— Мне куда? — спрашивает Стив, с сомнением поглядывая на двухместный саркофаг в центре.
Тибб молча указывает на одно из кресел и протягивает розовую таблетку в прозрачной упаковке.
— Пристегнись ремнями и проглоти это. — Он сует в руки Стива таблетку.
— Зачем?
— Надо. Ты ведь никогда не летал так. В первых полетах лучше спать.
— Но я хочу…
— Глотай быстрее!
Стив мрачно усаживается в кресло, срывает прозрачную упаковку и осторожно кладет таблетку в рот. Она не имеет ни вкуса, ни запаха.
— Проглотил?
— Угу, — ворчит Стив, соображая, что делать с концами ремней.
В кабине появляется еще кто‑то с копной черных волос и в белом комбинезоне.
— Это Густавино, — говорит Тибб. — Помоги ему пристегнуться, Густавино.
Густавино наклоняется над Стивом. У него узкое смуглое лицо под шапкой густых курчавых волос, темные брови, тонкие, плотно сжатые губы, пронзительные черные глаза. На вид ему лет двадцать пять.
— Привет, — бормочет Стив, пытаясь справиться с ремнями.
Густавино молча кивает, пальцы его мгновенно распределяют концы эластичных ремней но местам, и через несколько секунд Стив уже составляет одно целое со своим креслом.
Из‑за спины Стива доносится голос Тибба, и Густавино быстро усаживается в соседнее кресло. Пальцы его ложатся на кнопки пульта. Стив в напряжении ждет, что произойдет. Но ничего не происходит. УЛАК остается неподвижным.
— Слушай, Тибб, когда мы полетим? — спрашивает наконец Стив. Собственный голос кажется ему глухим и очень далеким.
— Мы уже летим, — доносится откуда‑то издалека голос Тибба. — Почему ты не спишь? Ты проглотил таблетку?
Стив хочет сказать, что проглотил, но вдруг проваливается в мягкую темноту.
Он затруднился бы сказать, сколько времени проспал. Из небытия его извлек голос Тибба:
— Мы над Марракешем, Стив… Ты слышишь меня? Под нами Марракеш.
— Марракеш? Где? — Стив с трудом раскрывает глаза.
Вокруг та же белая кабина с пультом управления, из которой он только что провалился в темноту. Рядом Густавино, внимательно глядящий на приборы.
— Смотри на экран, Стив.
На экране пестрая мешанина красно–бурого и зеленого цветов. В центре — темный прямоугольник неправильных очертаний.
— Это Марракеш с высоты двадцати восьми километров. А вот так — если изображение увеличим.
Изображение мгновенно меняется. Теперь на экране четкий рисунок обрамленных зеленью улиц, красноватые плоские крыши домов, косые длинные тени от минаретов, пальм, старинных красноватых стен. Улицы почти пустынны.
— Здесь раннее утро, Стив. Солнце только что встало, и люди еще не проснулись. Что будем делать?
— Нам надо попасть на площадь Эль–Фла возле главного базара, — бормочет Стив. — Там есть… Там мастерская чеканщика Надира.
— Мы сядем на пустыре за городом, вот у той пальмовой рощи, — раздается сзади голос Тибба. — Место незастроенное и совершенно безлюдное. От него близко до главного базара. Приготовь пока халаты, сапоги и фески, Густавино. Шкаф шесть.
Густавино исчезает. Изображение на экране, не теряя резкости, начинает быстро укрупняться. У Стива вдруг появляется неприятное ощущение, что экран валится на него. Он поспешно закрывает глаза и вдруг слышит над собой голос Тибба:
— Мы на месте, надо быстрее выходить.
Через несколько минут в просторных марокканских халатах, надетых прямо на полетные комбинезоны, красных фесках с золотыми кисточками и в зеленых сафьяновых сапогах с загнутыми вверх носками Стив и Тибб выбрались из придорожных кустов на пустынное асфальтовое шоссе, обсаженное агавами. Солнце только что поднялось над цепью невысоких гор на востоке, и красноватая каменистая равнина с рощицами чахлых пальм еще дышала утренней свежестью. В километре, освещенные косыми солнечными лучами, виднелись красно–бурые стены старого Марракеша. Вдалеке за ними громоздились и поблескивали стеклами кубы красноватых зданий новой европейской части города.
— Я когда‑то был в Марракеше, — сказал Стив. — Площадь Эль–Фла недалеко — почти сразу за этими стенами, правее ворот, к которым ведет шоссе.
— Так получается и по карте, — кивнул Тибб. — Минут двадцать хода.
— Пригодилась бы машина.
— Если повезет.
Первое такси они увидели, когда миновали городские стены. Машина стояла у тротуара на совершенно пустой узкой улице. Водитель сладко спал, откинувшись на спинку сиденья.
— Проспишь рай вместе с гуриями, — сказал Стив, тряхнув водителя за плечо.
Шофер встрепенулся и открыл глаза.
— Поехали, — объявил Стив, открывая дверцу машины.
— Я должен везти святейшего имама в главную мечеть на утреннее богослужение, — заскулил водитель. — Имам скоро выйдет. Здесь его дом.
— Имам еще не проснулся, — возразил Стив, пропуская вперед Тибба и садясь в машину. — Ты отвезешь нас и успеешь к имаму. Разве ты не хочешь заработать лишние пять долларов?
— Пять долларов, господин?
— Даже десять, если поторопишься.
— Куда ехать?
— Площадь Эль–Фла. Мастерская чеканщика Надира.
— Это же совсем близко, господин.
— Тем лучше. Ты отвезешь нас и подождешь там десять минут.
— Но я опоздаю к имаму.
— Зато заработаешь пятнадцать долларов.
— Пятнадцать долларов? А не обманешь?
— Аллах свидетель.
— Поехали.
Такси затряслось по выбоинам мостовой и, дважды повернув, выехало на обширную, еще пустую площадь, где и остановилось возле длинного коричневого одноэтажного дома. Над плотно закрытой дверью на массивной медной цепи висел знак цеха чеканщиков — большое медное блюдо, покрытое сложным геометрическим орнаментом.
— Мастерская чеканщика Надира? — уточнил Стив.
— Здесь, господин.
— Вот тебе пока пять долларов. Подождешь десять минут и потом получишь еще десять.
— А куда ехать, господин?
— Недалеко. Обернешься за десять минут.
— Буду ждать, господин.
Выйдя из машины, Стив принялся барабанить в плотно закрытую дверь. Тибб молча стоял рядом. Наконец за дверью послышались неторопливые шаркающие шаги. Глухой голос спросил по–арабски:
— Кого Аллах послал?
— Мне нужен чеканщик Надир.
— Ступайте с богом, сегодня пятница, хозяин отдыхает.
— Тогда позови Хасана ибн Хамида.
За дверью стало тихо. Похоже, что там совещались. Потом тот же глухой голос раздельно произнес:
— Не знаю, кто это.
— Знаешь. Разбуди его, если спит, и скажи, что принесли деньги.
За дверью снова стало тихо. Потом явственно донесся шепот, и уже другой голос, запинаясь, спросил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
