Биржа занималась распределением клиентов между компаниями по деловому, сословному, имущественному и многим другим цензам.
Система оценки рисков была сложна, разветвлена и довольно запутанна для несведущего.
Кроме предсказаний судеб и рисковых договоров историки занимались тяжбами и спорами, закладами и разрешением имущественных конфликтов, спорными случаями наследства и перемещением собственности — в тех случаях, когда контрагенты не могли решить деловые вопросы без посредников.
Величественный привратник в тройном фартуке и лаковой кожаной шляпе подналег на посох и распахнул перед Лендером монументальные врата в темных барельефах, отражавших чуть ли не все значимые исторические события Мира.
Таких дверей под колоннадой было шесть, и с ними управлялись шесть привратников. Почти без звука, мягко, с легким шипением поршней двери поочередно откатывались и снова закрывались, впуская и выпуская стайки посетителей.
Компания «Нил Юкканн Ейтс» не относилась к самым крупным, не держала рисковых договоров с лендлордами и главами синдикатов, но была известной и весьма почтенной, с долгой и славной историей. Это семейное предприятие специализировалось на делах людей, чьи профессии были связаны с повышенной опасностью. Не экипажи или механики термопланов и не аристократы, идущие путем доблести, относились к ним.
Личный историк Хая Малькольма Лендера производил впечатление человека, занятого не своим делом. Кабинет историка казался тесен ему, хотя к гигантам и богатырям он никак не относился. Ростом ниже среднего, изрядно тучный, при косматой, запущенной бороде. Он лучше чувствовал бы себя на мостике пиратского судна, под ветром и солеными брызгами. Его черные глаза метали молнии, а могучие руки с волосатыми пальцами не находили себе дела.
Мэтр Улле — Сигваррд Оканн Барбатос Улле — ведущий историк компании «Нил Юкканн Ейтс» — происходил из дальнего северо–восточного предела Мира — земель, граничащих с легендарной Гипербореей. При всей экзотичности своей внешности, которая действовала на Лендера угнетающе, он был человеком покладистым, добродушным и свято преданным своему ремеслу, важнее которого он ничего не знал.
Он выкатился из–за стола навстречу посетителю, сделал несколько размашистых приветственных жестов, подтолкнул Лендера к удобному креслу, которое, как и вся мебель здесь, было широким и приземистым. Потом вернулся на место и, усевшись за столом на фоне Карты Судьбы, произнес короткую речь, в которой были простые и доступные слова о Пути и ответственности человека перед судьбой и другими людьми за свою жизнь, здоровье, потомство и трансляцию культуры.
Лендера, который ничего не имел против этих справедливых тезисов, больше всего, как и всегда, занимала Карта Судьбы. Этот изумительный, сложный механизм, работающий, как часы, покачивающий анкерами и незаметно шелестящий бесчисленными шестеренками, скрывающимися за величественной и многосложной подвижной картиной, которая загадочным образом способна отражать многие и многие обстоятельства жизни людей, рисками которых занимался Сигваррд Оканн Барбатос Улле.
Разобраться в карте с ее сложнейшими переплетениями зодиакальных и других аспектных секторов, танцующими аналоговыми полями выдвигающихся цветных стерженьков, поворотными решетчатыми глобусами, с вибрирующими кольцами, показывающими совсем уж тонкие и неявные соотношения, которые тем не менее способны изменить всю картину, неспециалисту сложновато. Но Лендер, будучи человеком вдумчивым, умел распознать метку, которая, грубо суммируя все тонкости, означала его место в жизни. Историк перехватил его взгляд.
— Перемена участи, — сказал он, скрывая улыбку в бороде.
* * *
После паузы, вызванной подачей напитков, мастер Макс приступил к рассказу, несколько сбивчиво и торопливо, что выдавало величайшее волнение, так несвойственное этому степенному человеку, ведущему весьма регулярный и размеренный образ жизни.
И уж совсем странно было то, что портной поклялся девятью небесами, девятью домами богов и городом о двенадцати воротах в том, что его рассказ совершенно правдив, чужд преувеличений и попытки заинтриговать собеседника.
Кантор подумал по этому поводу, что, очевидно, если вы ведете слишком уж однообразную жизнь, то всякое приключение, пусть и самое малое, кажется событием космического масштаба, исполненным таинственных знаков, и рассказ о нем заслуживает как минимум возвышенных клятв. Ну а если вы при этом зачитываетесь историями о похождениях авантюристов в странах небывалых, то и стиль вашего рассказа о самом заурядном приключении сделается приподнятым.
Когда же портной покончил с драматизирующим вступлением, а его слушатель с наблюдениями за нюансами человеческой природы, то не замедлил последовать и рассказ.
Вообразите себе, сегодня утром, игнорируя график приема клиентов, в дверь Всемура Макса постучался таинственный посетитель. И возмущенный подобным поведением портной нашел в себе силы, в первую очередь мобилизованные именно раздражением, чтобы подойти к двери, отпереть, взглянуть в глаза неурочному гостю и дать достойный отпор посягательствам на священный отдых после завтрака.
Однако, открыв дверь, он увидел человека, столь странно одетого, одновременно смотрящего таким неподдельно самоуверенным взглядом, что решимости в портном поубавилось. О да! Как бы вы повели себя, увидев человека, который разгуливает по улицам в куртке механика дирижабля и штанах стюарда? В другой раз Максимилиан заклеймил бы позором столь явное безвкусие. Но незнакомец смерил портного оценивающим взглядом и улыбнулся совершенно обезоруживающе.
— Такой взгляд, — пояснил, поразмыслив, мастер Макс, — бывает у жестоких детей и, наверное, у хищников.
После чего продолжил рассказ, прихлебывая калиновку, дабы унять возбуждение.
В этот момент и Кантор тоже едва сдерживался, чтобы не наброситься на несчастного портного с расспросами о приметах его посетителя. Но понимал, что этого делать нельзя до тех пор, пока Макс не изложит последовательно всю историю. Иначе беднягу захлестнет волна неуправляемых эмоций.
«Это какая–то шутка, — твердил Кантор про себя, — не может быть, чтобы Ведущий Судьбу сводил меня раз за разом с одним и тем же демоном. Или придется признать, что это действительно не человек, а стихия — темное проявление природы».
…На прямой вопрос о том, как же привратник, знающий о строгом соблюдении времени приемов, пропустил его, этот человек ответил, что воззвал к той части натуры привратника, которая отвечает за человеколюбие.
Каково? Он так и сказал. И нельзя было не заметить, что абсурдное и ничего не значащее с точки зрения обыденных представлений «человеколюбие» незнакомец произносит не как вновь придуманный неологизм, а как некое привычное ему определение. Словом, прибыл он из таких краев, где подобное поведение нормально.
В какой–то момент почтенный Макс подумал, что речь идет о насилии над привратником, но отринул эту мысль, отчасти как не сообразующуюся со здравым смыслом, отчасти как…
— …идущую вразрез Традиции, — помог с формулировкой Кантор.
— Да, именно так, — подхватил портной.
Но что бы там ни думал мастер Макс, таинственный незнакомец в нелепом облачении сразу перешел к делу. Он протянул портному его же карточку, из тех, что выдаются постоянным клиентам.
О да, вроде той, что есть у господина сыщика. Разумеется, господин Кантор помнит, что если он кого–то захочет направить к мастеру Максу, то просто даст карточку, и это будет гарантией того, что Всемур Максимилиан позаботится о клиенте. Всемур Максимилиан доверяет вкусу своих постоянных клиентов и знает, что абы кого они к нему не пришлют.
Свой ранний визит таинственный незнакомец с нездешним взглядом мотивировал крайней срочностью заказа. Он, видите ли, только что добрался до столицы Мира, и ему нужно нанести несколько ответственных визитов, а в дороге с ним случилось несчастье. Он не захотел распространяться на эту тему, но было понятно, что именно с этим связан его нелепый наряд.
— Полагаю, он лишился всего своего гардероба в силу преступления, совершенного против него, или несчастного случая, — подытожил портной.
— Хотел бы я посмотреть на того, кто успешно осуществит преступление против этого путешественника, — проворчал Кантор.
— Ага! Вот и вы уловили суть! Я тоже подумал, что у этого человека есть какой–то мощный запас силы, для противостояния замыслам против него, — сказал портной, даже не догадываясь о том, насколько сильно и точно угодил в самое больное на данный момент место сыщика.
Словом, гостю немедленно нужен был костюм, который соответствовал бы его положению в обществе. И, разумеется Всемур Макс решил пойти ему навстречу, тем более что карточка, которую тот предъявил, способствовала самому внимательному отношению к клиенту.
