Денис с Настей сразу отправились в дом, предупредив, чтоб до утра их не беспокоили, а Артем присел на ступеньки.
– Спать хочешь?
– Я выспалась, – усмехнулась Ира, устраиваясь рядом. Они закурили, но молчание становилось тягостным, – знаешь, о чем я все время думала? Ты, вот, спросил – во что Александра была одета, и не могу вспомнить.
– В платье, – решил Артем, представив злобную сорокалетнюю женщину, и наугад добавил, – темно-синее платье.
– Откуда ты знаешь?
– Ты ж мне рассказывала. Давно еще, помнишь?
– Не помню, – Ира растерялась, – не рассказывала я тебе.
– Рассказывала-рассказывала, – Артем обнял ее, – ты просто забыла. Это ж когда было-то!..
– Нет… хотя… и что я тебе рассказывала?
– Как, что?.. Какой вы накрыли стол, как пришла эта Александра, блин, Яковлевна… – принялся фантазировать Артем, – ты еще сказала, что она похожа на Гингему. Я спросил, кто такая Гингема, а ты сказала, что злая колдунья из книжки «Волшебник Изумрудного города».
– Я так сказала?
– А ты думаешь, я читал «Волшебника Изумрудного города»? – Артем засмеялся (жена ведь не знала, что в детстве ему нравилась эта книжка, и он до сих помнил ее героев).
– Действительно… что-то в ней было от Гингемы… – Ира долго смотрела в темноту и вдруг сказала, – Тем, пошли спать.
Предложение последовало очень своевременно, потому что спонтанно сложившаяся история требовала продолжения, а его еще надо было придумать.
Они прокрались в дом. Из-за закрытой двери слышались красноречивое придыхание: – …милый… радость моя… Артем остановился, собираясь выдать какой-нибудь ехидный комментарий, но Ира приложила палец к губам.
– Давай спать, – прошептала она, – я так устала, если честно.
Пока Артем раздевался, Ира легла и сразу отвернулась к стене. …Гингема… – она не могла отделаться от ощущения, что в чем-то Артем прав, хотя в памяти возникло пухленькое лицо с ярким бантиком губ. Увидев его впервые, Ира решила, что именно эта милая женщина поможет ей адаптироваться в новом коллективе. …Насколько ж оболочка может не соответствовать содержанию! Но такого не должно быть в природе, ведь одно всегда накладывает отпечаток на другое!.. Ира мысленно удлинила Александре нос, обозначила скулы и властно сжала, сделавшиеся тонкими, губы …Вот! Это ее истинный портрет!.. Гингема… я хотела видеть ее белой и пушистой, потому что она была моей непосредственной начальницей… Как интересно все переворачивает наше сознание – как просто мы выдаем желаемое за действительное…
Губы «Гингемы» шевелились, произнося, какие-то слова, но их движения никак не соотносились с обрывками воспоминаний, и тогда вернулось безобидное лицо с пухлыми губками, только оно уже не имело отношения к человеку, предрекавшему судьбу – это был всего лишь плод воображения.
…Стоп! Но я ж помню, это Александра!.. – при упоминании имени тут же вернулась злобная старуха в высоком головном уборе, похожем на конус, – все-таки Темка прав – она, как Гингема, только колпак носила в сказке, а здесь была без него. Видно, память уже подстерлась – все-таки восемь лет прошло, а Темке я рассказывала по горячим следам… убей, не помню, когда, но это не суть важно. Так, блин, и узнаешь собственную жизнь от других. Но теперь-то я вспомнила, как она выглядела, ведьма проклятая!.. Слава богу, а я уж думала, что в двадцать пять лет стала страдать склерозом. Ни фига, все я помню!.. А лучше б забыла, но такое не забывается. Господи, как все неправильно!.. Но один день прошел и ничего не случилось, а завтра пройдет второй – так, глядишь, и привыкну. Ходят ведь люди по улицам и не ждут, когда им на голову упадет кирпич. Просто первый день самый трудный – вроде, переходишь какую-то грань… Ира зевнула, и лицо колдуньи поплыло, пока не растворилось в сером тумане сна.
* * *
Артем проснулся первым. Открыв глаза, он увидел спутавшиеся русые волосы и обнаженное загорелое плечо с еле заметной полоской от купальника. Похоже, на узкой кровати они так и проспали всю ночь, ни разу не повернувшись. Осторожно поцеловал пахнущий солнцем затылок, но в ответ услышал:
– Тем, ну, пожалуйста… я спать хочу…
Вздохнул, и выбравшись из-под одеяла, вышел в коридор. Входная дверь оказалась уже открыта, и после душной комнаты утренний воздух пьянил до головокружения.
– Привет, – Артем увидел Настю, возившуюся с керогазом.
– Привет. Слушай, ты умеешь обращаться с этой штуковиной, а то Денис забыл баллон с газом. Пошел сейчас по соседям, взаймы просить.
– Пусть лучше баллон ищет, – Артем скептически взглянул на допотопный агрегат, – а что ты собралась готовить? – он небрежно бросил в рот кусочек вчерашнего шашлыка, – по-моему, и так сойдет.
– Денис яйца купил – деревенские. Я яичницу хотела.
– Пустое, – Артем махнул рукой, – есть две части тела, которые создают нам наибольшие проблемы – голова и желудок.
– Есть еще одна, – раздался веселый голос Дениса, – но с ней у нас с тобой, слава богу, проблем нет, да, Насть? – он водрузил на табурет красный баллон, – как там Иринка?
– Спит еще.
– Да уж; вчера она выдала по полной программе!..
(Ира слышала громкие голоса, и совесть тихонько нашептывала, что неприлично лежать, когда все давно занимаются делами, но организм еще не подготовился к столь решительному шагу – пока она только открыла глаза; перевернувшись на спину, потянулась и принялась разглядывать узор трещинок и сучков, покрывавший потолок).
– У нее была уважительная причина, – заступался Артем.
– А я думаю, все это фигня. Я, конечно, не знаю, как там с хиромантией, но сны, например… – Настя смачно разбила в миску одно яйцо, потом второе, – в одном соннике написано одно, в другом – другое; и карты каждая гадалка трактует по-своему, я думаю, если что-то и сбывается, то это, либо случайность, либо самовнушение.
– Мыслить глобально мы все умеем, – Денис подключил баллон и достал зажигалку, – а на практике имеем конкретного человека с конкретной проблемой…
– О, загорелась! – обрадовалась Настя, – а масло есть?
– Блин! Сейчас к Татьяне схожу. Не, я ж не знал, что ты стряпню затеешь.
– А нечего было яйца покупать. Иди, вот, теперь.
Голоса смолкли, и события вчерашнего дня стали медленно восстанавливаться в Ириной памяти. Правда, прежнего ужаса не было – скорее, это походило на ноющую зубную боль, о которой на минуту можно забыть, но все равно невозможно ощутить жизненный комфорт. …Лучше б уж, раз и все, – подумала Ира в очередной раз и испугалась, – нет, не лучше! Я не хочу!.. Господи, а, может, правда, она наврала мне из вредности?.. А если и наврала, я ж не узнаю. Даже если десять гадалок скажут, что никакой «петли смерти» нет, я не перестану думать об этом… И зачем я пошла туда работать?.. С другой стороны, если б я там не работала, то никогда б не накопила денег на поездку к морю, а, значит, никогда б не встретила Артема, а, значит… значит, это была б совсем другая жизнь, и неизвестно с каким концом. Может, в ней, чтоб заработать, мне пришлось идти на панель и меня б давно убили, а труп выбросили в помойку…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
