Потерпев неудачу с танком, Фазлиахметов принялся сооружать катапульту, которая, по его замыслу, должна была метать четырехсотграммовые толовые шашки на расстояние до тысячи метров. И снова подпольщики из Марьиной Горки и Тальки были подняты на ноги, чтобы найти пригодную для катапульты пружину [...]
По приказанию Фазлиахметова в отряде рисовались плакаты, карикатуры на гитлеровцев, которые затем засылались в гарнизоны противника и вывешивались на видных местах. Под рисунками всегда указывалось: «Издание десантного отряда Красной Армии...» В то же время «Фазлиахметов, хоть и позволяет себе недопустимые для разведчика горячность и пренебрежение конспирацией, тем не менее обладает сильной волей, подлинным бесстрашием и имеет значительный личный боевой счет. Участвовал в спуске под откос тринадцати эшелонов с боеприпасами, техникой и живой силой противника. Взорвал важный железнодорожный мост. Неоднократно руководил подрывными группами при налетах спецотряда на склады авиабомб и бензохранилища гитлеровцев. Из местного населения, участвовавшего в борьбе с фашистскими оккупантами, организовал надежные и активные разведгруппы в Марьиной Горке, на станциях Талька и Осиповичи, хотя последние не входили в его зону...»6
* * *
«Вспоминая Курскую битву, маршал Г.К. Жуков писал: «Благодаря блестящей работе военной разведки весной 1943 г. мы располагали рядом важных сведений о группировке немецких войск перед летним наступлением... Хорошо работающая разведка была также одним из слагаемых в сумме причин, обеспечивших успех этого величайшего сражения».
Заслугой разведки в Курском сражении является то, что она сумела вскрыть не только планы немцев, но и сроки начала наступления. 1 июля Гитлер назначил наступление на 5 июля 1943 г., а уже 2 июля разведка доложила об этом. Вскоре от захваченного разведчиками немецкого сапёра стал известен и час начала наступления, что позволило советскому командованию принять решение о проведении артиллерийской контрподготовки по изготовившемуся к наступлению противнику»7.
11.2.3. Деятельность партизан в интересах штабов фронтаК срыву переброски фашистских войск по железной дороге в период подготовки к Курской битве приложили руку и партизаны Ковпака. Несмотря на угрозу собственной безопасности в период подготовки и совершения рейда по Карпатам, они провели ряд мероприятий на железной дороге, пустив под откос не один состав с техникой, направлявшейся в район Курска.
12.06—01.10.43 г. состоялся карпатский рейд соединения С.А. Ковпака.
1-я партизанская дивизия С.Ковпака12 июня 1943 года партизанское соединение под командованием генералов Ковпака и Руднева двинулось в свой новый, уже пятый по счету рейд — рейд в Карпаты.
Узнав, что соединение идет на юг Украины, в Ровенскую, Тернопольскую и Станиславскую области, Вершигора обрадовался. «Хорошо, — думал он, — снова идем «на целину», в край непуганых фашистских зверей. Придется нам серьезно потрудиться!»
И Вершигора не ошибся: в Карпатах ему довелось потрудиться более, чем когда-либо.
Однажды Петр Петрович, докладывая командиру соединения об обстановке на маршруте движения, особо отметил:
— Вернулись мои хлопцы из-под Воло-чиска. Докладывают, что в последнюю неделю переброска войск по железной дороге резко усилилась.
Руднев поднял на Ковпака вопросительный взгляд.
— Может, пошлем минеров?
— Нельзя, — сказал категорическим тоном Ковпак. — Зачем раньше времени дразнить противника? Нам же нужно завтра ту «железку» переходить. Подорвать ее мы успеем и потом, когда перейдем. — И повернулся к Вершишре:—А твоя задача— найти удобное место для перехода через эту дорогу.
— Есть, — вытянулся Вершигора.
Через час он выслал на участок «железки» Тернополь — Волочиск несколько разведывательных групп. Но разведчика Вершигору интересовало, что перевозят немцы по этой дороге. Он поставил задачу своим разведчикам — обязательно добыть «языка».
С наступлением темноты ковпаковская колонна двинулась дальше на юг. Партизаны уничтожили на протяжении нескольких километров линию связи.
Утром, только-только отряды Ковпака разместились в небольшом дубовом лесочке на дневку, начали возвращаться разведчики. Одна из групп, посланных Петром Петровичем на железную дорогу Львов — Тернополь — Волочиск, привела сразу десятка два «языков», все они были железнодорожники.
Случилось это так: наблюдая за «железкой», разведчики увидели, что поезда по ней шли через каждые пятнадцать—двадцать минут и только на восток, и только с войсками (больше всего — с какими-то очень крупными, новыми танками). Сначала разведчики подумали, что гитлеровцы разгружают «пробку» после какой-нибудь катастрофы. Но эшелоны продолжали катить на восток один за другим несколько часов подряд. Это вызвало у них подозрение. Решили: значит, здесь одна из самых важных магистралей противника. Чтобы убедиться в этом окончательно, заскочили на ближайшую станцию — расспросить железнодорожников. Заглянули к начальнику станции, а там — более двух десятков человек, идет совещание. Партизаны и прихватили с собой все «совещание», чтоб никто не сбежал и не поднял тревогу.
И вот утром 6 июля вся эта компания сидела уже в лесу, у партизан. Были тут и стрелочники, и машинисты, и диспетчеры, и инженеры, и далее два начальника станции; по национальности — украинцы из западных областей и поляки.
Сначала Вершигора отзывал их по одному, по два в сторону и расспрашивал. Но все они молчали, мотая отрицательно головами, словно отгоняли слепней.
Прошло уже несколько часов, но ни один из «языков» не заговорил. Видя, что таким путем от них ничего не добьешься, Вершигора., позвал дежурного и приказал ему покормить всех. Когда железнодорожники основательно подкрепились, Петр Петрович собрал всех этих «языков» в кучу и завел с ними разговор по-украински, языком Ивана Франко, Василия Стефаника, Ольги Кобылянской, которыми зачитывался еще в юности. Пленники, увидев, что бородатый начальник не такой уж страшный человек, да еще умеет отлично говорить по-здешнему, постепенно стали включаться в беседу о том о сем, а там и о своей работе.
Почти все жаловались на трудности в связи с большой перегрузкой их железной дороги и на грубость оккупационных властей.
— Пока по нашей дороге проходило нэ билыне сорока поездов в сутки, было еще ничего,— говорил сухопарый путеец с жиденькой растительностью на черепе.— А з лютого мисяця, то, значить, прошу пана, з февраля, вин (что значило «он», то есть захватчик, немец) прибавил еще чуть не половину поездов!
— Шо там, вы говорите, в лютому ми-сяци? — воскликнул другой, с рыжеватыми, спущенными вниз усами.— В лютому ще можно було тэрпеть. А тэпэр уже другу нэдилю вин гоныть по восемьдесят, а то и билыне эшелонив в сутки. И плеткой махаеть на нас: «Шнеллер! Быстрее!»
— Больше восьмидесяти? — удивился Вершигора.— Вы не преувеличиваете? Что-то уж очень много!..
— Так, так,— подтвердили сразу два поляка — оба начальники станций.
— А что везут немцы по вашей дороге? — поинтересовался Петр Петрович. — Машины, уголь, лес?..
— Не-е!..— замахал руками один из начальников станций, бледнолицый поляк в промасленной черной конфедератке с лакированным козырьком. — Для чего швабам (так называли поляки немцев) тэн лес? Наша колея — першей клясы! Тут везут тылько войско, танки, бомбы!
«Так вот, оказывается, почему ковпа-ковские минёры удивлялись, когда соединение было еще в Полесье, — подумал Вершигора.— Какой ни взорвут эшелон, он то с сеном, то с углем. Значит, Гитлер по северным дорогам, которые подвергались активным ударам партизан, перевозит второстепенные грузы. А здесь, на юге, гонит самые главные свои эшелоны!»
— А в какую сторону идет больше поездов? На запад или на восток? — спросил Вершигора.
— На заход? Не. Уже другу нэдилю по нашей колее поезда идут только на сход... на восток! — сказал убежденно начальник станции.
«Вторую неделю...— прикидывал Петр Петрович в уме.— Это, значит, после того, как партизаны вывели из строя Ковельскую дорогу. Вероятно, тут артерия, питающая гитлеровский фронт! — понял он наконец.— Вот та дорога, которую надо немедленно рубить!»
А куда катят эти восемьдесят эшелонов каждые сутки, помогла ему разгадать сводка Совинформбюро, принятая главным ковпаковским радистом 6 июля в 17.00. Она сообщала о напряженных боях с войсками Гитлера, перешедшими утром 5 июля в наступление на Белгородском и Орловско-Курском направлениях.
Обо всем этом Вершигора доложил комиссару, встретив его на полпути к Ковпаку.
— Пойдем к Сидору Артемьевичу! — сказал Руднев решительно.
Ковпак, выслушав своего заместителя по разведке, задумался: он совсем не собирался трогать эту дорогу, чтобы раньше времени не привлечь к себе внимания фашистского командования. Деду Ковпаку очень хотелось проскочить в лесистые Карпаты без шума, незаметно для оккупантов.
