И очнувшийся инопланетянин затараторил, как на выпускном экзамене:
– Эскинсаллибарр – это оружие превентивной атаки. Автоматический робот-завоеватель. Чудовище, созданное по невероятно развитым технологиям! Плод больной фантазии таких же чудовищ, которые подобных монстров создали. И назывались его создатели – сойшенхи. Древняя раса самых известных, самых агрессивных и подлых космических пиратов, Сволочей с большой буквы! Мерзкие преступники, которых приговорили к уничтожению все без исключения разумные расы. Сойшенхов стали уничтожать все и везде. И сто тысяч лет назад их раса перестала существовать во Вселенной. Так, по крайней мере, признано официально.
Он сделал паузу, чтобы набрать очередную порцию воздуха. Настолько горячо и страстно он говорил. Но его перебило радостное восклицание Чернова:
– Так ты вспомнил все?!
Найденыш заморгал глазами, возвращаясь в действительность, и с досадой цыкнул языком:
– Конечно нет! Но про нашу находку – все! – И несколько задумчиво добавил: – Кажется.
– Уже здорово! – обрадовался его старший брат. – Значит, недаром я тебя нес. Но что ты еще помнишь про этого… эскалибура? Или как его?
– Да не в этом суть! – отмахнулся инопланетянин, опять уходя в свои воспоминания и нисколько не собираясь вставать с пола, где он так и сидел. – Значит, так! То что мы нашли, – малый робот-завоеватель, законсервированный, с аурой пассивной защиты, но готовый к приему любых команд по определенному каналу, реакторы рассчитаны на работу в течение трехсот тысяч лет. Может взламывать любые информационные сети космических армад, создавать для них помехи, перехватывать управление любыми ракетами и дистанционно взрывать запасы взрывчатки по радиусу средней планеты. И на дальней орбите! Практически непобедим, уничтожают только пушкой с амферерными лучами. Как правило, вместе с частью планеты или с внепланетной станцией-базой. Так, что еще? Тот, что мы нашли, – малый, планетарный. Есть еще эскинсаллибарр вдвое больший по размерам, его называют галактарбарр. Но ни единого большого не найдено, только малые, всего лишь десяток. Их очень берегут, потому что создать подобное не под силу пока никому. И используют только там, где надо остановить разгорающиеся войны.
Он опять сделал паузу, взглянув на застывшего Сергея, который со свечой в руках так и стоял перед ним на коленях, боясь пропустить хоть одно слово. Но, воспользовавшись молчанием Найденыша, тут же спросил:
– Ты так про него много знаешь?
– О-о-о! Ты бы знал, как нас про эту технику заставляли зубрить каждую строчку, каждую деталь, каждую связь и воздействие, каждую программу подчинения и использования. Я даже поверить не могу, что до сих пор не вспомнил про ТАКОЕ!
– Постой, постой. Так ты хочешь сказать, что вас обучали обслуживать, укрощать это механическое чудовище?
– И не просто обучали! А заставляли, вдалбливали, издевались и пили кровь, если кто-то в нашем техническом высшем заведении допускал слабину в этой дисциплине. Мы единственные в нашей цивилизации, кто обязан был вывести робота-завоевателя из спячки в случае его нахождения. Потом задать команды подчинения и использовать на благо всей цивилизации.
– Невероятно!
– Ха! Ты бы еще попытался осознать, какие почести, слава, деньги и уважение достаются тем, кто отыскал имеющиеся в пользовании эскинсаллибарры. Да что там ты, этого даже я осознать не могу. И это при том, что роботы-завоеватели были уже найдены старыми и изношенными, а этот… О-о-о! Так и стоит перед глазами это чудовище! Да он новенький и еще ни разу не использованный! Во! А теперь представь, что нам за него будет?
– Э-э-э… а что?
– Вот и я не представляю!
– То есть на нем можно куда-то улететь?
– Увы! Он ведь ПЛА-НЕ-ТАР-НЫЙ! – по слогам выделил Евгений. – В космос не летает и настолько дальней связи не имеет. Но мало ли что? Вдруг нам еще чего подобное удастся с помощью Чарли отыскать? Правильно ведь говорят: лиха беда начало!
Сергей Николаевич помотал головой:
– Ладно, Чарли мы потом уговаривать будем. Но ты хоть объясни, как ты к этому экслклимбун… Стоп! Ты не против, если мы его просто эскалибуром назовем?
– Нисколько. Тем более что по смыслу название где-то созвучно. Сойшенхи создавали этого малого робота-завоевателя как некий меч возмездия, наказания, страха и уничтожения. Так что…
– Вот и договорились. И как ты к этому эскалибуру подступиться собираешься?
– Увы! Это и в самом деле весьма сложно. Возможно, не менее десяти дней мне понадобится для перенастройки, перепрограммирования и выведения новых контуров подчинения. И то, если вы мне не будете мешать и путаться под ногами.
Академик переглянулся с не менее чем он очумевшими иностранцами. Но, видя, что те продолжают молчать как рыбы, продолжил вопросы сам:
– То есть он тебя станет слушаться?
– Еще как!
– А-а… зачем это тебе? Ну и нам тоже?
– Ну ты и деревня! – Возмущению Евгения не было предела. – И то в деревне живут умнейшие люди! Нет! Ты пещерный человек! Как можно не понимать такие банальные истины? Где ты купил свое звание академика? Да ты этим позоришь имя своего младшего брата! То бишь меня, мое имя позоришь.
– Ну так объясни, если такой умный, – ничуть не обиделся вышеупомянутый академик.
– Запросто!
И его приемный брат приступил к разъяснению выгод, которые дает право обладания эскалибуром, малым роботом-завоевателем. Да только уже через десять минут вдруг замолк, настороженно прислушиваясь:
– Кто это там так визжит?
В самом деле, увлеченные рассказами слушатели даже внимания не обратили на странные шумы у колодца. Только сейчас расслышали через решетки открытого окна плеск, разбавленный поросячьим визгом. Дикие свиньи в данном районе тайги встречались чрезвычайно редко, но в летнюю пору они и в самом деле могли отойти довольно далеко от ареала своего обитания. Так что теперь получалось, что грязные дикие кабаны моются в священном для людей колодце.
Пока выражение возмущения закипало на лицах страстных поклонников чистой воды, Чарли Бокед просчитал только ему ведомый вариант. Метнулся к печке, вставляя в открытую дверцу сразу четыре факела, и на ходу стал приговаривать:
– Мне кажется, есть прекрасная возможность поохотиться! Живей, ребята, хватайте топоры и рогатины! Лилия, хватай вторые два факела – и все за мной!
Уж неизвестно, что ему там насоветовало предвидение. Все-таки дикие кабаны – это немалый страх и опасность для любого охотника. Даже опытные следопыты стараются не выходить навстречу разъяренному секачу, ведущему свое семейство на прокорм или водопой. Если ведут отстрел такой зверюги, то из хороших ружей да подстраховывая друг друга.
Но уж слишком безоговорочно привыкли в последнее время эксперты доверять знаменитому сыщику. Поэтому бросились за ним, похватав все, что требовалось, без малейших раздумий. И успели вовремя. Как, собственно, и предвидение англичанина не подвело. Оказалось, что во время дождя дополнительный бурный поток не только влился в колодец, но основательно его расширил и вырыл в нем преизрядную яму, чуть не под два метра глубиной. Причем стенки этой ямы остались весьма и весьма крутыми. Уж незнамо как, но один из годовалых кабанов, которые приблизились к колодцу, свалился в воду и не смог сразу выкарабкаться, с визгом тыркаясь в самый крутой берег. Конечно, имей он больше времени, он бы подался и в иные стороны, но тут прибежали люди с факелами, ослепили, спугнули еще парочку таких же годовалых кабанчиков и попытались придумать, как достать топором плавающую и страшно возмущенную таким негостеприимством свинью. Наилучшая идея пришла в голову академику:
– Топим его! Топим!
И своей рогатиной показал, как надо действовать. Против такой тактики и сразу двух рогатин бедному животному ничего не оставалось делать, как благополучно утонуть.
Зато какой вопль восторга разнесся по ночному лесу, к огда мужчины вытащили трофей из воды на сравнительно сухое место и осмотрели. Голод, по крайней мере этой ночью и в ближайшие дни, им уже не грозил. А визжащая от радости мадемуазель Монро уже неслась в избу, ставить сковородки для накаливания на плиту. Предстоял настоящий праздник живота, сопровождаемый невероятными планами и перспективами, которые излагал товарищам Евгений Николаевич Чернов-второй.
Глава тридцать четвертая
Тайга. Эксперты. 2012
Насыщение мясом, приготовленным как с кровью, так и хорошо прожаренным, пошло мужчинам только на пользу. Да и у женщины характер с самого утра был воистину ангельский, хотя она чуть позже и призналась академику, что у нее болит живот. Выслушав жалобу с полузакрытыми глазами, Сергей Николаевич и на образ обожествляемой идеальной женщины полюбовался, и ауру жалобщицы рассмотрел преотлично. И прекрасно понял, что живот у несчастного Колобка в самом деле болит. Поэтому со вздохом посоветовал:
