— Мастерская чеканщика Надира? — уточнил Стив.
— Здесь, господин.
— Вот тебе пока пять долларов. Подождешь десять минут и потом получишь еще десять.
— А куда ехать, господин?
— Недалеко. Обернешься за десять минут.
— Буду ждать, господин.
Выйдя из машины, Стив принялся барабанить в плотно закрытую дверь. Тибб молча стоял рядом. Наконец за дверью послышались неторопливые шаркающие шаги. Глухой голос спросил по–арабски:
— Кого Аллах послал?
— Мне нужен чеканщик Надир.
— Ступайте с богом, сегодня пятница, хозяин отдыхает.
— Тогда позови Хасана ибн Хамида.
За дверью стало тихо. Похоже, что там совещались. Потом тот же глухой голос раздельно произнес:
— Не знаю, кто это.
— Знаешь. Разбуди его, если спит, и скажи, что принесли деньги.
За дверью снова стало тихо. Потом явственно донесся шепот, и уже другой голос, запинаясь, спросил:
— Кто прислал и сколько?
— Это я скажу Хасану, — отрезал Стив.
— А ты его знаешь?
— Знаю.
— А сам ты кто?
— Отвори — увидишь.
Послышалась возня, лязг нескольких засовов, и тяжелая дверь немного приоткрылась.
Выглянул старик в засаленной феске и в потертом халате, накинутом прямо на исподнее. За ним в полумраке лавки белела испуганная физиономия Хасана.
— Ну что же ты, — сказал Стив, рывком распахивая дверь, — не узнал?
— Я думал, полиция, — пробормотал Хасан, отступая в глубь лавки, — простите, господин.
— Его ищут, — пояснил старик, глядя исподлобья на Стива слезящимися красными глазами, — дважды приходили.
— Когда?
— Вчера и третьего дня.
— А он? — Стив кивнул на Хасана.
— Прятался у родственников. Ночью пришел.
— Вы его отец?
Старик покачал головой:
— Дед.
— Ну, Хасан ибн Хамид, что будем делать?
— Не знаю. Деньги дадите — за горы убегу, в пустыню.
— Там тоже могут поймать.
— Могут, — вздохнув, согласился Хасан.
— Вы в дом входите, — пригласил старик. — Не годится на пороге о делах говорить.
Стив и Тибб вошли в полутемную лавку, заставленную медными и бронзовыми светильниками, кувшинами, блюдами, чашами и всякой прочей утварью.
Старик задвинул засовы и пригласил гостей присесть.
— И вы оба садитесь, — сказал Стив, — времени мало. Надо быстро решать.
— Я кофе сварю, — предложил старик.
— Спасибо. В другой раз. Вот двести долларов, Хасан. — Стив протянул парню деньги. — Бери их и можешь действовать по своему усмотрению. Но думается мне, что тебя в покое не оставят и либо полиция, либо твои бывшие дружки рано или поздно доберутся до тебя.
— Доберутся, — мрачно согласился Хасан.
— Я не скажу, чтобы ты мне очень нравился, — продолжал Стив, — но, возможно, из тебя еще выйдет толк, в хороших руках, конечно. Я могу взять тебя к себе на службу, но ты должен тут, сейчас, в присутствии своего деда поклясться, что будешь служить мне верно и беспрекословно.
— Поклянись, Хасан, — сказал старик, — и благословлю тебя. А тут тебе не жить, ты знаешь это.
— Клянусь служить тебе, господин, и слушаться, как отца своего, — дрожащим голосом сказал Хасан и низко поклонился Стиву.
— И пусть, — закончил старик, — Аллах хранит тебя, пока сохраняешь верность клятве.
— Все, — сказал Стив, поднимаясь, — поедешь сейчас с нами.
— Но… мне надо собраться, — растерянно произнес Хасан.
— Через час может быть поздно.
— Дай ему несколько минут, — тихо сказал Тибб. — У нас еще есть время.
— Хорошо, — согласился Стив, — десять минут тебе на сборы. А вы, отец, запакуйте мне вот то серебряное блюдо и кувшин хорошей чеканки. Хасан захватит их, вы потом скажете родным, что он понес покупки и не вернулся.
— Блюдо дорогое, — покачал головой старик. — Делали для королевского дворца в Марракеше. Брат короля заказал, а взять отказался.
— Вы, значит, королевский поставщик? — усмехнулся Стив.
— Привилегию имею, — ответил без улыбки старый чеканщик, — вон под стеклом в рамке. — Он указал на стену. — Да от этого не легче. Едва концы с концами сводим. Плохо идет торговля. Туристов мало. Боятся к нам ездить. — Он сокрушенно покачал головой.
— Так сколько за блюдо и кувшин?
— Возьму с вас столько же, за сколько делал для брата короля. Платить будете долларами?
— Да.
— Значит, — он прикинул в уме, прикрыв глаза, — значит, блюдо — сто сорок долларов. А кувшин еще тридцать. Возьмете? Видит Пророк, я почти ничего не заработаю на этом.
— Вот сто семьдесят пять долларов, — сказал Стив, кладя деньги на низкий, инкрустированный перламутром столик.
Когда старик кончил запаковывать серебряное блюдо и кувшин, появился Хасан в потертом джинсовом костюме, с туго набитой кожаной сумкой через плечо.
— Бери пакет и прощайся с дедом, — сказал Стив.
Хасан низко поклонился старику, и тот обнял его, бормоча слова молитвы.
Через минуту они вышли на площадь. Такси ждало на, прежнем месте. На площади уже появились первые прохожие, направлявшиеся в сторону базара. На Стива и его спутников никто не обратил внимания.
Когда такси отъезжало, Стив оглянулся. Старик, стоя в дверях лавки, поднял руку с четками, видимо, благословляя их отъезд.
— К восточным воротам и прямо по шоссе, — приказал Стив.
— О Пророк, не успею вернуться за имамом, — опять заныл шофер.
— Успеешь, если поторопишься.
Такси покатило немного быстрее.
Когда они поравнялись с пальмовой рощей, за которой приземлился УЛАК–пять, Стив схватился за голову и приказал шоферу остановиться.
— Совсем забыл, — воскликнул он, обращаясь к своим спутникам. — Мы же не купили пепси–колу.
— О аллах, — застонал шофер, — что вы за люди такие? Знал бы, ни за что не поехал с вами. Не буду возвращаться за пепси–колой.
— Дорогой, вернись, пожалуйста, — уговаривал Стив. — Если хочешь, мы вылезем и подождем тебя на шоссе. Пустой ты быстрее обернешься. Очень нужна пепси–кола.
— А куда потом ехать? — подозрительно осведомился шофер.
— Совсем недалеко, еще с пять километров.
— Ладно, — согласился шофер, и глазки его хитро сверкнули. — Вылезайте, я съезжу за пепси–колой и вернусь сюда. Только десять долларов плати сейчас, а то вы еще сбежите.
— Вот тебе десять долларов, — сказал Стив, вылезая из машины. — Ну, подумай, разве мы похожи на жуликов? Вот еще два доллара — купишь десять бутылок пепси–колы. А за оставшуюся часть пути заплачу дополнительно, когда довезешь.
— Ладно, ждите, — ухмыльнулся шофер и уехал.
— Он же обманет, господин, — расстроенно сказал Хасан, опуская сверток с блюдом на обочину шоссе. — Он ни за что не вернется.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
