Часовщик, заметив мое приближение, сделал незаметный знак лейтенанту молчать, но движение я уловил. Приглядевшись к девушке — берет у нее был поднят достаточно высоко, открывая висок, — я оскалился и громко сказал:
— А я так и думал, что мы встретимся. Обернись, тварь, я хочу посмотреть на твое лицо!
Девушка вздрогнула, слегка зябко поежилась и обернулась, бросив на меня быстрый взгляд. Судя по расширившимся глазам, узнала, а я, с некоторым недоумением ее разглядывая, держал руку на рукоятке пистолета, сунутого сзади за пояс и до этого прикрытого рубашкой.
— Работаем! — на суржике скомандовал старший лейтенант и бросился на меня, но почти сразу упал, словив пулю в колено. Второй успел сбить меня плечом с ног, но не остановился, чтобы добить, а бросился бежать. Перекатившись на живот, из положения лежа я всадил ему две пули в спину и сразу же вскочил на ноги, разворачиваясь к девке. Однако ни ее, ни часовщика уже не было на месте. Старика я не разглядел, но вот девушка как раз поднималась на ноги с земли метрах в десяти от меня. Судя по испуганно матерящейся тетке, что лежала на спине, и рассыпанным покупкам, она столкнулась с ней, убегая.
После выстрелов на несколько секунд воцарилось недоуменная тишина, однако чуть позже заголосила одна женщина в соседнем ряду, что убивают. Ее тут же поддержали. После следующих моих выстрелов снова воцарилась тишина, но уже испуганная. Только «летчик» подвывал рядом.
— Стоять! — крикнул я, направив на нее «Вис». Народу на рынке хватало, но пока никто не пробовал вмешаться, только выл раненный в ногу «летчик». — Обернись… Ну?!
Девушка обернулась и исподлобья посмотрела на меня. В это же мгновенье послышался командный крик сбоку:
— Милиция! Бросить оружие!
Покосившись направо, я понял, что приказ был отдан именно мне. В принципе, по-другому и быть не могло. Молодчик держал на прицеле девушку-военную, рядом лежали тела еще двух военных, да еще орденоносцев. Странно, что сразу стрелять на поражение не стали. На кого еще стволы им направлять?
— Спокойно, — скомандовал я, поднимая руки и отпуская рукоятку пистолета, отчего тот повис на указательном пальце. Держал я его за скобу, что прикрывала спусковой крючок.
— На землю оружие! — кричал один из двух милиционеров. Заметив, что они оба какие-то нервные, вспомнил про пропавший патруль и, поморщившись, наклонился и аккуратно положил пистолет на землю, со злостью поглядев на торговый ряд. Народу хватало, однако незнакомки уже не было, только мелькнула в конце ряда ее форменная гимнастерка и синяя юбка.
Слушая приближающиеся шаги милиционеров, я со злостью смотрел вслед убежавшей немке и с некоторым недоумением думал: «Почему она была так похожа на фотографию матери Евгения Иванова, то есть теперь на мою мать?.. Почему?»
Как бы то ни было, я собирался бросить все силы, чтобы разгадать эту загадку.
Контролируя боковым зрением подходивших милиционеров, я пропустил бросок одного из зрителей. Только и успел чуть повернуть голову, гася удар кулака. И услышал радостный голос сквозь звон в голове:
— Я помогу, я боксом занимался.
— Гражданин, отойдите, не стоит трогать задержанного.
Чуя, как немеет лицо — похоже, этот ублюдок повредил мне челюсть — и как из глубин души поднимается черная злоба, я в развороте, присев, крутнулся, подбивая ногой одного из подошедших милиционеров.
Был как раз удобный момент — один страж порядка, тот, которого я сбил с ног, держал меня на прицеле, а вот второй, тот, что скомандовал пацанчику примерно моих лет отойти, убрал оружие в кобуру, не застегнув ее, и достал из кармана кусок веревки. Как я понял, наручников у сотрудников милиции не было. Вскочив, я в прыжке нанес удар в голову второму милиционеру, что лапал кобуру, пытаясь вытащить глубоко засунутый пистолет.
Мягко упав на ноги, я перекатился через спину и, подскочив к первому милиционеру, ошарашенно пытавшемуся встать на ноги и шарившему руками, пытаясь найти лежавший в метре наган, нанес ему два удара кулаком в голову, вырубая. Второй лежал неподвижно, и контроль ему не требовался. Потом я рванул к раненому «летчику» и вырвал у него «ТТ», который он почти достал из кобуры.
— Не балуйся, — скомандовал я ему, после чего, загнав патрон в патронник, осмотрелся. Толпа вокруг стояла та же, а вот пацанчика, долбаного боксера, уже не было. Стало ясно, что он в команде немки и участвовал в моем отвлечении.
Пока «летчик» всхлипывал на земле, я поднял свой пистолет, сунул его на место и прошел к прилавку. Ничего, рожу пацана я запомнил, если повезет, встретимся, уж я-то не промахнусь.
— А, вот и часовщик, — обнаружил я часового мастера, лежавшего за прилавком со стилетом в горле. — Шустрая немка.
Удар могла нанести только она, так что я подивился ее наглости и умению. Куда делся старик, я не заметил, воевал с двумя «летчиками». Пройдя к раненому «летчику» и пнув его по раненой ноге, под возмущенный ропот толпы вокруг, громко спросил, давя на его волю:
— Цель задания, причина нахождения в Москве?! Говори, падаль!
— А-а-а!!! — орал тот, держась за ногу, по которой я методично бил.
— Говори!.. Говори!.. Говори!.. — орал я после каждого удара.
— Сталина, мы должны убить Сталина! Цель — Сталин! — наконец выкрикнул он и откинулся на спину с бледным лицом, похоже, потеряв сознание.
— Тьфу, — снова сплюнув, я еще раз проверил зубы, горестно посмотрел на небо и спросил: — Ну вот за что мне все это, а?!