Я коснулась груди Луки, откинув голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза. Ярость в них меня не пугала. Вначале это было так, но я знала, что любовь Луки ко мне и нашим детям превосходит любую тьму, которую он в себе таит. — Если ты попытаешься заставить Амо, мы его потеряем, Лука.
— Чертовски верно, потому что я убью его, если он не будет подчиняться моим приказам.
— Не говори ничего подобного, Лука. Даже в гневе. Пожалуйста.
Лука погладил меня по щекам. — Ария, это может разделить Фамилию навсегда. Мы воюем на трех фронтах. Мы будем разорваны на части.
— Может, и нет. Если Амо действительно любит Грету, это может привести к миру с Каморрой.
— Это привело к войне в первую очередь.
— Потому что ты выбрал войну.
Лука отступил назад, его челюсть напряглась. Я могла видеть конфликт в его глазах. — Амо не может получить Грету. Он не мог получить ее тогда и не может получить ее сейчас. Фальконе никогда этого не допустят. Я сделал это для Амо, чтобы он не позволил влюбленности разрушить его жизнь.
— Он никогда не был счастлив с Крессидой.
— Ты говоришь так, будто их брак уже закончен.
— Так и есть, что бы ты ни говорил.
Голоса Амо и Валерио донеслись до нас из холла.
— Это мы еще посмотрим, — прорычал Лука.
— Лука, пожалуйста. Просто остановись и подумай о чувствах Амо на мгновение. Что, если он чувствует к Грете то же, что и ты ко мне?
Лука прошел мимо меня без лишних слов, и я поспешила за ним в вестибюль, где Амо и Валерио все еще болтали. Разница между братьями всегда поражала меня. Амо был похож на Луку и характером, и внешностью, из-за чего они так часто сталкивались, но это также давало мне надежду на это противостояние. Валерио был мощной смесью Фабиано и Маттео.
Лука не замедлил шаг, приближаясь к Амо, который не отступил, даже когда Лука схватил его за горло и прижал к стене. Я напряглась и мое сердце сильно забилось в груди.
— Лука!
Валерио тронул Луку за руку. — Папа...
— Ты не вмешивайся!
Амо натянуто улыбнулся своему брату. — Все в порядке.
Его голос был хриплым от недостатка воздуха.
— Лука, — сказала я более твердо.
— Ты вернешься к Крессиде прямо сейчас и извинишься.
Амо усмехнулся, несмотря на то, что его кожа становилась все более красной. — Не вернусь, и ничто из того, что ты сделаешь, не убедит меня. Я собираюсь развестись с ней, а потом жениться на Грете.
То, как он произнес «Грета» — нежно,
любяще, защищающе — сказало мне все, что я хотела знать.
У мужчин Витиелло были высокие стены вокруг их сердец, но если они влюблялись в женщину, то влюблялись сильно, а Амо был полностью влюблен в Грету.
Лука снова толкнул его к стене и я не могла больше на это смотреть. Я схватила Луку за руку, но ни Лука, ни Амо не обращали на меня внимания.
— Ты знаешь наказание за предательство и за непослушание.
— Если ты считаешь, что я должен умереть за то, что люблю кого-то так же сильно, как ты любишь маму, то давай, папа, попробуй меня убить.
Я видела, что Амо был готов сражаться с Лукой из-за этого. Амо всегда слишком уважал своего отца, чтобы сопротивляться, но Грета значила для него слишком много. Я видела, как моя семья разваливается на глазах, и не могла этого вынести.
Лука отпустил Амо и сделал шаг назад. — Ты прекрасно знаешь, что я никогда не убью тебя, даже если это будет правильно!
Амо потер горло и я придвинулась к нему и коснулась покрасневшей кожи. Тяжело сглотнув, я знала, что этот мир жесток, знала, что Лука должен был убедиться, что Амо готов к предстоящим задачам, но для меня как матери это было слишком тяжело.
— Я буду следовать своему сердцу, папа. Ты можешь принять это или нет, но результат будет один и тот же. Грета будет моей женой.
— Как только ты убьешь Римо, Невио и всех остальных сумасшедших ублюдков?
— Если это будет необходимо.
Амо не мог быть серьезным. Я плохо знала Грету, но, похоже, у нее были хорошие отношения с семьей, не могу представить, что она простит его, если он причинит им боль.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Полагаю, тогда я могу начать готовить Валерио к должности капо?
Лука скрестил руки перед грудью.
Амо пожал плечами, но я знала его, знала, как сильно он хотел стать Капо, как его отец, и я знала, как Лука всегда гордился тем, что Амо однажды займет его место.
То, что происходило здесь, разбивало мне сердце.
— Я не хочу быть Капо, — сказал Валерио, в его тоне впервые не было юмора. Я улыбнулась ему.
— Никогда не хотел этого. Это работа Амо.
— Один сын не хочет занимать должность, за которую тысячи солдат готовы убить, а другой не уважает, что для того, чтобы стать капо, нужно жертвовать собой.
— Я готов пожертвовать многим ради Фамилии и этой семьи, папа. Я буду хорошим капо, как и ты, но ты когда-нибудь задумывался о том, что ты хороший капо, потому что мама прикрывает тебя? Она рядом с тобой, когда резня и дерьмо становятся слишком тяжелыми. Без нее, где бы ты был сегодня?
Лука посмотрел на меня, и у меня на глаза навернулись слезы. — Я был бы в очень мрачном месте и, возможно, был бы худшим Капо, чем был мой отец.
Я не верила в это. Лука всегда был лучше своего отца, но то, что он думал, что я помогла ему стать хорошим капо, значило очень много.
— Мне нужна Грета рядом со мной, чтобы быть капо. Я люблю ее. Я всегда восхищался тем, что есть у вас с мамой, но никогда не думал, что это может быть у меня, потому что это чертовски редко в нашем мире.
Лука смотрел на Амо сузившимися глазами. — И ты думаешь, что у тебя это есть с Гретой?
— Я знаю это.
Я подошла к Луке и соединила наши руки. Он бросил на меня усталый взгляд, а затем снова обратился к Амо. — Это вызовет большой скандал, трах, возможно, восстание. Нам придется пролить кровь, чтобы заткнуть рот сторонникам Антоначи. Много крови, если мы не сможем как-то подкупить его, чтобы он замолчал, в чем я сомневаюсь.
— Я готов пролить столько крови, сколько потребуется.
Лука испустил длинный вздох. — Если ты думаешь, что она того стоит...
— Стоит.
— Тогда я встану рядом с тобой и пролью столько крови, сколько потребуется. Я проливал кровь и за меньшее.
Я больше не могла сдерживать слезы, и Валерио обхватил мою шею сзади, положив подбородок мне на макушку. — Пролитая кровь, как раз к Рождеству. Какое веселое послание. Рожденный в крови, поклявшийся в крови.
Я подавилась смехом и шлепнула его по руке. Перспектива крупного конфликта внутри Фамилии пугала меня, но в то же время я понимала, что это неизбежно, чтобы дать Амо счастье, которого он заслуживал, и которого я хотела для него. Если кровь — это цена, которую нам всем придется заплатить, то так тому и быть.
28
Грета
Кайф от телефонного разговора с Амо быстро испарился, когда я подумала о предстоящих беседах с семьей.
Я отправилась на поиски Невио. Я знала, что он — самый трудный орешек и нашла его в своей балетной студии, на тренировке. Он делал приседания с пистолетом, на его лице было выражение сосредоточенности, когда он смотрел на себя в зеркало, чтобы проверить форму.
— Ты здесь не для балета, — выдавил он и выпрямился. Мой взгляд привлек шрам на его животе. Это была всего лишь белая линия на его загорелой коже — один из многих шрамов, борющихся за внимание с горсткой татуировок, — но он хранил память об одном из самых тяжелых дней в моей жизни.
Невио ненавидел Амо. И даже если он не говорил этого прямо, Амо чувствовал то же самое по отношению к моему брату. Как я могу объединить этих двоих? Или, по крайней мере, не заставить их желать расправы друг над другом?
Невио проследил за моим взглядом, и его губы растянулись в жесткой улыбке. — Это последний шрам, который мне нанесёт Витиелло.
