— Тогда почему же ты никогда раньше там не бывала? — спросила я.
Иоланда скрестила на груди руки.
— Папа был очень упрям, и его так интересовал западный участок, что эта мысль вообще не приходила ему в голову — иногда он не проявлял большой гибкости, особенно когда дело касалось работы… Кроме того, он уже обошел весь запад, поэтому я знаю, что там много трясин. Кстати, я слышала, что в том районе большая кошка напала на какого-то путешественника. И потом, как вы уже, наверное, поняли, джунгли нельзя разделить на какие-то четкие зоны — вот здесь ягуары, а здесь трясины. Мы не должны полагаться только на эти ориентиры.
Мы с Мануэлем и Эриком молча переглянулись.
— Господи, надо же что-то решать! — сказал Мануэль. Отвернувшись, он стал оглядываться по сторонам, пока его взгляд не упал на тех, кто работал на деревьях; его внимание привлек один из рабочих, привязанный к дереву с огромным наростом в середине ствола. Это дерево находилось примерно в трехстах ярдах от нас. — В детстве, когда мы с друзьями расходились во мнениях относительно того, следует всей компании пойти в кино или поиграть в бейсбол, свой спор мы решали, бегая наперегонки.
— Не хочешь же ты сказать… — Я проследила его взгляд.
— Конечно, хочу. Такой способ разрешения споров вполне справедлив. Мы с ребятами выбирали какую-нибудь цель, а побеждал тот, кто добегал до нее первым. — Отец указал на дерево чикле. — Кто первым коснется нароста на этом дереве, тот и решит, в какую сторону идти.
— Кто первым коснется? — переспросила Иоланда.
— Да — первым! А остальные без всяких споров пойдут за ним.
— Я бы с удовольствием, папа, но моя нога… Не могу бегать, сейчас у меня не получится…
— Лола права, Мануэль, это не совсем справедливо, — сказал Эрик, хотя я заметила, что он уже пригнулся, готовый нестись к цели. — Я бегаю быстрее женщин.
Иоланда не стала возражать, вместо этого она быстро пригнулась и вытащила из чехла мачете. Потом откинулась, подняла клинок над головой и кинула так, что мачете пропеллером завертелось в воздухе и вонзилось прямо в нарост.
— Ааа! — вскрикнул сидевший на дереве рабочий.
— Я первой до него дотронулась, — посмотрев на нас, заявила Иоланда.
— Господи!
— Все верно, она дотронулась первой, — выпрямившись, сказал Эрик.
Мачете торчало из ствола, словно меч Артура.
Кивнув, Мануэль искоса взглянул через плечо — туда, где находился восток.
— Иоланда победила.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Мы шли на восток уже больше двух часов — мимо рабочих, которые, сидя на каучуконосах, на своем сложном языке продолжали критиковать наши умственные способности, а потом через совершенно безлюдные районы, где вились плотные стаи насекомых, стояли высоченные красные деревья, а по земле густо расползались густые заросли можжевельника. Белохвостые олени высовывали головы из листьев папоротника, смотрели на нас, а затем снова исчезали.
— До Тикаля отсюда день пути, — сказала Иоланда. — Думаю, дорога, которой когда-то пользовались майя, проходила через этот район. Но, учитывая случавшиеся здесь землетрясения, а потом еще и ураган, сейчас ее невозможно найти.
Деревья стояли стеной, хотя попадались и участки полегче, где гигантские красные деревья лежали на земле, а значит, не было необходимости прорубать себе дорогу. При нашем приближении пившие из маленьких водоемов птицы кетцаль снимались с мест и зелеными стайками улетали прочь. То и дело приходилось перебираться через валявшиеся на земле упругие, мокрые стволы. Почва была неровная и топкая, но Иоланда даже заболоченные участки пересекала быстрым шагом. Время от времени она сверялась с компасом, проверяя, идем ли мы точно на восток, и постоянно подгоняла нас.
— Куда это она нас тащит? — через некоторое время спросил Эрик.
Я оглянулась.
— На восток, как она и говорила. В сторону Тикаля.
— Звучит не слишком многообещающе, — сказал он.
— Не знаю, мой мальчик, мне кажется, Иоланда знает, что делает, — возразил Мануэль. — Не стоит ее недооценивать. Она ведь провела в лесу гораздо больше времени, чем все мы, вместе взятые, прекрасно изучила этот район, а все здешние мифы знает от своего отца.
— Она приложила много усилий, чтобы довести нас до этого места, — согласилась я.
— Это да, — согласился Эрик. — И все же — сколько еще нам предстоит пройти?
— Будем ходить до тех пор, пока не найдем Хуану, — твердо сказал Мануэль. — Или пока нас не съедят ягуары, либо не случится еще что-нибудь из тех ужасов, о которых нас предупреждают эти милые рассказики.
Мануэль был встревожен больше всех. Он по-прежнему шел передо мной, но двигался гораздо медленнее и выглядел больным. Он также сильно потел; раза два я заметила, что у отца дрожат руки.
Подныривая под низко нависшие ветви деревьев, Иоланда легко перепрыгивала через шишковатые корни и поваленные стволы. Ее черная шляпа мелькала далеко впереди, и несколько раз ей приходилось умерять шаг, чтобы мы не слишком отставали.
— И все-таки на восток, — слегка улыбнувшись, сказала она. — Жаль, что с нами нет папы.
Мили через три окружавшая нас растительность стала значительно плотнее, а вскоре мы натолкнулись на чрезвычайно высокий барьер, состоящий из колючего кустарника; Иоланде пришлось вновь достать мачете и прорубать зеленую стену. В результате мы оказались в живом коридоре, где вились вездесущие насекомые и витал специфический резкий запах можжевельника, напоминающий запах джина. Мое бедро продолжало болеть, и периодически приходилось растирать бок, чтобы не сводило мышцы. Мануэль медленно брел впереди, отталкиваясь руками от живой изгороди.
— Понятия не имею, где мы находимся, — пожаловался Эрик.
— А ты иди, и все, — сказала я. — Или хочешь вернуться по собственным следам?
— Да нет, просто меня раздражает, что я не могу понять, куда иду, — сказал он.
— Уже почти пришли, — объявила Иоланда. — Думаю, скоро выйдем на поляну.
И минут через двадцать это действительно произошло.
Заросли можжевельника сменились неким подобием саванны, по краям которой росли тонкие белесые деревья. Поляна заросла цветущими травами, осокой и все тем же папоротником, а также встречавшимися на каждом шагу пурпурными лилиями. В лучах солнца, проникавших сквозь листву деревьев, цветы казались особенно яркими. Посреди всей этой красоты плавно скользили змеи. Стоя на краю поляны, мы ожесточенно отмахивались от мошкары, которой здесь было особенно много. Поднимавшаяся от земли теплая дымка исчезала в полумраке поддеревьями, где чудилось сверкание желтых глаз.