Между тем в глазах Ратмира разливался огонь и по сдержанным стонам, похожим на рычание пса, грызущего корм, я понимала, что ему тяжело сдерживать себя. Но как любой положительный герой, в чем я, конечно, сомневалась, Ратмир удерживал контроль и свои выдающиеся достоинства при себе, пока я окончательно не провалилась в пучину безумия, призывно поддавшись вперед. Не выдержав искушения, я вцепилась в олицетворение мужской силы, анализируя физические качества, которыми жениха наделила матушка-природа: масштаб и прочность этого самого ровно соответствовали описанным в любовных книжицах сценках. Ратмир приглушенно вдохнул, и я поняла, что предел его терпению достигнут. Скажи мне раньше, что я сделаю подобное безобразие, о котором-то и подумать стыдно, — ни за что бы не поверила. Но теперь мои глаза закрыла пелена притяжения к герою, в зрачках которого разгоралась бесконечность, бездна… и куда я провалилась на самое дно.
Внезапно жених оказался между моих разведенных конечностей. Я поняла, что вот оно — приближение обещанного романами океана блаженства! Неземного, бесконечно приятного и сногсшибательного удовольствия! Ратмир бросил быстрый взгляд на мое лицо, а потом так же стремительно дернулся вперед. В моей голове взорвался салют и разноцветные искры, казалось, полетели в стороны. Только неземное удовольствие не спешило покрывать меня с головой, причиной искр стал болевой удар. Больно! Оказывается, это так неожиданно больно! Так остро и так… сильно! Обман! — хотелось выкрикнуть мне, но я на это была не способна.
— А-а-а! — закричала я как резанный поросенок, и что есть силы дернулась в сторону, одновременно отталкивая Ратмира. Герой такой реакции не ожидал и таращился несколько секунд весьма озадаченно, пока я резко дышала, стараясь совладать со страшной правдой.
Однако секундное замешательство на его лице сменилось явной уверенностью. Я же девушка сообразительная, поэтому сразу поняла, что во все это мероприятие закрался подвох.
— Нет, нет, нет!.. — испуганно залепетала я, упираясь ладонями в твёрдую мужскую грудь в попытке остановить происходящее.
Однако жених и не думал принимать в расчёт мой испуг, а лишь сильнее навалился, вжав меня в траву. Прихватил за талию и двинулся вновь, намереваясь вновь поразить меня выражением своего мужского естества. Со второй попытки я лишь укрепилась во мнении, что преждевременно согласилась на это сомнительное мероприятие. Ощущение острой боли, выбивающей все мысли, пронзило меня насквозь. Тело реагировало молниеносно, я выскользнула, проехав спиной по земле, впиваясь ногтями в мужские плечи и раздирая их в кровь в попытке оттолкнуться. Забилась руками и ногами с желанием нанести как можно больше травм покусителю на самое святое и такое, как выяснилось, чувствительное.
Ратмир отстранился, тяжело дыша и глядя на меня с удивлением. Перехватил руки, как досадную помеху. Усмехнулся:
— Ты словно уж… Верткая, как змея. Не дергайся, Аля. Так будет легче.
Аля? Он назвал меня Алей? Так меня называли лишь в глубоком детстве, когда я ездила в гости к деду Гарольду и его второй жене. Я бегала по поляне, весело смеясь и бросая мяч, а они издалека меня подзывали «Аля! Аля!» Это имя эхом зазвучало в моей голове во внезапно нахлынувших воспоминаниях…
Ратмир воспользовался моим замешательством и, подтянув меня ниже, внезапно схватил одной рукой мое бедро, второй же вцепился в плечо, прочно фиксируя меня. Резко дёрнувшись вперёд, он достиг искомого, я же вскрикнула и начала тяжело дышать, стараясь привыкнуть к своему новому статусу опытной женщины. Ну… по крайней мере, невинной девушкой меня назвать уже было нельзя. Сделав своё пакостное дело, тиран внезапно замер, с какой-то озабоченностью всматриваясь в мое лицо. Мои ошалевшие глаза без признаков мыслительной деятельности устроили жениха, потому что он начал медленно двигаться, стремясь довести срамное дело до конца.
Я притихла, стараясь понять, что со мной происходит. Острой боли уже не было, остались странные ощущения присутствия чужого, глубокого проникновения, достающего до самой сути, будто Ратмир внезапно завладел не только моим телом, но и душой… Я поняла, что согласившись на все это действие, словно подписала совсем не тот договор, на который рассчитывала. Не опыт по превращению старой девы в полноценную женщину… И не океан блаженства, который почему-то не спешил затапливать меня с головой. Книги, похоже, обманули… все вводило в заблуждение с единственной целью заманить, дать ложное ожидание. Теперь же я понимала, что все не просто так, все слишком серьёзно. Не выйдет спокойно и равнодушно взирать на человека, который… проник так глубоко в мою сердцевину, тело и разум. Словно что-то обломилось внутри меня, делая меня покорной и податливой нехитрым действиям.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ратмир целовал мои губы, а подушечки его пальцев играли сложный танец на моем теле, касаясь и убегая. Он двигался сначала аккуратно, потом все быстрее, ускоряясь и уже не сдерживаясь, не скрывая рычание и животный блеск в глазах. Я охнула и сильнее сжала его тело, сдерживая быстрый темп. Внезапно он схватил мои волосы, оттягивая голову, прикусил мои губы и резко дернулся, выбивая из меня воздух, который я вдохнула в его поцелуй. Затрясся мелкой дрожью и внезапно обмяк, прижимая меня к теплой земле.
Какое-то время мы не шевелились. Тиран получил все что хотел. Утолил свои желания, проник в мою душу и затянул на дно. Я осознала это особенно ясно. Я ни в коем случае не должна была совершать поступка, который допустил бы жениха слишком глубоко прежде всего до… сердца. Он словно задел мою суть, моментально выбивая из меня все способности к вранью. Я подпустила Ратмира к себе слишком близко. И эта близость сломала меня, словно хрупкую куклу. Я прикрыла глаза и старалась думать, что это было всего лишь тело… Тщетно. Сердце сжималось как никогда.
Ратмир приподнялся надо мной, напряженно вглядываясь мне в лицо.
— Как ты? — хорошо, что хоть догадался спросить. Я-то думала, сейчас наденет портки и пойдет как ни в чем не бывало разгуливать по своему лесу.
— Могло быть и хуже, — только и смогла выдавить я, шевеля конечностями, чтобы проверить их дееспособность после придавливания. Подумала и добавила: — Наверное могло…
Жених помрачнел, шумно вздохнул и резко прижал меня к себе, приподнимая.
— Все будет, Алёна, все будет… как ты захочешь, — шептал он на ушко, я же слишком устала, чтобы уточнять обещания. — Ты мерзнешь, укройся…
Он достал рукой свой плащ и укутал меня. Я села на траву, прячась в одеяние. Бедра были липкие. Чувствовала себя я слабой и уставшей.
— Платье… — прошелестели слова так, как будто я собралась отдать Богу душу.
Видимо, выглядело убедительно, потому что искуситель подпрыгнул и бросил свое занятие по облачению в разбросанные одежды, и немедленно принес мое смятое платье, а также злополучные бабушкины панталоны, которые каким-то образом повисли на священном дереве. И даже помог мне одеться, подержав волосы, растрепанные в порыве страсти. Сел рядом, прижал спиной к себе, согревая теплом своего тела.
— Ты дрожишь, — сказал жених озабоченно, словно готов был проявить толику сочувствия. И правда, я дрожала. То ли от холода, то ли от полученного жизненного опыта. Хотела съязвить, но губы сами прошептали:
— Хочу домой…
Он моментально свистнул, послышался топот копыт и перед нами неожиданно появился Черный. Я уже ничему не удивлялась. Лошадь, скромно ожидающая в кустах хозяина, который решил предаться страсти? Ничего особенного. Ратмир бережно помог мне сесть в седло и запрыгнул сзади. Медленно поехали. Внезапно мое сердце встрепенулось, а в ноздри ударил незнакомый запах. Я обернулась. Светлое дерево стояло, словно высеченное из мрамора в свете круглой Луны. Таинственно качались листья, и слабый туман наползал со всех сторон, зализывая следы случившегося безумия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И тут мой рот беззвучно открылся, не в силах выдавить крик, потому что горло словно стянуло удавкой. Вокруг… вокруг в тени деревьев стояли они… волки на двух ногах, о которых рассказывал Кловес. Словно замершие статуи, бесшумно застыли вдали, глядя на нас. Только желтые глаза-бусинки искрились в темноте. Таилась ли в этом зрелище опасность или они просто пришли… посмотреть на нас? Я встрепенулась в попытке броситься наутек от странного и страшного зрелища, немой возглас застыл на губах. Истерзанное уставшее тело отказывалось реагировать. На миг показалось, что все плывет перед глазами, и увиденное — лишь причуда моего разыгравшегося воображения. Но нет…
