Седелия смотрела на нее сердитым, недоверчивым взглядом.
«Я чем-нибудь вас обидела, Седелия?»
«Пять дней назад вас видели с человеком в сером плаще с капюшоном на внешней границе леса. Той же ночью человек в сером плаще с капюшоном возглавил отряд, на павший на лиринскую деревню на восточной границе Внешнего леса. Ее сожгли дотла. Четырнадцать мужчин, шесть женщин и трое детей погибли во время этого нападения».
Она вспомнила выражение, появившееся на лице Акмеда, когда она перевела ему контракт, который они обнаружили в Доме Памяти.
«Контракт подписали Сифиона — полагаю, это женщина с обсидиановым кинжалом — и некто по имени Ракшас, представитель человека, который именуется „господином“. Его имя нигде не упоминается. Среди прочего, необходимо принести в жертву тридцать три невинных человеческих сердца и столько же сердец лиринов или лиринов-полукровок».
— Рапсодия? — Элендра крепко ухватилась сильными руками за плечи ученицы.
Рапсодия быстро повернулась к ней:
— Что?
— О чем ты задумалась?
Девушка снова выглянула в окно и с трудом сглотнула; приближалась ночь.
— Поговорим после ужина, Элендра. А сейчас нам нужно спешить, иначе мы пропустим молитву.
— Молитву?
Рапсодия удивленно посмотрела на воительницу. Она же чистокровная лиринглас — Певица Неба, — значит, должна приветствовать заход солнца и появление на небе звезд. Но Элендра в изумлении смотрела на Рапсодию, словно не понимала, о чем та говорит. Может быть, она называет молитву иначе?
— Идемте, Элендра. Я уже столько времени не пела священную песнь с человеком, который ее знает.
Она взяла Элендру за руку, они вместе вышли из домика и поспешили на ближайшую поляну, вокруг них быстро сгущались сумерки.
21
Когда Рапсодия и Элендра добрались до поляны, почти совсем стемнело, на небе появилась Дневная звезда и россыпь мелких ярких точек, уверенно занявших свои места на черном бархатном пологе ночи, они сияли сквозь легкие облака, проплывавшие мимо серебристой красавицы луны.
Рапсодия постаралась очистить свое сознание и откашлялась. Она не заметила, как подкралась ночь, и потому попыталась поскорее настроиться на торжественную песнь, посвященную звездам. На время она забыла об ужасах, рассказанных Элендрой, надеясь, что они не помешают ей исполнить древний ритуал, которому научила ее мать. Последние лучи солнца погасли, и она пропела первую ноту прощальной молитвы, пожелание солнцу доброго пути сквозь мрак и обещание с радостью встретить его, когда наступит новый день.
Она пела едва слышно, надеясь, что Элендра к ней присоединится, но воительница стояла молча. Тогда Рапсодия запела громче — ночь вступила в свои права, и теперь звезды сияли точно яркие фонарики на черном небе, отражаясь в ее глазах. А лес помогал ей, и ее вдруг наполнило ощущение покоя и свободы. Молитва легко и безмятежно уносилась в вышину, обретая силу с каждым новым звуком. Лирины, живущие в Тириане, не принадлежали к клану лирингласов, воспевавших красоту неба, но они все же были его детьми.
—На приветствие звездам ушло совсем мало времени; каждая строфа звучала ясно и четко, и Рапсодия быстро закончила. Она не понимала, почему Элендра к ней не присоединилась, и, побоявшись, что чем-то расстроила воительницу, петь более сложную мелодию не стала. С удовольствием вдохнув напоенный чарующими ароматами воздух, она повернулась к своей наставнице, и улыбка сразу погасла — столь необычное выражение застыло на лице Элендры.
— Что случилось?
Элендра смотрела на небо так, словно вдруг заблудилась в густом непроходимом лесу, и Рапсодии на мгновение стало ее жаль. Затем Элендра взглянула на нее, и в глазах воительницы певица увидела ту же вековую мудрость, так поразившую Рапсодию при их первой встрече.
— Ничего, дорогая. Просто я задумалась. Иди в дом, я тебя догоню.
Рапсодия кивнула и зашагала по тропинке к дому Элендры. Войдя внутрь, она не стала закрывать дверь.
Элендра осталась одна на залитой звездным сиянием поляне. Песнь Рапсодии разбудила в ней воспоминания о ритуалах, исполнявшихся каждый вечер и каждое утро у нее на родине. А потом она приплыла сюда и забыла о них — до нынешней минуты.
Там, на Серендаире, ее собственные молитвы состояли не только из обычных посвящений, которые пели лирингласы, обращаясь к солнцу и звездам; Элендра никогда не забывала о Дирж, Упавшей звезде, в честь которой ее на звали. Сколько же лет прошло с тех пор, как она в последний раз к ней обращалась? И помнит ли кто-нибудь из ныне живущих ту потухшую звезду или она сама стала виной тому, что все о ней забыли?
Элендра почувствовала, как в ее измученное сердце вернулась память, песни, которые приносили ей утешение в часы печали и указывали путь, когда казалось, что она заблудилась в этом бескрайнем мире. А ведь она даже не заметила, в какой момент песни ее покинули, но теперь они вернулись — благодаря девушке, пришедшей, чтобы учиться владеть волшебным мечом. Она принесла свет в сердце самой Элендры. Но место, где родился этот свет, погружено в мрачные глубины безмолвного моря. Нести свет в мрак и из мрака. Илиаченва'ар.
Резкий холодный ветер начал трепать полы плаща Элендры, она вытерла слезы и замерла на мгновение на краю поляны, глядя на свой дом.
«Как же я могла забыть? — подумала она. — Наверное, это произошло в тот момент, когда замолчал меч, не в силах перенести разлуку с Серендаиром».
На землю опустилась ночь, и свет, льющийся из двери ее дома, казался островком тепла среди черного моря мрака. Она следила за ловкими и быстрыми движениями Рапсодии: вот она мешает жаркое в кастрюльке, вот подошла к столу и поставила в вазу букетик весенних цветов, которые, наверное, собрала в темноте по пути к дому.
Элендра улыбнулась.
«Она наделена истинной силой, — думала воительница, наблюдая за Певицей. — У нее благородное сердце, и она предана другим людям. Девушка знает, что на свете существуют вещи гораздо более значимые, чем ее собственное благополучие, и готова им служить. И может добиться успеха там, где они… нет, мы потерпели крах».
Рапсодия поставила на стол две миски, затем выглянула в окно и снова подошла к очагу, чтобы помешать жаркое.
«Сколько же времени прошло с тех пор, когда кто-то другой готовил для меня ужин?» — Элендра вздохнула.
Она другая, и с ней будет очень непросто. Элендра знала: ей снова придется отдать всю свою душу, понимая, что, возможно, ее снова будет ждать боль утраты, придется поверить в свою ученицу, помочь ей и полюбить, и молиться, чтобы она выжила в схватке, которая ей предстоит.
Рапсодия протянула Элендре чистые миски, чтобы та убрала их на место, а затем устроилась около огня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
