– Ищешь своего штурмана? – тихо, одними губами спросил Ринальдо. Предводитель шайки, тоже связанный, сидел на каменном полу рядом с Ирис. – Он снаружи лежит.
Ирис широко распахнула серые глаза. Вопрос был понятен без слов.
– Не знаю, – ответил Ринальдо, – его несли мимо меня из бокового штрека. Был с головой. Но она моталась туда-сюда… – и благородный разбойник изобразил, как именно она моталась.
Если бы Ирис не была связана, то схватилась бы за свою голову. Надо же было так влипнуть!
Между тем, Ринальдо как будто не унывал. Его широкое смуглое лицо было почти благодушным.
– Они приняли вас за местную крестьянку. Пусть они и дальше так думают.
Ирис кивнула и, заметив, что рыжий командир отряда направляется к ним, торопливо отвернулась. Еще не хватало, чтобы кто-то заметил, как глухонемая корсиканская крестьянка болтает с главарем разбойников на языке Шекспира и Оскара Уайльда.
Сощурив глаза, Ринальдо наблюдал за тем, как Гвидо Модильяни по прозвищу Таракан неспешно подходит к нему. Остановившись в шаге от связанного разбойника, Гвидо окинул его внимательным взглядом, нехорошо улыбнулся и медленно, с явным удовольствием пнул ногой в бедро.
Неизвестно, чего он ждал. Ринальдо не отреагировал никак, продолжая все так же спокойно глядеть на рыжего.
– Тебе удобно? Не слишком крепко тебя связали? – с издевательской заботой спросил Таракан.
– Хорошо связали, – усмехнулся Ринальдо, – немножко б хуже, и было бы то, что нужно.
– Нужно для чего? Чтобы ты сумел удрать, собака?
– И это тоже, – не стал спорить Ринальдо, – но сначала я бы не отказался слегка пооборвать тебе усы, Scarafaggio[21].
Гвидо побагровел. Он ненавидел свое прозвище. Рука его сжалась в кулак. Ринальдо предвидел это и успел отклониться. Удар пришелся по касательной. Разбойник почти не пострадал, а вот Гвидо не рассчитал силы и с размаху влетел в штабель каких-то ящиков. Неровно сложенная пирамида зашаталась.
– Да ты пьян, друг мой Гвидо, – деланно удивился Ринальдо, – парни, ваш командир пьян, как падре Нунье на пасху!
– Никак нарываешься? – сквозь зубы процедил Гвидо.
– Ага, – ухмыльнулся разбойник, – а ты никак уклоняешься, Scarafaggio? Поверить не могу.
– Правильно делаешь, – рявкнул Гвидо и что было силы заехал предводителю разбойников в челюсть.
– Бьешь связанного? Где твое благородство, Гвидо? – подначил Ринальдо, сплюнув кровь.
– А здесь не рыцарский турнир, – огрызнулся Таракан, – и поэтому сейчас я тебя уделаю, как бог черепаху, и ничего мне за это не будет. За твою голову дож обещал полторы тысячи монет, и ему плевать, сможет эта голова молиться Мадонне или нет…
Таракан уже потянул свою шпагу, но Ринальдо вдруг тихо произнес:
– Развяжи меня.
Гвидо подумал, что ослышался. В голосе разбойника вдруг отчетливо прозвучали повелительные интонации.
– Развяжи меня, – повторил Ринальдо, – и дерись со мной. Потом сделай вид, что потерял сознание.
– Ты что, лаццарони, на солнышке перегрелся? – опешил Таракан.
– Ударь меня, – бросил Ринальдо, – скорее.
– С удовольствием, – Таракан от души пнул наглого разбойника в живот. Перед ним, офицером, этот висельник должен ездить на позвоночнике, а он… А что он?
Выровняв дыхание, Ринальдо поднимался на ноги.
– Во имя Господа я поражу дьявола, – очень тихо и очень отчетливо произнес он.
– Да будет благодать его на моем клинке, – машинально ответил Таракан и только после этого осознал, что произошло. В изумлении он вскинул глаза на нагло ухмыляющегося разбойника.
– Развяжи меня, Scarafaggio, – повторил Ринальдо, – приказываю именем дона Витторио.
– Проклятье, – выругался Гвидо, разрезая веревки на запястьях разбойника.
– Это точно, – согласился Ринальдо, растирая занемевшие руки. И от всей души заехал своему спасителю в ухо.
Ирис ничего не понимала. Во все глаза она наблюдала вначале за перепалкой Ринальдо и командира солдат, потом за потасовкой. В какой-то момент Ринальдо отпрыгнул назад и толкнул один из ящиков в почти остывший очаг. Рыжий побледнел и отшатнулся.
Внезапно Ринальдо прыгнул к Ирис, подхватил на руки, потом перекинул через плечо и огромным кенгуриным прыжком оказался у той дырки, куда уходил дым. Свалив отменной зуботычиной солдата, охранявшего вход, Ринальдо устремился в темноту. Ирис сообразила, что они совершают побег. Но солдаты?!
– Они бросятся за нами! – крикнула она, мотаясь на плече Ринальдо, словно мешок.
– Не успеют, – буркнул разбойник, – а может, и мы не успеем.
– Ты о чем?
Не отвечая ей, разбойник прибавил ходу.
– Дик! – вспомнила Ирис, – может быть, он еще жив. Мы должны вернуться за ним.
– Нет времени, – отозвался Ринальдо. Он споткнулся, едва не выпустив свою строптивую ношу, выругался, но скорость не сбавил. Этот бег в темноте был настоящим безумием. Ирис казалось, что они сейчас врежутся в стену и переломают руки, ноги, а то и шеи.
За спиной раздался грохот – и словно земля подвинулась! По стенам зашуршало, и пара довольно крупных камней больно ударила Ирис в плечо и в бок. Девушка закричала.
Откуда-то сбоку потянуло свежим прохладным воздухом. В пещере ощутимо просветлело. Над горами вставало солнце.
Ринальдо на четвереньках выбрался по довольно крутому ходу наверх, таща Ирис за собой. Только сейчас он немного сбавил ход, но продолжал чутко прислушиваться к тому, что за спиной. Там, кажется, было тихо.
– Где мы? – спросила Ирис.
– По другую сторону скалы, – ответил Ринальдо, – кажется, ход завалило.
– Что это было?
– А сама не знаешь? Нет? Ручные бомбы. Это же вы привезли их мне, и, клянусь Богом, вовремя. Если там кто-то и остался в живых, то ранен или контужен.
– Но там же были и твои люди, – ужаснулась Ирис, – как ты мог!
– Их бы все равно повесили, – пояснил Ринальдо, – а так у них появился шанс. Если кто-то из ребят сумел им воспользоваться – я рад.
У Ирис заболел живот. Болтаться на плече у разбойника было страшно неудобно.
– Может быть, ты развяжешь меня, и я пойду сама?
– Позже, – буркнул Ринальдо, – ты ходишь слишком медленно. Так будет гораздо быстрее.
– Ты же говорил, что преследовать нас некому, – возмутилась Ирис.
– Ну, кто-то мог и уцелеть, – неопределенно отозвался разбойник, – лучше не рисковать.
– А Дик! Надо вернуться за ним!
– Ты замолчишь сама, или тебя ударить? – спросил Ринальдо, и сделал это таким тоном, что Ирис немедленно проглотила язык.
Глава 16
