за ними навоз. Ну и, конечно, лошади в один миг своими хвостами сметали все со стола. Бал окончился рано. К трем я уже была дома.
Альва со вздохом сняла с бриджей налипшую сухую травинку сена.
– Ты лучше расскажи, как у тебя дела, – попросила леди Пэджит.
– Так себе. Впрочем, меня все об этом предупреждали, – отвечала Альва, вертя в руке травинку. – Вилли – герой, а я – пария. Интересно, вот почему всегда виновата женщина? Я опозорена, уничтожена. Если честно, я тебе поражаюсь. Нужно быть очень смелой женщиной, чтобы прийти сюда. Надеюсь, тебя никто не видел у моего дома.
– А, чепуха, – отмахнулась леди Пэджит. – Ты рано сдаешься. Не забывай, у тебя есть секретное оружие.
– В самом деле? – удивилась Альва. – И что же это за оружие?
– Твоя дочь. – Леди Пэджит с улыбкой склонила набок голову.
– Консуэло? Нет-нет. Я стараюсь оградить детей от всего этого безобразия. Не хватало еще их втягивать в скандал. Тем более Консуэло.
– Но ведь она у тебя красавица, и сейчас самое время подыскать ей мужа. – Леди Пэджит считала себя в некотором роде свахой, очень гордилась тем, что ей удается устраивать чужие браки. Утверждала, что в этом ей помогает природное чутье.
– Не понимаю, как поиски мужа для Консуэло помогут мне решить мои проблемы. К тому же, я знаю, что ей нравится Уинтроп Резерфорд. К моему великому сожалению.
– Уинтроп Резерфорд? – расхохоталась леди Пэджит. – Уинтроп Резерфорд не вернет тебе расположение света. А вот герцог – другое дело.
– Герцог? – Альва пристально посмотрела на леди Пэджит. У той на губах играла озорная улыбка. – Какой еще герцог?
– Допустим, я тебе скажу, что мой приятель Чарльз Ричард Джон Спенсер Черчилль, девятый герцог Мальборо, ищет жену.
– Продолжай. – Альва подалась вперед в кресле.
– Санни – герцог – решил остепениться. Время пришло.
– И ты думаешь, он сочтет Консуэло подходящей партией?
– Скажем так: Санни унаследовал фамильный дворец – огромное чудище, – и на его содержание, чтобы он окончательно не разрушился, необходимы деньги. В общем, герцог ищет невесту – невесту с деньгами. – Леди Пэджит склонила набок голову. – А ты, милая моя, можешь предложить ему и то, и другое.
Альва резко откинулась в кресле.
– Ты предлагаешь мне продать свою дочь?
– Ну что ты! Конечно, нет. Что за глупости! Санни – замечательный молодой человек. Очень обаятельный. Приятной наружности. Куда более интересный жених, чем Уинти Резерфорд.
– Это мало о чем говорит. – Уинтропа Альва вообще не принимала в расчет. Консуэло он не подходил во всех отношениях. Во-первых, был староват: ему тридцать три, ей – восемнадцать. Во-вторых, слыл охотником за приданым: обхаживал одиноких немолодых богатых женщин, одновременно флиртуя с юными особами. Ко всему прочему, он был игрок, а Альва уже видела, к чему привела Джеремайю страсть к азартным играм. Она не хотела, чтобы ее дочь страдала из-за порочных увлечений мужа.
– А Уинтроп, как тебе известно, бесплоден, – сказала леди Пэджит.
– Не может быть! – поразилась Альва.
– Да-да. – Леди Пэджит закивала, словно один этот недостаток перевешивал все остальные его изъяны. Альва не потрудилась спросить, откуда ей известна столь интимная подробность. – Смотри на это так, – продолжала она. – Ты спасаешь дочь от несчастной судьбы. И, если честно, это единственный способ вернуть тебе расположение общества. Вот я, к примеру. Вышла замуж за титул, и сразу сколько привилегий. Ну, и той, конечно – сама знаешь кому, обойдемся без имен – вон какие лавры достались, когда она вышла за герцога. Игра на банджо никогда не принесла бы ей такого успеха. Надеюсь, тебе не нужно напоминать, как мы, американцы, падки до британской аристократии? Если Консуэло обручится с герцогом, ты станешь желанной гостьей во всех благородных домах Нью-Йорка. Господи, да они все из кожи вон будут лезть, лишь бы получить приглашение на свадьбу…
Леди Пэджит приводила все новые и новые доводы в пользу того, сколь благотворным для Альвы станет родство с герцогом, но саму Альву больше интересовало, какие блага это принесет Консуэло. Ее дочь была еще очень молода и по неведению возлагала все свои надежды на Уинтропа. Альва хотела открыть ей глаза, показать, что на Уинтропе свет клином не сошелся, что есть много других куда более достойных мужчин. Может быть, герцог сумеет завладеть ее вниманием; может быть, он придется ей по душе. Во всяком случае, Альва заставит Консуэло отвлечься от Уинтропа, а при самом удачном раскладе ее дочь сочетается браком с титулованной особой и займет высокое положение в обществе. Ее будущее будет обеспечено. При этой мысли Альва преисполнилась сознанием материнского долга, но все же немного пришла в смятение. Она понимала, что, если Консуэло выйдет замуж за герцога, сама она всегда будет оставаться в тени своей дочери, герцогини Мальборо. В центре внимания всегда будет Консуэло, а не Альва. Сам факт, что Альва была готова ради дочери пожертвовать собой, отказаться от первенства, что некогда составляло смысл ее существования, свидетельствовало об ее беззаветной любви к Консуэло. То, что еще несколько минут назад казалось абсурдом, теперь обрело совершенно иное звучание.
– Как вообще можно устроить этот союз? – спросила Альва.
Леди Пэджит вскинула унизанную драгоценностями руку.
– Предоставь это мне. На праздниках Санни будет здесь, в Нью-Йорке. Я организую званый ужин, а потом, в надлежащее время, устрою тебе с ним встречу, и вы обговорите детали. Но о чем бы ни условились, не предлагай ему не цента свыше двух миллионов долларов. Этого более чем достаточно на то, чтобы спасти от разрухи Бленхеймский дворец – и твою репутацию.
* * *
Ужин в компании девятого герцога Мальборо прошел лучше, чем ожидалось. Герцог был галантен, красив. Было видно, что Petit Chateau, хрустальная люстра Альвы и платиновые панели, которыми были обшиты стены в столовой, произвели на него сильное впечатление. Поначалу он был излишне серьезен, но постепенно расслабился и даже попытался шутить.
– Мне вспомнилась одна шутка, – произнес он после того, как устричный суп был съеден и подали блюдо из черепашьего мяса. – Вот скажите, что общего у собаки и дерева?
Они все переглянулись.
– Не знаю, – ответила Альва. – И что же у них общего?
– И с дерева, и с собаки можно содрать шкуру.
Консуэло расхохоталась. Альва на мгновение ужаснулась: леди так не смеются. Но потом Его Светлость скаламбурил еще раз, и Альва поняла, что для него это обычная застольная манера. Консуэло придется привыкнуть к его плоским шутками и держать наготове несколько своих, чтобы поддерживать разговор за обеденным столом.
После ужина они перешли в музыкальный зал, где Консуэло покорила герцога игрой на фортепиано. Она исполнила «Лунную сонату» Бетховена, а затем произведения Шопена и Штрауса. Альва была довольна. Казалось, Консуэло и Санни вполне поладили друг с другом.
На другой день герцог составил им компанию во время чаепития, а еще два дня спустя сопровождал Альву с Консуэло в оперный театр Метрополитен, на спектакль «Фиделио». На следующей неделе Альва пригласила герцога на прием и затем снова на ужин. После каждой новой встречи Альва перед сном приходила в комнату дочери, забиралась к ней в постель, и вдвоем, укрывшись одеялами до подбородков, они обменивались впечатлениями: Он подарил мне цветы. Америка ему однозначно
