Через минуту денщик Рубейко доложил:
– К вам, ваше сиятельство, поручик Беркутов из Екатеринбурга.
– Пусть войдет, Степан. Попроси Лиду принести сюда чай.
– Слушаюсь!
В кабинет вошел мужчина с протезом.
– Разрешите представиться: поручик Беркутов Владимир Борисович.
Покровский улыбнулся, подошел к гостю.
– Покровский Алексей Евгеньевич. Прошу, проходите, присаживайтесь. Сейчас будет чай.
– Слушаюсь, ваше превосходительство!
– Да не надо официальностей, Владимир. Вы не против, если я буду называть вас по имени?
– Никак нет.
Лида принесла поднос со стаканами и сахарницей.
– Пожалуйте, угощайтесь.
Покровский взял стакан. То же самое сделал Беркутов.
– Где воевали, поручик?
– В Галиции, ваше превосходительство.
– Называйте меня Алексеем Евгеньевичем. Значит, в Галиции?
– Во время отступления был ранен, лишился кисти, уволен в отставку. В настоящее время проживаю в Екатеринбурге, там у меня свой дом. Родители умерли, когда я был на фронте. В Тобольске живет сестра. Я навещал ее и встретился с подпоручиком Сергеем Кириллиным.
Покровский попросил:
– Об этом, пожалуйста, подробнее, Владимир.
Беркутов рассказал, как встретился с Кириллиным, о чем был разговор на улице и дома, упомянул о хамском поведении Никольского, а затем слово в слово передал то, что должен был.
– Значит, на данный момент августейшая семья охраняется надежно и ей ничего не угрожает?
– Так точно!
– Хорошо. Как я понимаю, вы готовы стать связующим звеном между мной и Кириллиным?
– Почту за честь.
– Тогда надо продумать, как осуществлять связь. Но после обеда. Вы наверняка голодны.
– Нет, я пообедал у Ступиных. Хорошая жена у Сергея.
– Пока еще невеста, но девушка действительно хорошая. Что ж, раз вы пообедали, то перейдем к делу. Какие будут соображения по данному вопросу?
– Я думал об этом. Можно использовать вот какой вариант. Я переезжаю в Тобольск. Если Сергею надо что-то передать, то отправляюсь в Тюмень и оттуда шлю телеграмму. Шифр придумать несложно.
– Что еще можете предложить?
– Подруга моей сестры работает на телеграфе в Тобольске. Можно отправлять сообщения через нее. От моего имени. Офицеров охраны комиссары проверяют, но всю корреспонденцию они контролировать физически не могут.
– А ваше постоянное присутствие в Тобольске не вызовет подозрений?
– Не исключено. Тамошний совет проявляет чрезвычайную активность. Его члены как тараканы стараются залезть в каждую щель.
– Они контактируют с комиссарами?
– Об этом Кириллин не говорил. Но вряд ли. Полковник Кобылинский, по словам Сергея, не тот человек, чтобы на него могли оказывать влияние местные горлопаны-революционеры. Так же положительно Сергей отзывался и о комиссаре Панкратове.
– Но у него хамоватый заместитель.
– Да, Никольский. Тот как раз подходит для совета. Но они без Панкратова ничего не решают.
– Сейчас не решают, потом ситуация может измениться. Думаю, что вам постоянно находиться в Тобольске не следует. Это лишний соблазн для Кириллина, а за ним установлено наблюдение. Поэтому вы встретитесь с ним в Тобольске, узнаете все о телеграфистке, определите, можно ли ей доверять. Впрочем, от нее требуется немногое – всего лишь в обход инструкции отправлять телеграммы офицера охраны своей девушке. Кириллин должен передавать сообщения на имя Лизы. Если все сложится и канал связи будет установлен, то после контрольной телеграммы вам следует убыть в Екатеринбург.
– А если окажется, что телеграфистке доверять нельзя?
– Тогда придется использовать первый вариант.
– Я все понял. Завтра же отправляюсь обратно. А сегодня…
– Вы остаетесь у меня. Не будем стеснять Ступиных.
Утром он отбыл из российской столицы и вернулся в Тобольск 5 октября.
– Скажи, Лена, ты по-прежнему в хороших отношениях с той телеграфисткой?.. Извини, забыл имя.
– С Ниной? В хороших. А почему ты спросил об этом?
– Ты уже знаешь, что в охране царской семьи служит мой друг.
– Ну и что? Подожди, я, кажется, начинаю догадываться. Твоему другу стало скучно в Тобольске, и он решил завести себе любовницу. Если так, то скажу сразу, ничего не выйдет. Нина – женщина порядочная. Да, она овдовела, у нее подрастает дочь. Без мужчины плохо, но она хранит память о муже, которого любила до беспамятства. Как и он ее. Они были счастливы…
Беркутов прервал сестру:
– Нет, не так. У моего друга есть невеста, можно сказать жена, которую он очень сильно любит и не помышляет об измене.
– Тогда при чем здесь твой друг и Нина Карасева?
– Понимаешь, Лена, Сергей в таком положении, что даже подать весточку о себе не может. Вся корреспонденция проверяется. Особенно тщательно отслеживается переписка офицеров. Одно неосторожное слово, и последствия могут быть непредсказуемыми. Вот я и хотел узнать, может твоя подруга, не докладывая начальству, изредка отправлять телеграммы Сергея его невесте?
– Вот оно что. Не знаю, надо с Ниной поговорить.
– Так поговори, сестренка.
– Хорошо. Нина сегодня не работает, значит, дома. Я схожу к ней вечером.
– Нет, Лена, надо сходить сейчас. Я приехал всего на сутки, завтра уеду. Вдруг вечером ты не сможешь встретиться с подругой? А без меня Сергей постесняется к тебе обратиться, да и подставлять не захочет. Ведь за офицерами пристально следят.
– Как все сложно! Хорошо, покормлю в обед мужа и схожу.
– Аркадий в Тобольске?
– Да.
– У него и сейчас есть работа?
– А когда кто-то отменял следствия и суды?
– Понятно. Когда он придет?
– Обычно обедает в два часа. Но может прийти раньше или позже.
– Значит, где-то после двух ты сходишь к подруге?
– Как освобожусь.
– Ты уж постарайся ее убедить, что ничего противозаконного в просьбе Сережи нет. Всего лишь небольшая хитрость. Она любила, значит, поймет.
– Постараюсь.
Беркутов поцеловал сестру, вышел из дома и направился к Благовещенской церкви. Мимо проходил солдат.
Поручик окликнул его и спросил:
– Ты подпоручика Кириллина знаешь?
– Еще бы, он мой командир.
– Прекрасно. Сергей Викторович сегодня не на дежурстве?
– Нет, вчера только отдежурили.
– Ты, голубчик, мог бы ему передать, что его ждет старый друг?
– Почему нет? Передам, мне не тяжело.
– Сделай, пожалуйста. Я буду здесь.
– Хорошо.
Вскоре к храму подошел Кириллин:
– Здравствуй, Володя! Что-то задержался ты. Я ждал тебя неделю назад.
– Здравствуй. Вот так у нас сейчас железная дорога работает.
– Все нормально?
– Да. Я встречался с князем, сообщил все, что ты просил.
– Он что-нибудь передал?
– Может, прогуляемся по улице, а то стоим тут на виду у всех.
– Так лучше. Значит, нам нечего скрывать. Так что передал Покровский?
Беркутов кратко доложил о сути разговора с Покровским и добавил:
– В общем, сегодня надо решать вопрос по связи. От этого будет зависеть, уеду я в Екатеринбург или останусь здесь.
– Тут к тебе прицепятся местные революционеры.
– А я сам к ним пойду. Если придется остаться.
– В смысле?
– В прямом. Пойду и скажу, чтобы записывали в свою шайку. Мол, злоба у меня на царский режим. – Он поднял протез: – Вот лучшее доказательство тому.
– Что ж, решение верное, только сможешь ли ты находиться в этой стае?
Беркутов вздохнул:
– Придется потерпеть.
– Предпочтительнее, конечно, вариант с телеграфисткой, но она вряд ли согласится. И так, наверное, бедствует, а тут еще работы лишится, если начальство прознает про ее дела.
– Что гадать, Сергей? После двух часов все узнаем.
– Как там Лиза?
– Выглядит потрясающе, ждет тебя, много расспрашивала. Только что я мог рассказать ей? Хорошая у тебя невеста, Сергей!
– А Питер?
– А вот Питер превратился в не пойми что. Люди митингуют, с плакатами и транспарантами шастают по проспектам. Очень много пьяных мужиков, солдат. Впрочем, солдатами их назвать нельзя, так, мышиный сброд. Плохо в Питере, Сергей, а будет еще хуже.
– Понятно.
Из-за угла вышел полковник Кобылинский.
– Кириллин?
– Так точно, Евгений Степанович. Вот друг из Петрограда только что приехал, поручик Беркутов.
– Как там?
– Плохо, господин полковник, – ответил Беркутов.
– Евгений Степанович! – обратился Кириллин к Кобылинскому. – Разрешите до вечера побыть с другом?
– Побудьте, только старайтесь на глаза Никольскому не попадаться, а то поднимет шум из ничего. Если он увидит вас, скажете ему, что я официально предоставил вам суточный отпуск.
– Спасибо, господин полковник.
– Значит, поручик, говорите, в Петрограде плохо?
– Такое ощущение, что на весь город натянули серую грязную вуаль.
– Эх, времена настали. – Кобылинский козырнул и пошел к дому купца Корнилова.
Беркутов и Кириллин отправились к сестре поручика.
