«Ладно, – решил Глеб, – чем заниматься гаданиями и попусту себя накручивать, лучше немного подождать и посмотреть, как там всё выйдет». Такая мысль была вполне логичной еще и потому, что лодка уже приближалась к Устюгу и ждать оставалось недолго.
Высадившись, Глеб и все остальные отправились тем же путем, что и Сашка с Ликом до этого. Точнее сказать, Мирон и все остальные, поскольку именно разнорукий мутант под прицелом автомата вел впереди себя Глеба и Тима, у которых по-прежнему были связаны руки. Сзади шла Нюра, держа за руку мальчишку.
Глеба огорчило, что жена и друг не дожидались их на берегу, на что он подспудно надеялся. Ему захотелось крикнуть, позвать Сашку, но что-то его остановило – то ли некое предчувствие, то ли опасение, что на крик сбегутся вовсе не те, кого ему так хотелось увидеть. Но когда они двинулись по туннелю, мутанта слегка ободрило, что тот был пустым; никакие злобные монстры не доедали останки дорогих его сердцу людей.
А вот дальше… Дальше они увидели то же, что и Сашка с Ликом до этого. Мирон сразу напрягся, стал водить из стороны в сторону стволом «калаша».
– Что за… – начал он, но Глеб на него шикнул:
– Тише ты!.. Хочешь, чтобы и нас вот так покрошили?
– А што тогда? – перешел на шепот разнорукий мутант.
– Для начала развяжи мне руки.
– Вот уж хрен тебе! – показал Мирон кукиш.
– Кто бы сомневался, – вздохнул мутант. – Тогда медленно и тихо идем и смотрим. А ты, – повернулся он к Нюре, – отойди вместе с парнем ближе к выходу, и если что – убегайте.
– Будешь тут мной понукать!.. – злобно сверкнула глазами девочка.
– Он дело говорит, – строго посмотрел на нее Мирон. – Назад иди да за мальчонкой приглядывай. Долго не будет нас – не забудь в воду залезть.
– С ним, што ли? – буркнула, встряхнув руку юноши, Нюра.
– С ним. Зайдешь неглубо́ко, на дно опустишься, а его за руку держи, штоб не убег.
– А коли вы совсем не придете?
– Придем, куды мы денемся? – постарался придать уверенности голосу Мирон.
– А коли нет? – уперлась Нюра.
– Тады в лодку садитесь и назад езжайте, – неохотно буркнул разнорукий мутант.
– Я не умею, – надулась девочка.
– Ты вот что, Нюра, – вмешался Глеб. – Ты, главное, сюда не лезь. Идите тогда в город. Кого-нибудь да встретите. Хоть морозовцев, хоть храмовников. Расскажешь всё, как есть. Самое главное, про меня скажите, что вы со мной были. И те, и другие меня знают, не тронут вас, отведут или к Деду Морозу, или к Святой. Им тоже всё-всё расскажи. Это лучшее, что я могу тебе посоветовать.
– Ты ужо посоветовал лучшее, – насупилась Нюра, прожигая его полным ненависти взглядом.
– Не перечь! – рыкнул Мирон. – То и в самом деле для вас лучшее будет. Тока мы вернемся, не боись. Иди давай!
Когда девочка с парнем ушли, оставшаяся троица прошла чуть вперед и принялась осматривать ведущие из большого зала, где они теперь находились, проходы в туннели и коридоры. Вернее, осматривались Глеб и Мирон, Тим же с непонятным выражением, которое можно было принять за печаль, разглядывал трупы, особенно долго задержав взгляд на телах мужчины и женщины, одетых в ветхое тряпье.
– Знаешь их? – заметил это Глеб.
– Не твое дело.
– Ты здесь раньше был? – не отреагировал на грубость мутант.
– Не тво… – снова начал Тим, но получил от Мирона прикладом по ребрам и, согнувшись, зашипел от боли.
– Говори, паскудыш! Забью ведь до́ смерти.
– Ну, был… – с трудом выдохнул мужчина.
– Где Доктор?
– Откуда я… – со стоном произнес Тим, но когда Мирон снова замахнулся прикладом, сказал: – Раньше он вон там жил…
– Где «там»?
Тим мотнул подбородком на выходящий из зала облицованный кирпичом коридор.
– Вперед! – подтолкнул его прикладом Мирон. И оглянулся на Глеба: – Тебя енто тоже касается.
Глеб и Тим ступили под свод коридора. Мутант еще издали заметил впереди несколько дверей.
– Тихо! – шепнул он, обернувшись к спутникам. – Идем очень медленно и слушаем.
– Чаво слушаем? – насупил брови Мирон, которому явно не нравилось, что им то и дело командуют.
– Всё, – лаконично ответил Глеб и тронулся вперед, осторожно перенося вес тела с пятки на носок.
Не доходя до ближней двери пары шагов, он поднял руку. Из узкой щели, образованной неплотно закрытой дверью, доносились негромкие голоса. Глеб прислушался. Говорили, как минимум, трое:
– А я тебе повторяю, Денисов это был! Иуда проклятый.
– Откуда Денисов? Его Святая в расход пустила.
– Не в расход. Я слыхал, в ссылку отправила. В Красавино, чтобы от радиации там загнулся.
– Да не мелите вы, чего не знаете! Он это был, точно! Плюгавый такой, на одной руке пальцев нет, зато на другой – шесть штук.
– Прям ты успел разглядеть!
– Успел.
– Так он что, сбежал, что ль, по-твоему?
– Не знаю, сбежал или прибежал, только сейчас его Святая уж точно пеньковой лентой наградит. На шею, без ордена.
Говорившие негромко посмеялись. Потом заговорили снова:
– Нас, чую, тоже всех чем-то наградит… Доктора-то мы упустили.
– Вот ведь гад увертливый!
– Может, его морозовцы взяли?
– Я тоже думаю, морозовцы. Слышал, как их главный, здоровенный такой, одноглазый, крикнул своим: отходим, мол, это приказ. А чего бы им отходить, если дело не сделано?
– Ага, я тоже слышал…
И тут вдруг Тим вынырнул из-за спины Глеба и с криком: «Помогите, ребята!» рванулся к двери. Глеб прыгнул следом, но приклад автомата Мирона, обрушившийся на затылок непокорного пленника, оказался быстрее. Тим кулем рухнул на пол, а из-за распахнувшейся двери, поливая всё вокруг очередями, один за другим выскочили трое храмовников. Глеб быстро упал, закрывая ладонями голову. «Идиоты! – подумал он. – Кто же так делает? Всей гурьбой под пули!»
Он оказался прав – Мирон не сплоховал, уложив всех троих одной очередью. Правда, словил пулю и сам. Даже, скорее всего, не одну. Разнорукий мутант, выронив автомат, медленно сползал по стене, оставляя на кирпичах кровавую полосу. На его губах пузырилась розовая пена.
– Что ж ты так! – вскочив на ноги, подбежал к нему Глеб.
– Ничо… – пробулькал закатывающий глаза Мирон. – Пожил ужо… Нюрку не забижай… – сказал и уронил на грудь голову.
– Что ж ты так!.. – повторил Глеб, которому и впрямь стало жаль грубого, неотесанного мутанта.
Но горевать было некогда. Для начала следовало развязать руки, что не составило для Глеба большого труда. Он и так, еще во время поездки в лодке, ослабил, насколько мог, веревки, напрягая и расслабляя мышцы и разводя сначала на миллиметр, потом всё больше и больше ладони. По сути, он бы уже давно мог освободиться, но не видел в этом особого смысла, да и не хотел лишний раз бесить Мирона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
