спальни.
— Что такое? — прорычал я.
На фоне звонка завывали сирены, прерываемые лишь громким треском, который я не мог определить.
— Здесь повсюду огонь, и нападавший ранил Грету ножом. — Мои уши начали наливаться кровью, сердце колотилось сильно и быстро. — Я вызвал нашу аварийную команду...
— Если она умрет, ты умрешь. — Я не вернулся в спальню и не пошел в гостевую спальню, не стал говорить Серафине. Она ничего не могла сделать. И если бы Грета умерла... к черту, она бы не умерла.
Я не позволю ей это. В последний раз, когда мы разговаривали, мы поссорились. Черт возьми. К черту все.
Я ворвался в комнату Невио. Он рывком сел в постели, наставив на меня нож, с которым он спал и был удивлен, обнаружив его здесь. Последние две ночи он буйствовал, а я и не пытался его остановить. Черт, я пытал двух должников, просто чтобы выпустить пар, и этого оказалось недостаточно.
— Вставай.
— Что?
— Грету была ранена.
Невио вскочил с кровати и, шатаясь, побежал за мной, когда я бросился в крыло Нино. — Папа? Папа? О чем ты, черт возьми, говоришь?
— Мне позвонили и сказали, что на нее напали.
Через десять минут Нино уже летел на нашем вертолете к ферме Греты. Невио уставился на меня расширенными глазами. Я знал, что такое же безумное выражение будет и на моем лице, чувствовал, как ослабевает мой контроль. Единственная причина, по которой я до сих пор не вышел из себя, заключалась в том, что мне не на кого было выходить из себя, и я должен был добраться до Греты первым. Я должен был защитить свою девочку.
Кто бы ни причинил ей боль, он заплатит за это в десятикратном размере. Если это дело рук Луки, потому что он не хотел, чтобы его сын был с Гретой, я заключу мир с Нарядом, Братвой и всеми, кто потребуется, чтобы уничтожить Фамилию. Я сожгу их дотла.
Вскоре мигающие огни Лас-Вегаса сменились мерцанием всепоглощающего пламени. Горели фермерский дом и амбар, а также некоторые заросли кустарника.
Освещенный огнем, пожирающим обломки сарая, я заметил четыре трупа.
Нино пришлось обойти пламя стороной, чтобы не раздувать его еще больше, и посадить вертолет на другой стороне участка. Я выпрыгнул и побежала к своей дочери.
Невио догнал меня, и вместе мы прибыли на место нападения. Я упал на колени рядом с Гретой, которая лежала на земле и выглядела безжизненной, быстро осмотрел ее: два ножевых ранения в живот и разбитое колено. Коррадо надавливал на раны. Кровь пропитала землю вокруг нее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я обхватил ее голову и наклонился над ней. — Mia cara.
— Грета, — прохрипел
Невио, зависнув рядом с нами, затем его взгляд переместился на незнакомца, из ног которого обильно текла кровь. — Это был он?
— Он нужен нам для допроса, — предупредил Нино, опускаясь рядом с нами, с двумя медицинскими наборами в руках. Я погладил Грету по волосам, убирая их с окровавленного лба. Они были короче, чем раньше, местами выгорели, и несколько маленьких волдырей от ожогов покрывали ее плечи.
— Mia cara, — повторил я, надеясь получить от нее хоть какую-то реакцию. Жара была почти невыносимой вблизи горящих останков сарая, и пламя лизало мое сознание, желая вызвать воспоминания, которые я не хотел вспоминать сейчас. Воспоминания, которые до сих пор были самым страшным моментом в моей жизни — до сегодняшнего дня.
Глаза Греты открылись, и ей потребовалось мгновение, чтобы сфокусироваться. Я сглотнул.
— С тобой все будет хорошо.
Невио опустился рядом с ней и взял ее за руку. — Я не позволю тебе оставить меня, ты знаешь это.
Она слабо улыбнулась, затем поморщилась и снова ненадолго закрыла глаза. Ее потрескавшиеся губы разошлись, и она что-то сказала, но я не уловил этого из-за треска пламени. По крайней мере, сигнализация уже была выключена.
— Ты должна сказать это снова, — настоятельно попросил я, наклонившись, чтобы уловить ее слова.
— Позови Амо, пожалуйста.
Я замер, уверенный, что не расслышал ее слов, но, взглянув в ее глаза, я понял, что это не так.
Выражение лица Невио было каменным, он откинулся назад, качая головой. Я бросил на него предупреждающий взгляд. — Грета, — начал я, но она коснулась моей руки. — Пожалуйста, папа.
Я кивнул, потому что я никак не мог отказать ей в ее желании, не тогда, когда я не был уверен, что она выживет. Черт. Я хотел быть вместо нее. Я достал свой телефон и пролистал контакты, пока не нашел номер Амо и позвонил ему.
Он взял трубку после третьего звонка.
— Чем я обязан такому удовольствию, Римо? — спросил
Амо жестким голосом, но за очевидной маской я уловил намек на беспокойство.
Я уставился на свою дочь, покрытую кровью, окруженную Нино и прибывшими к этому времени врачами и медсестрами, которые пытались стабилизировать ее состояние, чтобы доставить на вертолете в больницу. — Моя дочь попросила о встрече с тобой. Ее ранили ножом, и она борется за свою жизнь.
— Что? Где? — Я услышал суматоху на заднем плане и еще один мужской голос, который я не узнал. — Что происходит?
— Если этот инцидент каким-либо образом связан с тобой, то тебе лучше дважды подумать о том, чтобы ступить на землю Лас-Вегаса, потому что я собираюсь убить тебя так жестоко, как только смогу.
— Я возьму частный самолет и буду там, как только смогу. Могу я с ней поговорить?
Грета с надеждой посмотрела на меня. Стиснув зубы от нахлынувших эмоций, к которым я был совершенно не готов, я поднес телефон к ее уху.
— Меня дважды ударили ножом в живот, — прошептала она. — Я не думаю, что смогу. Это похоже на смерть. — Я взял ее за руку.
Невио поднялся на ноги и подошел к нападавшему Греты. Я показал Савио, чтобы он не спускал с него глаз. Он несколько раз хлопнул ногой по лодыжке мужчины, но я сосредоточился на Грете.
Она закрыла глаза и кивнула. — Я тоже тебя люблю. — Она вздрогнула и опустила руку.
Я сжал ее руку, но она не реагировала. Ее грудь поднималась и опускалась, но она потеряла сознание.
Когда я узнал, что происходило за моей спиной на моей собственной территории, я был в ярости. Я всегда знал, что происходит на моей территории. Возможно, я закрывал глаза на правду, потому что не хотел ее видеть.
