Послышался слабый зловещий шорох, и в дверях появилась фигура в длинном чёрном плаще с надвинутым на голову капюшоном. Ох, как скверно-то, хуже уже некуда… Человек – или существо, кто его знает – остановился, разглядывая меня. Взгляд я чувствовал буквально кожей, хотя глаз не видел. Он не казался «злобным» или «буравящим», как иногда описывают взгляд главного злодея в книжке, нет, я просто ощущал пристальное внимание. Постояв так, фигура сделала движение рукой, и штурмовики, печатая шаг, вышли из помещения. А Инквизитор – или аколит, кто бы это ни был – уселся напротив меня в кресло, сложив на коленях пальцы рук. Оливкового оттенка кожа, тёмно-зелёные довольно длинные ногти… Руки явно принадлежали женщине. Твилека, что ли?
– Ты не джедай, – голос тоже был женский и не старый.
– Мне уже это недавно говорили… мадам, – сказал я. Испуг и растерянность уходили, голова становилась ясной, мысли чёткими. Напрасно ты заставила меня столько ждать, тётка. Потрошить фигуранта нужно экстренно, пока он с мыслями не собрался, потом поздно будет. Я решил быть посмелее. В конце концов, если Эрдени так отважно держалась перед моффом Таркином, как рассказывала Кои, мне, здоровому мужику в возрасте Христа, тем более, негоже раскисать. Конец всё равно один, что ж срамиться-то перед смертью?
– Твоего дара мало на что хватит, хотя ты и не полный бездарь, – словно не замечая моей фразы, задумчиво продолжала женщина. И вдруг спросила резко: – Откуда у тебя световой меч? Где ты нашёл этого клона?
– Меч я подобрал в Храме на Корусанте, в куче других таких же, – честно ответил я. – Это ведь ваши их там свалили после Резни? А с клоном познакомился давно, года два назад, уж и не помню точно, где. Я, знаете ли, довольно много ле…
Невидимые пальцы сдавили мне горло. Это было знакомо, в памяти тут же всплыло детство, постоянные простуды и жуткие приступы ночного удушья, пару раз окончившиеся в реанимации. Стараясь не шевелиться и дышать через наполовину пережатое горло так же, как тогда, я сосредоточился на одном: прежде чем «уплыть», успеть улыбнуться. Кажется, получилось. Через секунду я мог свободно перевести дух. Сел прямо, сплюнул на пол:
– Кого ты пугаешь удушьем? Меня?? Я два раза умирал от этого. В третий уже совсем не страшно.
– Я могу заставить тебя страдать бесконечно.
– Может, да. А может, нет. И я уйду туда, откуда даже ты меня не достанешь. В любом случае, с пережатым горлом я не смогу отвечать на вопросы.
– Хорошо. Оставим в покое клона. Дезертиров судит Повелитель Вейдер лично. Какую информацию вы искали в Храме? Что нашли?
Вейдер, говоришь? Стоп, а это ведь идея. Спасибочки Вам, тётенька, за хорошую мысль, сам бы я так быстро не додумался.
– Это я сообщу только лорду Вейдеру лично, – твёрдо сказал я. – И могу рассказать много чего ещё. Думаю, ему будет небезынтересно, как пришёл конец Пробусу Тесле. Или откуда у кое-кого информация о каждом шаге моффа Таркина…
– Хм… – едва слышно произнесла женщина, кажется, мне удалось слегка озадачить её. И позвала, повысив голос: – Вифимор!
В дверях бесшумно возник немолодой человек в зелёном флотском мундире, судя по нагрудной планке – энсин:
– Мэм?
– Отведите в каюту нашего… гостя.
– Встать. Вперёд, – тусклым голосом профессионального вертухая произнёс имперец. Я молча повиновался. Но, едва оказался в коридоре, пробормотал, будто досадуя:
– Что за люди… Сам хочешь говорить, просишься на допрос к лорду, а тебе не верят.
– Не разговаривай, шагай, – энсин легонько подтолкнул меня вперёд, но я чувствовал: фраза услышана и принята к сведению. Игра, которую я затеял, была крайне рискованной. Попасть в руки Вейдера означало не просто верную смерть – ведь нам была известна тайна его личности – но и громадную утечку информации. И я, и Пятерня знали гораздо больше, чем Эрдени. Не сказать вообще ничего вряд ли удастся, особенно при допросе Силой или «под химией». Единственной надеждой был маршрут полёта до Корусанта. Не пойдут же они напрямую? Тут не Внешнее Кольцо, где газовые облака и астероидные поля встречаются сравнительно редко, а ближние окрестности Ядра. Значит, инквизиторша воспользуется проверенными торговыми путями. И точка коррекции будет либо Лантиллис, либо Комменор, что тоже неплохо. До Комменора от базы Шалстайн вдвое ближе, чем от Рэндона, ещё запас по времени останется для организации засады.
– Эй, мистер Вифимор, а наручники? – окликнул я конвоира, когда он привёл меня в каюту и собрался уходить.
– Не было указаний, – развёл руками энсин. – А сам не могу, извини. Нашу начальницу лучше не раздражать. Тебя, кстати, это тоже касается. Рассказал бы лучше всё ей…
– Чтобы меня сразу выбросили за борт? Нет уж. Мы ещё потрепыхаемся.
– Как знаешь.
Я остался сидеть на койке со скованными руками, словно Штирлиц в подвале у Мюллера. Обладать бы ещё такой же эрудированностью и такими же аналитическими способностями, как у него, тогда бы точно выкрутился. В любом случае, поразмышлять не мешает и, прежде всего, понять, как дальше будет вести себя Инквизиторша. Просто подчиниться моему требованию для неё означает потерять лицо. Станет снова угрожать? Пытать? Вроде бы, я её убедил, что получится только хуже. То есть, взвесив «за» и «против», должна попробовать договориться и вытянуть из меня хоть что-то. Теперь надо продумать, что же ей можно подкинуть интересного, но не имеющего практической ценности…
Дверь каюты открылась почти беззвучно. Чёрная фигура стояла на пороге. И вот тут меня ожидал неприятный сюрприз. Женщина-Инквизитор откинула с головы капюшон, и я тотчас понял, кто она, хотя раньше ни разу её не встречал. Так сказать, весьма наслышан.
– Как устроились? – вопрос прозвучал так, будто я и в самом деле был её… хм, гостем.
– Как видите, – я продемонстрировал скованные руки.
– Да, думаю, это лишнее, Вы же не джедай…
– …и не представляю для Вас никакой существенной угрозы, – закончил я мысль.
Женщина вызвала ещё одного члена экипажа, на сей раз молодого, в чине главстаршины, но уже бородатого, как бывалый мореход прошлого, и тот быстро освободил мне руки. В фильмах пленники обычно растирают запястья после наручников, теперь я знал, почему – давят они довольно неприятно – но сам делать этого не стал. Посмотрел как можно равнодушнее на следы от оков, будто мне безразлично, и перешёл в психологическое наступление:
– Вы хотели ещё о чём-то спросить, мадам?
– Не совсем. Предлагаю сделку. Вы рассказываете мне всё, что хотели поведать Повелителю, а я отпускаю Вас восвояси и немедленно улетаю, забыв о Вашем существовании. И Вашего клона тоже.
– Заманчиво. Очень заманчиво, – без улыбки сказал я. – Но где гарантии, что я Вам расскажу, а потом не окажусь вон там, за бортом, в безвоздушном пространстве?
– Даю Вам слово чести…
– Помилуйте, – перебил я и тут уже ухмыльнулся. – Слово чести… предательницы?
Доброжелательное выражение с её лица как ветром сдуло. Черты лица, и без того тонкие, как у египетской богини, заострились, тонкие губы сжались в ниточку. В ярких, даже чересчур ярких глазах блеснули молнии.
– Не зли меня, бездарь! – прошипела она. – В медотсеке достаточно препаратов, чтобы заставить тебя болтать без умолку, пока не отдашь концы!
– Это верно. И Вы узнаете всё, о чём догадаетесь спросить, – очень ровно произнёс я, намеренно не переходя на «ты». – Остальное уйдёт со мной туда. А до того, как подействует препарат, я с огромным удовольствием сообщу, кем в действительности является ваш сверхзагадочный Тёмный Лорд. Вы же понимаете, что после этого Вам копец?
Женщина взяла себя в руки, она, всё-таки, училась в своё время у одной из самых стойких и выдержанных джедаек Ордена.
– Не исключено, – сказала она.
– Уверяю Вас. Сразу, как только почувствует, что Вы знаете. А он почувствует.
– Не могу понять, почему Вы до сих пор живы, – задумчиво сказала она. – Нет человека – нет проблемы.
– Очень старая мудрость, – согласился я. – А что Вы ответите лорду, когда он спросит, почему уничтожен столь ценный источник информации?
– Ему вовсе не обязательно знать, что Вам было известно что-либо ценное.
– Мадам, если Вы меня убьёте, Вас по прилёте тут же заложит собственный экипаж. Они слуги ситов, а значит, просто обязаны стучать и выслуживаться. Вполне возможно, что и сейчас нас подслушивают.
– Не исключено, – повторила женщина. Сложила руки на груди, слегка наклонила голову вбок, и вдруг добавила: – А Вы ведь надеетесь, что Вас спасут!
Было бы наивно думать, что она этого не почувствует, и я пожал плечами:
– Надежда умирает последней, тоже очень старая мудрость. А спасут или нет – это как Сила захочет.
