– О, мне досталась неплохая роль у Джесса Уитмэна в его новом шоу в Виллидж.
– И что это за шоу?
Джэнет пожала плечами и гордо объявила:
– Что-то вроде альтернативного театра, авангардистский бред. Зато я играю на кларнете. И еще по роли мне приходится много реветь и ныть, хотя это вроде бы комедия.
– А-а, – протянула Челси, так и не поняв, о чем так энергично говорит Джэнет. – Надо будет посмотреть, что это такое.
– Было бы здорово! – воскликнула девушка. – Я обязательно достану тебе билеты.
После разговора с Джэнет Челси стало немного легче. Ей вспомнился тот день, несколько месяцев тому назад, когда она познакомилась с веселой блондинкой по имени Джи Би и смотрела на нее свысока, как на существо второго сорта. Но сейчас Челси испытывала что-то вроде зависти, глядя на жизнерадостную, влюбленную в жизнь Джэнет. И как ей это удается? И она достойна самого большого уважения хотя бы за то, что ей известны тайны великого искусства – искусства выживать.
41
– Все будет в порядке, любовь моя. Раны оставляют шрамы на поверхности, но не проникают в сердце. Я никогда этого не допущу. Помни об этом!
Ронни де Марко со вздохом кивнула и погрузилась в горячую пенную ванну. Из огромного зеркала на стене на нее с нежностью смотрела Александра. Зачерпнув ладонью воды, Ронни плеснула на темные кровоподтеки под глазами. Все ее тело ныло от тупой боли, но ванна успокаивала, расслабляла.
Слезы снова выступили на глазах Ронни.
– Но мне было так больно…
– Знаю. – Александра плакала вместе с ней. – Но помни, Вероника, это мне он сделал больно, а не тебе. Там была я. И я взяла всю боль на себя. Это моя боль, не твоя. Забудь о ней и отдай ее мне.
Ронни попыталась улыбнуться.
– Я так люблю тебя…
– И я тебя, дорогая. – Александра откинула распущенные волосы с плеч. – Все будет как раньше. Ведь так, дорогая?
– Да, – грустно кивнула Ронни.
– Ты все еще вспоминаешь о том ужасном дне?
– Да.
Александра наклонилась вперед, отгоняя назад пену.
– Твоя память хранит одну лишь темноту. Вспомни про свет!
– Про свет?
– Да, про свет, моя девочка. Помни о дне. Забудь о ночи, любовь моя, просто пройди сквозь нее, как я тебе сказала. И с тобой останется свет.
Воспоминания вновь овладели Ронни. Вот она, пятнадцатилетняя, в потертых джинсах и коротенькой курточке. Девочка, не потерявшая невинность, но уже втайне мечтающая о мужском внимании, которое выделило бы ее из толпы. В тот вечер она хотела лишь пококетничать с парнями в автобусе. Она лишь дразнила их, отпуская безобидные шутки, вычитанные из какого-то журнала для девушек, который ее старшая сестрица стащила из супермаркета. Тогда она и не догадывалась об истинном смысле своих слов. Для нее это была игра, невинная игра. Эти двое не имели никакого права прикасаться к ней, грубо хватать ее за одежду. Она попыталась убежать, но их было двое. Один быстро выдохся и отстал. Но второй, в подтяжках, продолжал погоню. Он все бежал и бежал, звал ее, кричал ей вслед ужасные, страшные вещи. Она до сих пор видела мокрые листья на тротуаре под ее ногами. Стояла осень, и улицы были в опавших листьях.
Она надеялась, что ей удастся убежать, но он нагнал ее. Он не остановился даже тогда, когда она попыталась объяснить ему, что это была всего лишь игра, и умоляла отпустить ее. Он затащил ее в темную безлюдную аллею; она помнила его алчные руки, рвущие на ней одежду, тискающие, бьющие, насилующие, оскверняющие… а потом была боль, жгучая боль, слезы, отвращение и дьявольский хохот. Была ли в том ее вина? Неужели невинная игра могла закончиться так жестоко? Нет, не могла. Этот парень отнял у нее то, что ему не принадлежало и не для него предназначалось. А потом бросил ее одну в слезах, в разорванной одежде, с пятнами крови на трусиках. Ей пришлось избавиться от них, чтобы никто их не нашел, и с тех пор она никогда не носила нижнего белья.
– Ты все так хорошо помнишь, любовь моя? – Теплый голос Александры исходил из глубины зеркального стекла. – То был день нашей встречи. Мы встретились у тебя в ванной комнате и вместе промывали раны. Помнишь?
– Помню.
– И как я исцеляла их? Ты помнишь, как приятны, как легки были очищающие струи воды и мои прикосновения… Но ведь это не все, что я тогда для тебя сделала. И это ты тоже помнишь?
– Да.
– Ты думаешь только о темном. А ведь есть еще и свет. На следующий день я попросила тебя остаться дома. И ты позволила мне пойти за тебя в школу. Помнишь?
– Нет, не помню.
– Вот и хорошо. Твоя мать всегда хранила в буфете множество столовых ножей. Она и не заметила, что одним стало меньше.
Холодок пробежал по спине Ронни. Она всегда доверяла Александре и знала, что та всегда права.
Александра омывала Ронни водой, которая просачивалась сквозь пальцы.
– Тот парень стал для тебя раковой опухолью, которую следовало удалить. Он пытался причинить тебе боль. И если бы не я, ему бы это удалось. К счастью, я явилась вовремя. А мне-то он уже ничего не мог сделать. Но мы, конечно, не могли допустить, чтобы он продолжал причинять боль другим.
– Не могли.
– С этим злом было покончено. Да, я помню, как все произошло… На следующий день я поджидала его у школы. Затем вошла в автобус и села на заднее сиденье, там, где обычно сидела ты. Он дважды обернулся и посмотрел на меня, думая, что я – это ты. Он так и не понял, что то была не ты. Он еще не знал, какой сюрприз я для него приготовила. Он улыбался, а я смотрела перед собой. Все шло по плану. Я сошла на твоей остановке, при этом тронув его за плечо и поманив глазами. Он снова пошел следом. Я знала, что он клюнет. Это было в его характере – он хотел большего. Я вела его к тому же месту, где накануне вечером он свершил свое черное дело. Это место священно. И остается таким до сих пор. Это оказалось совсем нетрудно. Я разделась и легла на мягкий ковер из опавших листьев, приглашая его сделать то, что ему так хотелось. – Ронни снова плеснула в лицо водой, и Александра продолжала: – Нож был здесь же, в листве, там, где я его заранее спрятала. К счастью, ты так никогда и не увидела, что произошло потом, но я это сделала для тебя. Это была трудная задача, но ее необходимо было выполнить.
– Ты его наказала? – несмело спросила Ронни.
– Да, любовь моя. Я его наказала. Он даже не заметил, как лезвие полоснуло его по горлу. Мне пришлось дождаться, когда он овладеет мною. И тогда я опустила свой карающий меч.
Ужасающий вид крови, брызжущей из горла, со всей ясностью предстал перед взором Ронни. Видение было настолько ярким, что Ронни закашлялась, чуть не задохнувшись.
– Ты ведь явственно это видишь? – спросила Александра.
– Я не хочу, – запротестовала Ронни.
– Все хорошо, любовь моя. Это не мрачная, а славная история. Я до сих пор чувствую, как этот горячий алый поток изливается на меня, унося его жизнь. Я пила его кровь, плескалась в ней, погружалась в нее, как в крестильную купель. Приговор был приведен в исполнение. И все это я сделала ради тебя. – Она мрачно усмехнулась. – Он уже не мог двигаться. И тогда я отрубила его ненавистный член и поднесла к его глазам, прежде чем они навсегда закрылись. Я расчленила его тело на куски, которые умещались в твоем школьном рюкзачке. Помнишь?
– Помню.
– Мне пришлось много поездить, чтобы закопать все это в разных частях города. И только когда все было кончено, я отправилась к тебе и мы счастливо уснули. Никто об этом так и не узнал. Помнишь, какой шум подняла полиция, когда обнаружилось, что тот парень исчез? Статьи в газетах, допросы… Но никто так ни о чем и не узнал. Этот негодяй оказался настолько глуп, что даже не допускал мысли о наказании.
Ронни с благодарностью посмотрела на свою подругу.
– Ты всегда так обо мне заботилась!
– Да, с тех пор я всегда была рядом с тобой: учила тебя, как с умом пользоваться своим прекрасным телом, как боль и красоту обращать во благо и добиваться всего, чего пожелаешь. Я дарю тебе удовольствия и всегда принимаю на себя твою боль. Я живу ради этого.
На глаза Ронни вновь набежали слезы.
– Но что нам делать сейчас? Мне больно, очень больно. У меня все отняли. Как тогда.
– Что делать? Карать, любовь моя. – Александра щелкнула пальцами. – Но на этот раз мы должны преподать им хороший урок. Сегодня ты – звезда! И мы устроим публичную казнь, пусть видят и боятся. Тогда-то твой талант, твой дух, твое творчество наверняка оценят. И никто больше не сможет причинить тебе зло, любовь моя. Поверь мне!
– Ты ангел, Александра! – Она улыбнулась. – Мой ангел-хранитель.
– Да, Вероника. Я была послана тебе. Но сейчас я – ангел гнева, Аполлион, Аваддон. Я прилечу на крыльях северного ветра и сокрушу всех злодеев, что посмели поднять на тебя руку, возлюбленная. Мир содрогнется, узнав, какой суровой будет кара. Ведь ты этого хочешь?
– Только скажи, что я должна сделать?
