— Полностью согласен.
Я присаживаюсь рядом с Ланой, разглядывая свою дочь. Дочь. Никогда не думал, что у меня будут дети. Не свои, точно. Да и приемного я бы не брал, зачем? Провести через свои стадии болезни и повредить детскую психику?
А теперь я отец. С крошечной дочерью, которая морщит носик. Такая маленькая, красивая. Сжимает кулачки, кривит губки. Прелесть, сплошная прелесть с темными волосиками матери.
— Моя красавица.
— Да, такая хорошенькая, — Лана вымученно улыбается, стреляя взглядом.
— Я о тебе, мышка. Хотя мышонок вся в тебя, красотка.
— Ты не будешь дочь называть мышонком!
— Ну, раз имя мы не придумали…
Я отдал это право Лане, она ведь носит, ей рожать. Думаю, право выбора она заслуживает больше меня. А я буду любить ребенка не зависимо от того, какое имя у него будет.
— Сегодня двадцать четвертое декабря, — Лана тянет слова, прикусывая губу. — Канун католического Рождества. Может… Ева? Как тебе.
— Прекрасное имя. Ну как, мышонок, тебе нравится? — малышка не плачет, видимо, знак согласия. А Лана бьёт меня локтем. — Что такое?
— Прекрати так называть её.
— Не ревнуй, ты самая главная мышка в моей жизни. Но раз мы сошлись на одном ребенке, то нужно же мне хоть как-то восполнять это?
— Да, сошлись.
А то, что два года спустя Лана снова беременна — абсолютная случайность.
Которую мы планировали больше десяти месяцев.
Эпилог. Лана
— Ева, будь аккуратна.
— Да, мамочка.
Дочь перепрыгивает через канат на носу корабля, заставляя меня в очередной раз дернуться. Носится по палубе и хочет довести до сердечного приступа.
— Ева.
— Честно-честно, мамуль, не буду, — малыша падает на матрас рядышком, тянется к игрушкам. — Поделишься?
— Ня!
Марк без раздумий протягивает кубики Еве, принимаясь слюнявить другие. Пыхтит и цепляется за меня ручками, не давая забрать. Хнычет, но на меня это не работает.
Только качаю головой, приглаживая светлые волосики сына. При рождении он был совсем-совсем блондин, но теперь постепенно становится всё больше похож на отца.
Ева тискает брата, возмущаясь, что он слюнявый. Иногда мне кажется, что для неё Марк лучше любых пупсов. Хотя в три года, когда сын только родился, закатывала мне истерики. Никто не позволял брать на ручки, ведь Ева просто бы не удержала.
Но дочери хотелось играться сразу с братом, а не просыпаться из-за его плача. Шумоизоляция в доме отличная, но не всегда спасала. Теперь, в шесть лет, Ева может в полной мере играться с Марком.
— Мам, а мы плавать пойдём?
— Уже холодно, милая. Завтра утром, хорошо?
— Мы завтра тоже в море? Ура! Ты слышал, Мрак?
Мы с Тиграном, наконец, выбрались в отпуск. На яхте, как он когда-то мне обещал. Шесть лет мурыжил обещаниями, но это ладно. Сейчас время не поджимает, я могу наслаждаться каждым мгновением, не спешить.
Солнце медленно скрывается за горизонтом, окрашивая воду золотистой дорожкой. Я переживала, что маленьких детей будет укачивать на воде, но даже трехлетний Марк переносил путешествие отлично.
Это третий выход в море, сначала на пару часов, сегодня на весь день. Половину из которого мужчина проводит за работой, решая вопросы с крупными инвесторами.
Накидываю на плечи плед, потому что начинает холодать. Ещё немного и приятный бриз начнёт морозить. Надо торопить мужа, чтобы заканчивал переговоры. Мы не планировали проводить ночь в море.
— Мам! — Ева дергает меня за руку, забираясь на колени. — А мы тут будем ночевать или в отеле?
— А где тебе хочется?
— Тут!
— Об этом надо с папой договариваться.
— Ну мам, — дочь жмется губами к моей щеке, обхватывая ручками за шею. Маленькая подлиза. — Ты ему скажи, а он ослушается. Это ведь папа.
— Так это ведь ты хочешь.
— И Марк. Марк, кивни! Видишь? Ну мам… А я не буду бегать, честно-честно!
— Если «честно-честно».
Ева радостно визжит, а сын вторит ей. Вряд ли понимает, что здесь решалось, но поддерживает сестру. Они заводятся, начиная понемногу бесится. И у меня уходит уйма времени, чтобы успокоить детей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Марк хнычет, просится на ручки. Обычно его в такие моменты укладывает Тигран, потому что это не малыш, а маленький мужчина, вес которого обрывает руки. Но муж занят, и я вожусь с сыном.
Здесь две каюты, одна из которых предназначена для детей. Они сегодня долго спали, и я боялась, что вечером не уложу. Но день на свежем воздухе творит чудеса. Марк уже сопит, прижимая к себе подушку в виде панды, а Ева сонно моргает.
— Мы честно-честно останемся?
— Я поговорю с папой, милая, — обещаю, поглаживая дочь по волосам. Укрываю одеялом и сижу рядом, пока не уснёт. — Но не могу сказать точно, вдруг нам нужно в город, а мы не знаем?
— А ты обними его, как всегда. И папа точно разрешит остаться!
— Хорошо, но позже. Ев, засыпай, солнышко. Как только папа освободится, я сразу с ним поговорю. Он пока работает.
— Не работает, он с какой-то тетей говорит, я слышала.
— Говорить можно и о работе.
— А. Ну… Да. Резонно.
Ева едва картавит, но делает это с серьезным личиком, кивая. Наконец, успокаивается. Устраивается удобней, пока я читаю ей новую главу из книги. Наша маленькая традиция.
Дочь слушает про приключения девочки-алхимика из Мадрида, с каждой минутой дышит всё медленней. Когда убеждаюсь, что Ева сама отправляется на Шестую Луну — ложу закладку на нужную страницу, поднимаясь.
Гашу свет, оставляя ночник. У меня сердце сжимается каждый раз, когда смотрю на этих крох. Меленькие такие, мои. Не могу поверить, что в двадцать пять у меня двое деток.
Яхту качает на маленьких волнах, пока я включаю радио-няню и закрываю дверь снаружи. Так спокойней, что дети ничего не натворят. А если будет нужно, то они позовут.
Но дочь не лгала, Тигран действительно говорит с какой-то девушкой. И обсуждает совсем не работу. Я толкаю дверь в нашу каюту, встречаясь взглядами с мужчиной.
Подхожу ближе, обнимая его со спины за шею и наклоняюсь, попадая в кадр камеры.
— Привет, Катрин.
— О, Лана! — блондинка машет мне через экран, укачивая на руках свою дочь. — Я как раз говорила Тиграну, что зимой мы сбежим. Ты же не планируешь к тому времени ещё одного ребенка? Подхватишь мои заказы?
— Конечно, без проблем.
— Катрин! — Тигран хмурится, сжимая челюсть. Не глядя, утаскивает меня на свои колени. Крепко сжимает, наклоняясь к ноутбуку. — Ты не должна её отговаривать.
— Ничего не знаю, мне нужна моя помощница. Я-то разгребаю твои дела, пока ты в отпуске.
— Туше.
Смеюсь под недовольным взглядом мужа. Но это ведь правда. Если раньше мне хотелось отправить Катрин как можно дальше, спрятать Тиграна подальше, избавиться от прошлого…
То сейчас у нас действительно странная и очень счастливая семья. Потому что Катрин, пусть и не фанатеет от акций, но разбирается. И выступает заместителем, когда мы с Тиграном уезжаем или у мужа завал.
А я, словно пример из анекдота, стала работать с Катрин постоянно. Бывшая жена и бывшая любовница, ставшая женой, работают на одной фирме. Ну забавно же.
Но я нашла свою нишу, в которой мне было хорошо. Если Катрин планировала свадьбы, выбирала весь декор, искала музыкантов, то я занималась самим планированием. И самих заказов, и расписания свадьбы.
И мне это жутко нравилось. Только Тигран ворчал, что я его променяла. Грозился перекупить, чтобы занималась только им. Ведь даже после операции и когда память мужа начала приходить в порядок, график никуда не подевался. Не такой дотошный, но по-другому с его загруженностью нельзя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Моя мама не переставала попрекать, что это мало. Помощница на двух фирмах, разве это максимум? Может, права. Может, для кого-то это смешно. Но мне подходит идеально.
— Планируй отпуск, в декрет я пока не собираюсь, — я улыбаюсь, потому что Тигран скрипит зубами. Я все ещё игнорирую предложение завести третьего ребенка. — А пока я украду своего мужа.
