не нравится. У него чудесная улыбка. В опере он скучал. На приеме все дамы сочли его обаятельным. Вечер за вечером они так шептались, и Консуэло ни разу не упомянула Уинтропа.
Через полтора месяца, за два дня до отъезда герцога в Англию, Альва встретилась с ним в кабинете, который некогда принадлежал Вилли. Герцог выразил свою заинтересованность в женитьбе на Консуэло, и Альва приступила к переговорам.
– Тогда обсудим приданое? – предложила она, сцепив на столе ладони.
– Как вам известно, – начал герцог, – Бленхеймский дворец требует существенных денежных вливаний. – Он принялся перечислять свои потребности, включая прислугу и, разумеется, сам дворец, который давно нуждался в капитальном ремонте.
Альва захлопала ресницами и, памятуя о совете леди Пэджит, предложила сумму ниже максимально допустимой – полтора миллиона долларов.
– Вообще-то, – вздохнул герцог, – я надеялся получить чуть больше.
Альва задумалась, оценивая свои варианты. Она не хотела упускать столь выгодную партию для дочери, тем более что Консуэло все больше и больше импонировала идея о браке с герцогом.
– Допустим, я могла бы немного увеличить сумму.
Герцог переговоры вел жестко, и за день до его отъезда в Англию они в конце концов достигли соглашения: два с половиной миллиона долларов, пятьдесят тысяч акций предприятия Вандербильтов и пожизненное пособие в размере двухсот тысяч долларов в год.
Теперь, когда финансовые вопросы были утрясены, осталось лишь дождаться от герцога предложения руки и сердца.
* * *
Однажды утром Альва просматривала почту. С тех пор, как она завела знакомство с герцогом Мальборо, писем значительно прибавилось. Среди поступившей корреспонденции были приглашения и записки от Мэйми, Тесси и других.
Отложив эти послания в сторону, она увидела конверт, адресованный Консуэло. Почерк был мужской, и Альва надеялась, что это письмо от Санни. Не заботясь о том, что она посягает на личную жизнь дочери, Альва вскрыла конверт и, к своему удивлению, обнаружила в нем пространное письмо от Уинтропа Резерфорда, который в это время находился за границей – гостил у родственников в Англии. Она продолжала читать его письмо, и, когда дошла до строк о его неугасимой любви к Консуэло, ее даже замутило от отвращения. Альва пришла в замешательство. Консуэло сказала, что после знакомства с Санни она рассталась с Уинтропом. Казалось, она благоволит к герцогу, склонна выйти за него замуж. Получается, Консуэло просто усыпляла бдительность матери? Притворялась все это время? Нет, ее дочь не способна на такое коварство. Но потом Альва прочитала следующий абзац, и ей стало совсем дурно. Уинтроп во всех подробностях излагал план их тайного бракосочетания. Бракосочетание! Господи помилуй! Через месяц они собирались тайно сбежать.
Письмо выскользнуло из рук Альвы. Ее охватила паника, к горлу подступала тошнота. Нельзя допустить, чтобы ее дочь вышла замуж за Уинтропа. Он – посмешище. Распутник, охотник за приданым, игрок. В своем воображении Альва уже видела заголовки в газетах: Наследница Вандербильтов связалась с мошенником… В комнате внезапно стало душно. Альва покрылась холодным потом, едва не теряла сознание. Брак с Уинтропом превратит ее дочь в объект насмешек и персонаж скандальной хроники. Консуэло надо спасать. Она не настолько сильна, чтобы выстоять под таким давлением. Уинтроп разобьет ей сердце. К тому же Альва уже пообещала герцогу, что Консуэло примет его предложение.
Послание Уинтропа Альва спрятала в карман и позже, когда Консуэло поинтересовалась, были ли ей письма, она солгала, открыто глядя в полнящиеся надеждой невинные глаза дочери. День за днем Альва продолжала лгать дочери. К концу недели в запертом ящике ее стола скопилось пять писем Уинтропа – романтические излияния с признаниями в вечной любви.
На следующий день Альва перехватила письмо Консуэло, адресованное Уинтропу. И опять, отбросив в сторону всякие понятия о деликатности – эту черту она давно переступила, – она разорвала конверт. Читая новые подробности плана побега, почувствовала, как у нее слабеют ноги. Я выбрала платье… Мне не терпится уехать отсюда… Скорее бы уже начать новую жизнь – с тобой… К тому времени, когда Альва закончила читать письмо, ее била нервная дрожь. Надо что-то делать. Она не может сидеть сложа руки и наблюдать, как Консуэло губит свое будущее. Она обязана спасти дочь от самой себя.
Целый час Альва терзалась беспокойством, уже не могла совладать с нарастающей паникой. И тогда она вызвала сонеткой дворецкого и попросила дать ей ключ от комнаты Консуэло.
Полдень еще не наступил, и Консуэло спала, когда Альва заперла дверь комнаты дочери на ключ. Заламывая руки, она ходила туда-сюда по коридору. Сама не понимала, что делает. Собственный поступок казался ей безумством, и она порывалась достать ключ из кармана и открыть замок, вернуть все на круги своя. Консуэло ни о чем и не заподозрила бы. Но тут она услышала, как дернулась дверная ручка – один раз, второй. Страх мгновенно вернулся. Консуэло потрясла дверную ручку в третий раз и затем позвала горничную:
– Бойя? Бойя… помоги, пожалуйста. Похоже, дверь заклинило.
У Альвы участился пульс. Рука, теребившая в кармане латунный ключ, вспотела. Она испытывала головокружение, находилась словно в бреду. Стало больно дышать. Если б она не знала себя, подумала бы, что у нее сердечный приступ.
– Бойя? – Ручка задергалась сильнее. – БОЙЯ!!
– Дверь не заклинило, – ответила ей Альва, снова убирая ключ в карман, – Она заперта, и ты не выйдешь из комнаты, пока не прекратишь свои глупости с Уинтропом Резерфордом. Мне известно про ваши планы, и я их отменяю, здесь и сейчас, ясно?
Какое-то время из комнаты Консуэло не доносилось ни звука, а потом она стала отчаянно барабанить в дверь.
– Я люблю его. Я его люблю и выйду за него замуж.
– Даже не думай. Слышишь? Ты выйдешь замуж за герцога.
– Я не выйду за Санни. Ни за что!
– Значит, будешь сидеть в своей комнате до тех пор, пока не образумишься.
Альва зашагала прочь, а Консуэло снова заколотила в дверь, требуя, чтобы ее выпустили.
После обеда Альва проведала дочь. Та уже не буянила.
– Итак, – спросила она из-за двери, – ты готова сделать так, как тебе велено?
– Я выйду замуж за Уинти.
– Консуэло, я с тобой не в бирюльки играю. За этого ты не выйдешь.
– Выйду, вот увидишь. Он придет за мной.
– Если он сюда заявится, я вызову полицию, и его арестуют за нарушение границ частного владения.
– Ты блефуешь.
Альва вздохнула и лбом прижалась к двери.
– Консуэло, я тебя предупредила… Не испытывай мое терпение.
Она услышала приближающиеся шаги дочери, увидела, как снова повернулась дверная ручка.
– Выпусти меня!
– Ты выйдешь из комнаты при одном условии. Оно тебе известно. – Альва помолчала. – Ну? Согласна сделать, что от тебя требуется?
– Я выйду замуж за Уинти, – процедила сквозь зубы Консуэло. Альва живо представила гримасу на лице дочери.
– Прекрасно. Тогда спокойной ночи, Консуэло. – Она пошла прочь. Вслед ей неслись вопли Консуэло, колотившей в дверь.
Альва всю ночь не сомкнула глаз. Дважды она порывалась пойти и отпереть комнату дочери, но оба раза передумала. На следующий день она боролась сама с собой, пытаясь понять, как ей быть. Осознав что вечно держать дочь взаперти она не может, Альва наконец отомкнула дверь и вошла в комнату дочери. Консуэло лежала на кровати с широко открытыми глазами и упрямо смотрела в кессонный потолок, будто и не замечая мать.
– Ты даже не
