В его глазах читался вопрос, он все еще злился на меня, и о причине такой немилости я догадывалась.
— Ты мне все рассказала? — все-таки спросил он.
— Что ты имеешь в виду?
Он усмехнулся, отодвинул чашку и вновь посмотрел мне в глаза.
— Давай зададимся вопросом, что имитатор делал в этом городе?
— Ну, скорее всего, выполнял заказ.
— Если так, то мы бы уже знали об этом. Он ведь не отказал бы себе в удовольствии поставить на теле жертвы фирменный знак. Или, по-твоему, его привычки изменились?
— Вряд ли… Он имитатор, изменить привычки мог бы Стрекоза, а этому остается следовать заведенной традиции.
— Согласен. Так что же ему понадобилось в нашем городе?
— У нас полно трупов, — невесело усмехнулась я.
— Петрова увез Гризли, если верить твоему источнику. Значит, скорее всего, он его и убил.
— А зачем ему понадобилось вырезать стрекозу на теле жертвы?
— Возможно, у него была причина. Парень в Питере и Светлана — дело рук Стрекозы № 2, а остальные…
— Ты хочешь сказать, что имитатор…
— Хочу, — кивнул Ковалев. — Он появился здесь отнюдь не случайно. Он приехал за ней. И этому должна быть причина.
— Тут только твои догадки.
— Предположим, его привело сюда некое дело. Что за дела у киллеров, известно, но Светлана каким-то образом узнала о нем, и киллер расправился с ней. В таком случае должен быть еще труп.
— Может, он и есть, просто мы о нем не знаем, — усмехнулась я.
— И все-таки я уверен: целью была она сама.
— Светка? Кому нужна ее смерть? Чокнутая девица, которая писала дрянные статейки.
— Ты права. Кандидатура не самая подходящая, — усмехнулся Ковалев, продолжая смотреть мне в глаза. Под его взглядом я почувствовала себя крайне неуютно. — Она сделала пластическую операцию. Зачем?
— Хотела быть похожей на меня. Я же сказала, она чокнутая.
— И у нее были твое имя, твоя фамилия, даже даты рождения у вас совпадают. Ведь так?
— Куда ты клонишь?
— Ты солгала старику и лжешь мне. Откуда ты знаешь о Стрекозе?
— Хочешь сказать, его цель вовсе не Светка, а…
— Ведь это очевидно! Разве нет? — Он поднялся и прошелся по кухне, подошел сзади и наклонился ко мне. — Так откуда ты узнала о Стрекозе?
— Стрекоза мертв. — Я чувствовала его за своей спиной. Он стоял очень близко, я чувствовала его дыхание на своей шее и невольно поежилась. — Терпеть не могу, когда кто-то стоит за спиной, — сказала я.
— Терпеть не могу, когда мне врут, — ответил он, а мне стоило большого труда усидеть на месте.
— Хорошо, — подумав, согласилась я. — Допустим, я догадываюсь, кто такой имитатор. — Ковалев резко выпрямился. — Сядь, — попросила я. — Сядь так, чтобы я тебя видела.
Он вернулся за стол. Теперь в нем не было и намека на обычное добродушие — суровое лицо и взгляд, который меня пугал.
— О Стрекозе мне рассказал знакомый. Тот самый парень, что в один непрекрасный момент исчез из моей жизни. И люди Меченого ищут именно его.
— Откуда такая уверенность?
— Фотография, — вздохнула я. — Чтобы объяснить, в чем дело, мне придется рассказать историю своей жизни.
— Внимательно слушаю.
— Она длинная и скучная.
— Ничего, потерплю.
И я рассказала ему о Светке, о наших странных отношениях, о моем бегстве в Питер и о встрече с Валеркой.
— И он рассказал тебе о Стрекозе? — с сомнением спросил Алексей Дмитриевич.
— Да. Как-то мы гуляли в парке, дети рисовали мелом на асфальте, — я говорила не торопясь, очень надеясь, что звучит все это убедительно, — и одна девочка нарисовала стрекозу. Не очень похоже, по-моему, как обычно рисуют дети ее возраста. Я спросила, что она нарисовала, и она ответила. Валерка присел на корточки и долго разглядывал рисунок.
— А потом поведал тебе эту историю?
— Точно. Он сказал, что читал рассказ о парне, который стал наемным убийцей и оставлял метки на телах своих жертв. Мне было странно его слушать. Хотя почему бы и не быть такому рассказу? Люди обожают подобные истории. Странность была в том, как он это рассказывал.
— И ты заподозрила, что он говорит о себе? — усмехнулся Ковалев.
Я чувствовала, что он мне не верит.
— Нет. Не заподозрила. Герой рассказа почему-то очень занимал его, он еще несколько раз возвращался к разговору о нем. А потом Валерка внезапно исчез. Я пыталась его найти. И тогда вспомнила рассказ о Стрекозе. У меня много знакомых в Питере, я ведь работала в крупной газете. Есть среди них и фээсбэшники.
— И ты отправилась к ним?
— Да. Согласна, звучит довольно глупо. Но я его любила. Очень любила. И когда он исчез… В общем, в тот момент трудно было ожидать от меня разумных поступков. Приятель заинтересовался моим рассказом и навел кое-какие справки. Валерка не мог быть Стрекозой, потому что тот к тому моменту был уже убит. — Я помедлила и сказала то, о чем думала все это время и чего боялась: — Он — тот самый имитатор, которого мы ищем.
— Откуда такая уверенность?
— Фотография. Светка жила в Питере, когда мы с ним познакомились, и, скорее всего, следила за нами, это на нее очень похоже. В общем, однажды я увидела на ее столе фотографию.
— Твоего Валерки?
— Мы были вдвоем, он и я. И она поставила ее на свой рабочий стол. И даже поместила в Интернет.
Ковалев присвистнул.
— Теперь ясно, как на нее вышли. Все до смешного просто. Фотография, ваше сходство, фамилии… Но зачем твоему Валерке тебя убивать?
— Возможно, он решил, что я слишком много знаю.
— Чепуха, — покачал головой Алексей Дмитриевич. — Он бы вас не перепутал. Ты сменила свой питерский адрес после его исчезновения?
— Нет.
— Вот видишь. И он знал тебя как Лану Алексееву. Он не может быть человеком, которого ты называешь имитатором.
— Главное, что так считают люди Строева.
— С чего ты взяла? — насторожился Ковалев.
— У меня были гости, — пожала я плечами. — Явились в гостиницу, сунули под нос фотографию. Именно ту, которая пропала со Светкиного рабочего стола незадолго до ее смерти.
— Что? — Алексей Дмитриевич даже вскочил с места. — И ты мне ничего не сказала?
— Тогда я еще не прониклась к тебе доверием и не торопилась раскрывать все свои тайны.
— Разумеется, в милиции тоже не знают? — Я в ответ вновь пожала плечами. — Вот что. Тебе надо немедленно уезжать отсюда.
— Разве мы уже не обсуждали данный вопрос? Я хочу разобраться в этой истории. Ты прав, в ней много противоречий… а для меня очень важно понять. К тому же, — усмехнулась я, — все заинтересованные стороны рассчитывают на то,
