называется, – «за неимением гербовой»…
…Да и Бог, в принципе, с ним.
– Ну, здорово, герой, – жму в свою очередь руку.
Судя по руке – температура вроде нормальная.
И вообще признаков воспаления чисто визуально не видно.
Это, думаю, – хорошо…
…На слове «герой» Славян, кстати, совершенно очевидно смущается.
В отличие, кстати, от медсестрички: эта-то как раз в порядке, еще активнее начинает суетиться.
Вот что же у нас за бабы за такие несчастные, думаю: ну, понятно же, – даже если случился между ними какой мимолетный флирт с адюльтером, – то именно мимолетный: парень-то, – ну совсем из другой жизни.
Да, к тому же, еще и давно и безнадежно женат.
А ведь все равно, – всем своим видом показывает: смотрите, завидуйте.
Это – мой мужик!
Да какой он, дурища, – твой…
…Ладно.
Проехали.
Танцуем дальше…
– Ты как, получше?!
Славян сначала, конечно, кривится.
Но потом все-таки кивает.
– И намного, если честно, – аккуратно, кончиками пальцев, трогает выступившую на лбу тонкую пленку испарины.
Еще раз кривится.
– Впрочем, – вздыхает, – с врачами вы и без меня наверняка разговаривали…
Мне отчего-то внезапно совершенно дико хочется курить.
– Разговаривали, – подключается к разговору Глеб, – естественно. Интерес, как ты сам понимаешь, корыстный. Нам тебя еще в Москву как-то везти…
– И как?! – загораются глаза у Славяна.
Видимо, самому интересно, врач с ним на эту тему пока еще явно не говорил.
– Еще дня четыре минимум, – жму плечами. – Лучше пять. После этого становишься транспортабелен, ежели под нашим присмотром, разумеется. А без него никак. Не переживай, дождемся. С работой и семьями уже решили. Сейчас осталось только билеты перебить и на нас, и на тебя, кстати. Ты же не озаботился. Не?!
Славка как-то даже немного смущается.
Естественно, не озаботился.
А как?!
Если он даже дату собственной «транспортабельности» от меня только что узнал.
Ничего.
Так «подлечить» человека – иногда оно даже и полезно.
А то сейчас засовестится еще, что занятых людей от важных дел отрывает, начнет нас с Глебом домой, понимаешь, гнать.
И зачем?!
– Так что, – Славян вздыхает, забыв даже о не отходящей от него ни на шаг медсестре. – Ирке сказать, чтобы не приезжала, что ли?!
– Угу. – Глеб кладет перед ним небольшой дорожный рюкзак. – Тут, кстати, твой телефон. А также ноут и планшет. Все с подзарядками. И прочие зубные щетки, станки, помазки и другие мыльно-дрочильные принадлежности. Пара книг великого русского историка Льва Николаевича Гумилева. Третью, «Поиски вымышленного царства», я у тебя, извини, звизданул. Дочитаю – верну. Думаю, что как раз к поезду, да…
Славка неожиданно смотрит на нас с совершенно искренним подозрением:
– Небось, с Санечкой уже договорились в море на треску сходить?!
Глебушка одобрительно жует нижнюю губу, поднимает вверх, к лысине, густые темные брови.
Поправляет очки.
– Само собой договорились, – соглашается, – но ведь мы будем время от времени сидеть у постели геройски раненого товарища? Why not?!
Славян одобрительно, хоть и завистливо, качает головой из стороны в сторону.
Смешно таращит глаза.
– Вот ведь суки! – говорит почти восхищенно. – Отлично устроились, да. В Москве, значит, примазываетесь к моей героической славе. Женам и коллегам рассказываете про необходимость ухода за героическим мной и поминутного держания несчастного пациента за руку. Все, короче, сочувствуют и цокают языками. А эти суки садятся на белый катер и валят к е… короче, – в заповедник. На острова. И эти гады еще вчера были моими друзьями. Нет, я, конечно, – горжусь. Но нельзя же так…
– Можно, Слава, – вздыхаю. – И нужно. Нам, что, в гостинице постоянно сидеть, что ли?! К тебе, извини, больше чем на полчаса пока что все равно не пускают. А водку жрать я уже и в тайге что-то, признаться, устал…
Смеемся все вместе.
Включая, кстати, медсестричку, которая, когда вот так вот улыбается, – вполне себе даже и ничего…
Глава 71
…Когда мы вышли из больнички, то на улице, на завалинке, можно сказать, под невесть кем и зачем посаженными совершенно южного вида и оттого особенно чахлыми деревьями, нас ждало уже все «просвещенное общество».
Во главе с Олегом «Недмитриевичем».
Вот, думаю, здрастье.
С чего бы это?!
Мы, так-то, только Санечку и ожидали.
Да и то больше в качестве транспортного средства.
Ага.
– Ого, – говорю. – А что это всей гоп-компаниейто?! К Славяну – все равно уже никого не пустят, все. Приемные часы «йок». Закончились. А ресторан, где мы обедо-ужинать перед баней будем – все равно в гостишке располагается, так что не понимаю смысл сюда, как говорится, и стартовать…
Переглядываются.
Перемигиваются.
Смеются.
– Да у нас новости для тебя есть, Валерьяныч, – хмыкает в свои шикарные усы Санечка. – Уж не знаю, добрые или не очень, но – есть.
Удивленно наклоняю голову.
– Внимательно вас слушаю, – говорю.
Они – снова смеются.
– Короче, – внезапно поддерживает Санечку Олег «Недмитриевич». – Сам я, к сожалению, с вами задержаться тут не смогу. Служба, сам понимаешь. А вот девушку и Гену, если с вашей стороны нет возражений, разумеется, – я вам оставляю. И «дурика», – теперь уже нашего общего, – и вправду лечить надо. И вообще…
Меня, неожиданно, кстати, чуть на слезу не пробивает. Сентиментален, кажется, становлюсь что-то в последнее время.
Я же все понимаю.
Неуклюже, конечно.
Но все равно: спасибо вам, думаю, пацаны…
– Хорошая примета, – вздыхает Геннадий. – Если вместе приехали, то вместе надо и уезжать. А у нас с Алёной все равно эта неделя пока свободна, это со следующей к съемкам готовиться начнем. А пока вольные птицы. Ну, то есть, вообще…
– Ну, – жму плечами, – тогда о`кей. Разумеется, мы будем рады, вы о чем сейчас, люди?! А пока, – поедемте, пожалуй что, – жрать…
…Все было так, как я и помнил с прошлого лета.
Терраса гостиницы, на которой было какое-то подобие ресторана под круглыми пляжными зонтиками, выходила на речку Умбу, в этих местах злую и говорливую.
Хозяйка заведения – она же повариха, она же временами и официантка – была по-прежнему грудаста и очень хороша для своих лет, а ее моложавый муженек все так же вился вокруг и явно гордился своим выбором: оба – настоящие поморы, высокие, красивые.
Статные.
Струганые столы.
Чистый дощатый пол.
Чай из самовара.
Фирменные пельмени с семгой отложены на вечер, на «после бани», как и водка, сейчас – так, легкий перекус.
Рыба в основном, разумеется.
Под непривычно свежее, играющее янтарными бликами под белой шапкой из пены бочковое пиво в тяжелых стеклянных кружках.
Отварная треска, жареная зубатка.
Малосол из хариуса и семги.
Мелкая, но очень
