— Ну хорошо, — сказал, помолчав, Пэнки, видимо стараясь успокоиться. — Хорошо… — Он достал из ящика письменного стола коричневый пузырек с таблетками, вытряхнул одну на ладонь и осторожно положил в рот. — Хорошо, — в третий раз повторил он, прижав ладонь к впалой груди, — Порассуждаем спокойно: если не вы и не я, — а я действительно не имею к этой темной истории никакого отношения, — тогда кто, почему?
— Я готов поклясться на Библии, Пэнки, мои люди не причастны к устранению этого человека.
— Плохо, Крукс. Признаться, надеялся, что это вы…
Адвокат подскочил в кресле.
— Успокойтесь, — махнул рукой Пэнки. — Но история сильно запутывается. Это плохо…
— Не понимаю, о чем вы. — Крукс снова принялся вытирать лысину. — Главное случилось. Человека, который казался опасным, больше нет.
Пэнки снова устремил на Крукса холодный взгляд неподвижных бесцветных глаз:
— Вы можете поручиться? Я — нет… Ваш бывший друг и клиент Эспиноза–Роулинг доставил нам массу хлопот. Уже не говорю, что он оказывал самое отрицательное влияние на Цезаря. Утечки информации — его работа… А вероятные связи с Москвой…
— Но теперь… — попытался возразить адвокат.
— Не будьте наивным, Крукс. Ваша доверчивость уже обошлась всем нам достаточно дорого… Что, если опять мистификация?
— С его смертью? Э–э, куда хватили, — с видимым облегчением вздохнул Крукс, откидываясь в кресле. — Если дело только в этом, могу вас успокоить. Цезарь увез из Касабланки труп. Это подтвердили десятки очевидцев.
— Врача в отель не вызывали. Местной полиции ничего точно не известно.
Крукс усмехнулся:
— Что вы хотите от марокканской полиции? А врач был: Суонг — одно из самых доверенных лиц Цезаря.
— Он подписал свидетельство о смерти?
— Конечно. Оно у меня. Цезарь отдал его мне.
— Зачем? У этого проходимца есть родственники?
Крукс беспокойно заерзал в кресле:
— Не люблю, когда меня начинают допрашивать…
— Я не допрашиваю, Крукс. Но необходимо уточнить детали… Не разделяю вашей безмятежной убежденности. Роулинг, или Эспиноза, или кто он там в действительности, был очень опасным типом.
— Был, но…
— Нужна стопроцентная уверенность. Так что известно о родственниках?
— Практически ничего… Я не знаю, кто вел его дела. Цезарь поручил мне разыскать его адвоката… А что касается родственников… Фамилия Роулинг достаточно распространена в Штатах… Журналист Стив Роулинг, который работал в “Калифорния таймс”, родился на северо–западе, в Спокане. Его родственников там не осталось, никто его не помнит. Кое‑что удалось узнать в “Калифорния таймс”, но и там сейчас мало людей, которые знали Стива Роулинга. Кроме того, журналисты “неразговорчивы”, если речь заходит о ком‑то из их бывших коллег… Главный редактор, который хорошо знал Роулинга, умер… В Лос–Анджелесе живет некая Перш, она работала секретарем в “Калифорния таймс”. Кое‑что удалось выудить у нее, у соседей — в доме, где жил Роулинг. Он действительно был очень похож на Эспинозу. Но Роулинг, работавший в Лос–Анджелесе, исчез с горизонта давно. Лет десять назад… Тут все совпадает — все, как мы считали…
— Вы считали, Крукс.
— Вы — тоже… Могу напомнить: первым усомнился я…
— Поздно усомнились. Могли пораньше… Вы ведь его выручали, когда его чуть не засадили за убийство.
— По подозрению в убийстве. Я занялся этим по просьбе Цезаря. Кроме того, я был кое в чем обязан ему самому…
— Кому, Крукс? Эспинозе или Роулингу?
— Эспинозе, конечно… Хотя теперь — не знаю. Нет, не знаю… А тогда моя задача заключалась лишь в том, чтобы доказать его непричастность к убийству. Это я сумел сделать.
— Напрасно. Еще одна ваша ошибка. Вы опытный адвокат, но слишком часто ошибались…
Крукс молча пожал плечами.
— А можно узнать, — снова начал Пэнки после непродолжительного молчания, — чем это вы лично были обязаны… ну, скажем, господину де Эспинозе?
— Нет, — резко возразил Крукс. — Это касалось исключительно нас с ним. Это глубоко личное дело. Только мое теперь…
— Жаль, что не хотите поделиться. — По лицу Пэнки пробежала судорога, и он снова прижал ладонь к груди.
— Вам нехорошо? — встрепенулся Крукс.
— Сейчас пройдет… Так вот, Феликс, ваши заверения не рассеяли моих сомнений. Но это тоже мое личное дело… Жаль, что так мало знаете или хотите сказать. Осталась единственная нить, за которую можно ухватиться…
— Надо ли, Пэнки?.. Насколько мне известно, вы не стали прослеживать всех нитей, которые потянулись от авиакатастрофы под Мехико…
Пэнки снова устремил холодный, немигающий взгляд на адвоката:
— Не стоит касаться той темы, Феликс. Она давно похоронена и… за пределами… ваших интересов.
— Ну почему же? Старик Цезарь был моим клиентом и другом.
— Был… И копание “в деталях” его не воскресило бы… Вашими молитвами и не без помощи вашего бывшего друга Роулинга–Эспинозы фирма приобрела молодого, энергичного и пока обещающего наследника…
Крукс насторожился, подозрительно взглянул на Пэнки:
— При чем тут мои молитвы? Они вас не касаются… И оставьте, в конце концов, в покое того человека. Кем бы он ни был в действительности, он мертв. Мир праху его…
— Допустим… Извините… Я уважаю ваши религиозные чувства, Крукс, хотя сам и не верю ни во что… Когда мои глаза закроются навсегда, мир перестанет существовать… Для меня, во всяком случае…
— Это ваша беда, Алоиз, — убежденно заявил Крукс — Вера приносит огромное облегчение. И никогда не поздно…
Пэнки раздраженно дернулся:
— Не нужно душеспасительных разговоров… Я хочу спросить вас еще об одном: вы утверждаете, что в свое время доказали непричастность Роулинга–Эспинозы к… тому, что произошло с кардиналом Карлосом де Эспинозой. Что с ним в действительности произошло? Или вам удалось тогда доказать только алиби вашего подопечного?
— Только алиби. Ничего больше. Да ничего больше тогда и не требовалось… А по поводу самого преступления — насколько мне известно, оно осталось нераскрытым. Ватикан, как всегда в подобных случаях, предпочитает хранить молчание.
— Разумеется. Но полиция подозревала вашего подопечного не без оснований? Не так ли?
— Во–первых, крайне неблагоприятное стечение обстоятельств. Он был в числе… очень немногих, кто встречался с кардиналом незадолго до… его исчезновения. Во–вторых, кто‑то, чтобы запутать полицию, отправил из Акапулько кардинальское облачение, запятнанное кровью. Впоследствии, правда, установили, что пятна на облачении совсем не кровь. Главное заключалось в другом… Мне удалось доказать, причем совершенно неопровержимо, что латиноамериканская поездка кардинала оборвалась не в Акапулько, куда он прилетел… — Крукс прищурился, вспоминая, — двадцать второго ноября тысяча девятьсот шестьдесят третьего года, а почти месяц спустя в Колумбии. Последнее и явилось алиби для моего подопечного, который находился тогда в Малайзии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
