Переведя взгляд на Уитби, Джеймс решительно заявил:
– Нам надо составить план действий.
– Я готов, – ответил Эдвард. – С чего начнем?
Глава 26
Когда Джеймс вошел в спальню своей матери, начался сильный дождь. Окно в комнате было открыто, и порыв ветра взметнул вверх белые кружевные шторы. А дождь все усиливался.
Марион, сгорбившись, сидела на стуле у потухшего камина, ноги ее были завернуты в одеяло, у глаз она держала носовой платок. Она все еще не сняла ночной халат и чепчик, а глаза ее были красными и распухшими.
Первым делом Джеймс закрыл окно, избавившись от звуков завывающего ветра, потом обернулся к матери. Еще никогда он не видел ее такой беспомощной.
Что-то сдвинулось у него в сердце – им вдруг овладело незнакомое ему доселе ощущение, касающееся его отношений с матерью, и это удивило его. Впрочем, в последнее время многое в его собственном поведении казалось ему удивительным.
Подойдя к Марион, Джеймс опустился на колени и коснулся ее руки. Теперь он не мог не заметить возрастные пятна и посиневшие вены и несколько секунд молча смотрел на эти старческие руки.
Неужели он никогда не касался их раньше? Он не был уверен. Если и касался, то уже не помнил об этом.
Джеймс ждал, пока мать посмотрит на него, но, так и не дождавшись, наконец, произнес:
– Я уже дома, мама.
Марион кивнула:
– Слишком поздно. Мы все погибнем, и это я во всем виновата.
– Нет, мама, все обойдется.
– Лили уже в беде. Хорошо, если мы когда-нибудь вообще увидим ее.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ничего плохого не случилось. Я постараюсь найти ее и привести домой.
– Как ты сможешь найти ее? Уитби уже пытался, и у него ничего не вышло. Никто не знает, где ее искать.
– Поэтому я здесь, мама. Мне нужны письма от мадам Ларуа, все письма.
– Значит, Софи тебе все рассказала? – тихо спросила Марион.
– Да, только я и раньше знал о первой жене отца и об их отношениях, когда он уже жил в Англии, и это не явилось для меня большим сюрпризом.
Глаза Марион расширились.
– Так ты знал о том, что эта женщина шантажировала меня?
– Нет, об этом я не знал, к сожалению, иначе я сумел бы положить этому конец, и избавил тебя от многолетних волнений. Почему ты мне не рассказала?
Марион вытерла платком глаза и дрожащим голосом стала объяснять:
– Ты был еще подростком, когда все это началось. Я знала, что не могла защитить тебя от отца, и надеялась хотя бы защитить тебя от скандала. Когда ты стал достаточно взрослым, чтобы понять все, я уже слишком втянулась в эту историю. Это стало частью моей жизни: получать от нее письма и отсылать то, что она требовала. Я опасалась нарушать соглашение, так как не знала, что еще могла предпринять Женевьева. Кроме того, я боялась сказать тебе правду, боялась, что ты будешь ненавидеть меня до конца жизни. И еще я опасалась, что ты поведешь себя как твой отец.
Джеймс опустил голову на колени матери и почувствовал, как ее пальцы осторожно и неуверенно пошевелили его волосы.
Много раз, еще будучи ребенком, он мечтал о том, чтобы прибежать к ней и почувствовать то, что чувствовал сейчас.
– Ты больше не должна бояться меня, мама. Главной целью своей жизни я сделал возможность контролировать то, что досталось мне по наследству от отца.
Марион, не переставая всхлипывать, погладила его по голове.
– Я была не права по отношению к тебе, Джеймс. То, что Софи любит тебя, заставило меня поверить, что ты не станешь похож на твоего отца.
Джеймс закрыл глаза и довольно долго молчал; затем он поднял голову, взял руки матери и поцеловал их.
– Благодарю тебя.
Марион постаралась улыбнуться, и тогда Джеймс, встав, произнес:
– А теперь, мама, дай мне письма. Я должен их увидеть ради спасения Л или.
– Да, конечно, я все понимаю. – Марион указала на другой конец комнаты. – Они все там, в коробке. Можешь делать с ними все, что считаешь нужным.
– Похоже, мне необходимо самому встретиться с этой женщиной, – сказал Джеймс, обращаясь к Эдварду и Софи, когда все трое опять оказались в гостиной.
– Но мадам Ларуа живет в Париже. – Эдвард почесал затылок. – Можем ли мы рисковать потерей времени? Что, если Лили с Пьером уже где-то в Англии...
– Постойте, – перебила Софи. – Когда я впервые упомянула имя Пьера, Лили сказала, что она давно мечтает побывать в Париже. Наверное, именно туда они и отправились вдвоем. Вряд ли они остались бы где-нибудь поблизости, понимая, что мы будем их искать.
– Скорее всего, так оно и есть, – задумчиво произнес Джеймс. – Из того, что говорила мне мать, я понял, что она никаких денег Пьеру не давала. Она даже ни разу не разговаривала с ним и всегда отправляла деньги прямо Женевьеве. Поэтому я предполагаю, что Пьер захочет вернуться в Париж, чтобы получить заработанные деньги.
– Но зачем брать с собой Лили? – возмущенно спросил лорд Уитби. – Неужели он собирался ее похитить, чтобы получить выкуп?
Джеймс неуверенно пожал плечами:
– Возможно. Он мог соблазнить ее, чтобы заставить уехать. Но зачем это делать, если мать и без этого платила им?
– А вдруг он действительно влюбился в нее? Но если он родственник... Боже, у меня прямо руки чешутся – так хочется свернуть его тонкую французскую шею. – Эдвард нетерпеливо покрутил головой.
– По-моему, у нас слишком много вопросов и мало ответов, – проговорила Софи, стараясь успокоить мужчин, – и помочь тут могут только Пьер и Женевьева. Я думаю, вы оба правы: мы должны отправиться в Париж и поговорить с Женевьевой. Во всяком случае, у нее мы сможем узнать, где живет Пьер, и тогда, возможно, отыщем Лили.
Джеймс круто обернулся.
– Кажется, я не говорил, что ты должна ехать с нами. Речь идет только об Эдварде. Ты должна оставаться здесь на случай, если Лили вернется.
– Достаточно того, что твоя мать останется здесь, – быстро возразила Софи. – Мартин находится в доме в Лондоне, делая все возможное, а я должна поехать с вами. Уверена, я вам понадоблюсь.
Взгляд Джеймс помрачнел.
– Это абсолютно исключено. Я не уверен, что мать сейчас вообще в состоянии чем-нибудь помочь. Лучше, пока мы с Эдвардом составляем план действий, пойди и посмотри, как она себя чувствует.
– Никуда я не пойду, – решительно заявила Софи. – Теперь я член этой семьи, Джеймс, такой же, как и ты. Лили именно мне доверила свой секрет, только мне, и я должна быть с вами в Париже, хотя бы для того, чтобы оказаться рядом с ней, когда мы найдем ее.
Несколько секунд Джеймс молчал, а затем нехотя кивнул:
– Пожалуй, ты права, у вас с Лили установились достаточно близкие отношения, и если у нее с Пьером все зашло... слишком далеко, она побоится встречаться со мной, тогда как говорить с тобой ей будет много проще. Ладно, решено, едем все трое.
