— Костик, с этим кружением вокруг одного места мы далеко не уедем. Давай конкретно! Ты предлагаешь мне стволы в поддержку или жаждешь подставить меня перед смотрящим? Кстати, если ты скажешь, что стволы предлагаешь, это надо доказать чем-то.
— Хорошо, кладу козырного туза. Жора хотел завалить Вову. И ехал он на встречу с людьми, которые могли бы это обеспечить.
— Братан, ты мне-здесь, с глазу на глаз, можешь что угодно наговорить. Я ж не побегу на тот свет проверять твое заявление.
— Боюсь, что если ты будешь и дальше осторожничать, то встреча с Жорой тебе и мне обеспечена. Вова уже в курсе, что ваш «фонд», мягко говоря, в стороне от общака находится. А это крысятничеством могут посчитать.
— Любопытно только, кто его в курс дела ввел? — прищурился Самолет. — Может быть, ты?
— Нет, Васек, я это не возьму. Сделал это тот человечек, через которого «дядя Вова» организовал вам с Жорой общий прокол на Симеоновской. Теперь я это знаю точно.
— Интересно… — безо всякой иронии в голосе произнес Самолет. — Значит, это все-таки не было «роковой случайностью»?
— Да, Вася. Ты, конечно, немного сглупил, когда дал все это дело на откуп Седому, а сам ушел в сторону. Седой привлек Моргуна, который очень кстати привез из Москвы девочку Дашу. А Моргун у тебя — «поставщик двора» «дяди Вовы». И Вова был капитально в курсе того, что ты собираешься припугнуть Крылова. Даже точно знал день и час мероприятия. Но он не предупредил ни тебя, ни Седого, что наш с Жорой хороший знакомый, Андрей Михалыч Рыжиков, уже зазвал Крылова к себе на день рождения. То есть на то самое время, когда на квартиру Крылова должен был пойти наш парень. Жора этот вопрос обговаривал с Вовой, и Вова должен был, по идее, тебя предупредить. Или хотя бы через Моргуна об этом сообщить.
— Я могу ведь и поспрошать Моргуна… — заметил Вася не без недоверия.
— Спрашивай, только не в лоб. Моргуну, между прочим, Вова посватал твое место.
— Этому дырочнику?! — вскипел Самолет.
— Ему, ему! Моргун же удобный человек. Ему лишнего не надо, он в высокие сферы не лезет, к большим кормушкам не тянется. А вы с Жорой — деляги. Вот Вова и захотел вас с Жорой лбами столкнуть. Сперва тебя в дерьме обвалять собирался, подставу пришить на Симеоновской, а потом — Жору утопить. Он же себе эту самую Дашку у нас забрал. Послушай запись, сразу все поймешь…
И Костыль вынул диктофон, в котором стояла кассета с записью беседы «дяди Вовы» с Дашей на химзаводе. Зазвучал взволнованный девичий голосок:
— …Когда они высадили меня из машины и я полезла прятаться в домик, Седой сказал Миките: «Теперь Жора Калмык почешется…»
— Ты это точно помнишь, девочка?
— Конечно.
— А больше Седой ничего не говорил?
— Нет, они сразу же уехали в другой двор. А я стала ждать, когда Таран подойдет…
— Скажи, а тебе эту фразу случайно не Жора подсказал?
— Нет-нет, что вы!
— Ну, хорошо, продолжай…
Костыль остановил запись:
— Тебе уже ясно, наверное? После того как тебя уделали бы, он бы обвинил Жору в том, что тот тебя подставил. Не сразу, наверное, сперва вытянул бы из него все, что можно, по части вашего скрытого фонда. Сделал бы жест — вот, братва, я в натуре смотрящий! Эти крысы от общака десять миллионов баксов заныкали — цифру от балды говорю, в точности не знаю!
— Улавливаю… — произнес Вася, еще более сузив глазки. — Значит, после того, как Жорик просек эту фишку, ему захотелось решительные меры применить, вместо того, чтоб просто смотаться?
— Да, — кивнул Костыль. — Как сейчас помню, он сказал: «Сделать ноги — это последний вариант. Хочу опробовать тот, который еще неизвестен. В конце концов, будет ясно — есть облом или нет».
— И что же это был за вариант?
— Толком не знаю. Запомнил только одно: перед тем как поехать и не вернуться, он звонил по телефону, который тебе тоже может быть интересен. Запиши: 45-67-23…
Ночное купание
Даша с «дядей Мишей» покуривали у открытого окошка, наслаждаясь легкой прохладой после весьма интенсивных физических упражнений. На слова хозяин по-прежнему был не щедр, но все остальное даже сейчас, когда Даша припоминала то, что творилось в постели, и то наслаждение, которое там испытала, было потрясающе. Обвив гибкими ручками своего пожилого Аполлона, она сидела у него на коленях, положив щечку ему на плечо. Время от времени Миша давал ей затянуться общей сигаретой.
— Смотри ж ты, — заметил он, — вроде бы несколько дней дожди шли, а сегодня даже ночью не холодно. Послушай, а не поехать ли нам сейчас искупаться?
И посмотрел на часы.
— Купаться? — Даша этого предложения не ожидала. — На речку? Там же вода, наверное, грязная… А может, лучше опять в ванну пойдем?
— Нет, надо менять ощущения. Ванна — это зимнее удовольствие. А сейчас лето. Отвезу тебя на чистое лесное озерцо. Буду там как Нептун, а ты — как русалочка…
— Ты не простудишься? — заботливо спросила Даша, поглаживая клиента по взмокшей шее.
— Думаешь, старый? — хмыкнул тот. — Нет, не простужусь. Я, девушка, еще в проруби зимой купаюсь. Одеваться не будем, поедем как есть, в халатах…
И опять посмотрел на часы.
Даша от этой идеи в особом восторге не была, но упираться, конечно, не собиралась. Тем более что Миша так нежно и легко поднял ее на руки и понес, что в ее забалдевшей головенке разом исчезли все возражения.
Да, здоровый этот Миша! Ни разу не проявив признаков усталости, донес пятидесятикилограммовую Дашу со второго этажа до «рафика», по-прежнему стоявшего во дворе, и потряс за плечо дремавшего в кабине водителя:
— Просыпайся, Валера! Едем!
— Туда? — спросил тот, слегка зевнув.
— Туда, туда! — с легким раздражением проворчал хозяин. — На озеро.
— Понял! — кивнул тог.
«Рафик» неторопливо выкатил за ворота и вновь поехал каким-то извилистым маршрутом. Окна в нем по-прежнему были зашторены, перегородка между кабиной и салоном тоже никуда не делась, к тому же за окнами была ночная тьма. Но Дашу на этот раз маршрут не интересовал.
Ей было очень уютно и приятно на заднем диванчике микроавтобуса, на коленях у «дяди Миши». Он мягко ласкал ее, забираясь под халатик, бормотал что-то невнятное, но нежное и одним своим тембром расслабляющее. Даша впала в состояние легкого, но быстро прогрессирующего балдежа. Пьяный кайф, который она словила во время ужина, конечно, понемногу выветрился, но благодушие Дашу не отпускало. Более того, поскольку головка у нее стала помаленьку соображать, она начала строить какие-то далеко идущие, хотя и расплывчатые планы.
Все эти планы базировались на одной исходной посылке, которая, по Дашиному разумению, была неоспорима. А именно на той, что «дядя Миша» очаровался на всю катушку ее молодостью и красотой, скромностью и нежностью, в нужные моменты сменяющимися бесстыдством и жаркой страстью. Соответственно надо развивать этот успех, доводить пожилого, но все еще могучего кобеля до исступления, и он, глядишь, позабудет насчет того, кто Даша по профессии. А поскольку жена у этого «крепкого старика Розенбома» какая-нибудь неподъемно-толстая и раздряблая корова лет пятидесяти, у которой на ногах висят жирные «галифе», то, глядишь, если Даша будет умненькая и благоразумненькая, то, возможно, даже станет когда-нибудь его законной женой. И ежели этот старый Буратино богатенький, то, возможно, Даше удастся съездить куда-нибудь в Париж, Лас-Вегас, на Канары, на Багамы. А в том, что «дядя Миша» богатенький, она почти не сомневалась. Хотя дачка у него и скромная, но охранников будь здоров сколько, а таким дядькам меньше чем по полторы-две тысячи долларов в месяц платить нельзя. Значит, есть ему что терять, раз денег на сторожей не жалеет.
Самое странное — Даша даже не вспомнила насчет того, что ей мужик с золотыми зубами говорил. То есть про свою разведывательную миссию. И о том, что, будучи под приятным хмельком, о ней проболталась — тоже. Все-таки удивительная это вещь, женская природа! А ведь не скажешь, что Даша была совсем безмозглой дурой. Нет, хитрости и осторожности ей никогда занимать не приходилось. И хорошо умела всякие роли по жизни играть, и жизнь свою очень ценила, и здоровье берегла…
Между тем «дядя Миша», который ее всю дорогу ласкал, видать, опять возбудился. Даша это через два халата почувствовала. А он ей уже зашептал на ушко жарким таким нетерпеливым шепотком:
— Ну-ка, порадуй меня еще разочек, солнышко!
— Прямо здесь? — удивилась Даша. — Может, сперва доедем?
— Там — само собой, а здесь — романтика… Мы ж с тобой еще одно место не попробовали…
Даша особо не ликовала, когда у нее «это место» просили. Но и упираться не упиралась, ежели все было в «контракте» оговорено. Обычно за это дополнительные бабки платили, но тут разговора об оплате вообще не было. А клиент, как известно, всегда прав. Тем более такой шикарный и добрый, как этот.
