— Я живу в маленькой двушке в нижней части городка. Там не слишком роскошно, но что остается делать старику, если он уже не вписывается в общество потребления?
Она попыталась осторожно высвободить руку, но с равным успехом могла бы вырваться из слесарных тисков.
— Не так уж часто такому парню, как я, удается заполучить такую гостью, да еще из столицы.
Он приветливо улыбнулся, и она постаралась не отвечать на его улыбку.
— Интересно, кто ты? — поинтересовалась она. — Пантера, Тигр или Лев?
Он откровенно посмотрел на нее и не стал притворяться, что не понял вопроса, только крепче прижал Аннику к себе. Дома исчезли у них за спиной, они приблизились к щиту с запрещением движения транспорта. Анника повернула голову влево. Они проходили мимо линии электропередач и направлялись к леску.
— Ты живешь здесь, в лесу?
Он не ответил, и в следующий момент она как будто снова оказалась в туннеле, земля дрогнула у нее под ногами, она услышала чье-то частое трудное дыхание, потом поняла, что это дышит она сама, и почувствовала, что рот у нее полуоткрыт.
— Нет, — сказала она. — Я не хочу, пожалуйста.
Ноги ее подкосились, и она бы упала, если бы Блумберг, сладко улыбаясь, не подхватил ее за талию.
— Ты же репортер, — сказал он. — По-настоящему любопытный маленький репортер. Ясно же, что тебе просто необходим хороший сюжет, не так ли?
Она снова явственно разглядела над собой трубы туннеля и заплакала:
— Отпусти меня!
Она уперлась ногами в обледеневшую землю и попыталась вырваться, но тут же получила оглушающий удар по голове, из глаз ее посыпались искры, откуда-то сверху на нее кричал Свен. Она согнулась и упала на землю, закрыв голову руками:
— Не бей меня.
Мир застыл и остановился, земля перестала качаться, и она услышала собственное тяжелое дыхание. Она осторожно подняла голову и увидела, что Ханс Блумберг смотрит на нее, беспокойно качая головой.
— Так-то ты относишься к работе. А ну, вставай, вождь ждет.
В неверном свете луны и железнодорожных фонарей она, шатаясь, потащилась за своим спутником направо. Ангелы замолкли. Там, где только недавно слышалось заунывное робкое пение, царила темная пустота.
Они миновали финский домик; теперь он показался Аннике абсолютно черным.
— Мы идем к кирпичному дому, — спросила она, — не так ли? Прямо за виадуком?
— Я вижу, ты уже побывала на разведке и нашла главный штаб, — ответил архивариус, изобразив на лице свою обычную добродушную улыбку. — Пришлось полазить по кустам? Очень умно с твоей стороны. Тогда я, так и быть, расскажу тебе, что нас ждет. Дракон снова созвал нас. Полагаю, что не все смогли прийти. В наших рядах были потери. Но Карина уже там и, с гарантией, Юнгве. Он никогда не пропускает праздники.
Архивариус довольно рассмеялся. Анника изо всех сил боролась с подступившей к горлу тошнотой.
— Бедный Юнгве, — продолжал архивариус. — Ёран хотел, чтобы я позаботился о нем, но что тут можно поделать? Для того чтобы помочь старому алкоголику, надо иметь аппарат принуждения, а у меня его нет. С сожалением я был вынужден констатировать, что Юнгве уже не может контролировать реальное положение вещей, а это очень и очень печально. Уж я бился с ним, бился…
В этот миг Анника услышала за спиной какой-то гул. Она оглянулась и в свете луны увидела огромный тепловоз, катившийся по рельсам.
— Едет прямо на нас, — заметил Ханс Блумберг.
Анника пришла в смятение. Она бросила взгляд на проезжавший мимо них локомотив, с грохотом тащивший за собой бесконечный состав груженных рудой вагонов в сторону завода.
Сердце бешено забилось. Анника попыталась представить, видно ли ее из кабины машиниста. Она была одета в черное на темном фоне леса и очень скупо освещена луной.
Она постаралась успокоиться и, не поворачивая головы, рассмотреть, насколько длинен состав, но так и не увидела его конца.
Они прошли под виадуком, поезд наконец прогрохотал мимо — бум-бум, бум-бум, вагон за вагоном, — отбрасывая темные тени на пустынное здание депо.
Исчез последний вагон, поезд направился к въезду во двор прожорливой домны, чтобы сбросить руду в ее пылающее чрево.
Анника с трудом сглотнула слюну, руки ее неудержимо тряслись.
Они подошли к трансформаторной будке, куда Ёран Нильссон затолкал свою сумку. Анника посмотрела на будку — дверь была закрыта и заперта.
— Нам налево, — сказал Ханс Блумберг и толкнул Аннику к поляне.
Анника едва не упала на льду, но в последний момент ухватилась за какой-то куст и устояла на ногах.
— Успокойся, — сказала она слабым голосом и пошла к кирпичному строению.
Окна были закрыты железными ставнями, к приоткрытой двери вела полусгнившая разбитая деревянная лестница. Анника остановилась и тут же ощутила толчок в спину.
— Заходи внутрь, живо. Это всего лишь старая компрессорная.
Анника взялась за ручку двери, покосилась на амбарный замок, висевший на ржавой, приваренной к двери петле, и вошла внутрь.
В помещении стоял тот же отвратительный запах, который ударил ей в нос за трансформаторной будкой.
Рагнвальд был здесь.
В комнате стоял непроницаемый мрак. Анника несколько раз моргнула, чтобы привыкнуть к темноте. В помещении было слышно человеческое дыхание. В домишке было очень холодно; как ни парадоксально, но казалось, что здесь холоднее, чем на улице.
— Кто ты? — спросила Карина Бьёрнлунд откуда-то из левого угла.
— К нам пожаловала великая незнакомка, — объявил Ханс Блумберг, втолкнул Аннику в глубь помещения и закрыл дверь.
Министр культуры щелкнула зажигалкой. Слабый свет озарил жалкое убежище, тени от носа и темные впадины глазниц делали Карину похожей на чудовище. Рядом с Кариной Бьёрнлунд стоял алкоголик Юнгве, Ёран Нильссон стоял справа, привалившись спиной к стене. Над ним висел покрытый пылью большой портрет председателя Мао.
Анника почувствовала, что впадает в панику при виде этого убийцы. Закололо в кончиках пальцев, появились головокружение и дурнота. Она поняла, что вот-вот упадет в обморок.
Спокойствие, подумала она. Никакой гипервентиляции, дыши ровно.
Карина Бьёрнлунд зажгла стоявшую у ее ног стеариновую свечку, положила в карман зажигалку и поднялась со свечкой в руке.
— Что это такое? — спросила она, в упор глядя на Ханса Блумберга. — Зачем ты притащил ее с собой?
Карина поставила свечку на старую ржавую машину — наверное, это и был компрессор. Пар от дыхания множества людей облаками клубился в помещении.
«Я здесь не одна, — подумала Анника. — Это совсем не то, что тогда в туннеле».
— Позвольте представить, — заговорил Ханс Блумберг, — фрекен Аннику Бенгтзон, газетную писаку и, по совместительству, шпионку из «Квельспрессен».
Карина Бьёрнлунд вздрогнула, как от удара, и отступила к стене.
— Ты в уме? — громко спросила она. — Приволок сюда журналистку! Ты понимаешь, как ты меня подставил?
Ёран Нильссон смотрел на них мутным утомленным взглядом.
— Все, что здесь происходит, не предназначено для посторонних, — сказал он на удивление четко и резко. — Пантера, о чем ты думал?
Ханс Блумберг, он же Черная Пантера, поплотнее прикрыл дверь и улыбнулся:
— Фрекен Бенгтзон уже все о нас знает. Она стояла у дверей, и если бы я не привел ее сюда, она бы уже отправилась разносить свежие сплетни о нашей встрече.
Карина Бьёрнлунд шагнула к Блумбергу.
— Теперь все безнадежно испорчено, — злобно произнесла она. — Погибло все, за что я боролась столько лет. Черт бы тебя побрал!
Она подняла с пола сумку и направилась к двери. Ёран Нильссон шагнул в круг света. Анника не видела в его руках оружия. У Нильссона было бледное осунувшееся лицо, и вообще он производил впечатление тяжело больного и слабого человека.
Карина Бьёрнлунд резко остановилась, испуганно и неуверенно посмотрела на Ёрана.
— Постой, — сказал он министру и повернулся к Блумбергу. — Ты берешь на себя ответственность за нее? Ты можешь гарантировать безопасность группы?
Анника принялась внимательно рассматривать этого серийного убийцу, его дряхлое тело, прислушалась к его медлительной речи — словно он мучительно подыскивал слова, прежде чем их произнести.
— Никакой опасности нет, — бодро сказал архивариус. — После встречи я о ней позабочусь.
Анника почувствовала, как ноги ее наливаются свинцом, а все тело цепенеет. Где-то в животе возник животный вой, который никак не мог вырваться из горла.
Желтый Дракон посмотрел на Аннику, и она перестала дышать.
— Стань там, — сказал он и указал рукой на угол.
— Мы не можем допустить, чтобы здесь присутствовал репортер, вы же прекрасно это понимаете, — запальчиво сказала Карина Бьёрнлунд. — Я с этим категорически не согласна.
