Разъяренный призрак бросился на него, повалил с ног, заклинание сбилось и прервалось, и Кейлек, закрыл глаза, чтобы хотя бы не видеть этого дорого сердцу лица Тиригосы, обезображенного злостью и обидой. Он не встал на ее сторону, не отомстил за нее!
И вдруг вой стихии стих, острые осколки чистого льда обрели мягкость, невесомость. Внезапная тишина оглушила Кейлека, вконец обессиленный, он прислонился спиной к необструганным доскам конюшни и открыл глаза.
Светловолосая волшебница опустилась перед ним на колени и, заглядывая ему в глаза, кажется, что-то спрашивала о том, как он себя чувствует. Вокруг нее тихо падал снег.
Джайна Праудмур, вспомнил Кейлек. Она жива!
— Дух… вернется, — выдавил из себя Кейлек. — Нужно…
Джайна кивнула. Она знала, что делать. Она была сильным магом, вспомнил Кейлек. Хорошо, что она жива.
Волшебница стала творить магию, буря сопротивлялась ей, но Джайна полностью контролировала призрака и заклинание за заклинанием отправляла его обратно, в Круговерть Пустоты, освобождая его от наложенных Кейлеком чар.
Снегопад редел и замедлялся, становилось все тише, и наконец, исчез совсем. И звуки живого, реального мира, ворвались в конюшню:
— Бейте их! — услышал снаружи Кейлек вопли. — Бейте их! Твари слабеют из-за чумы!
Джайна спешно оглянулась и быстро сказала:
— Впредь будьте аккуратны с призраками, с ними не так-то просто совладать.
Кейлек не сдержал улыбки.
— Хорошо, — пообещал он. — Вы знаете, кто я?
— Нет.
— Аспект Магии.
— У всех бывают неудачи, — с улыбкой ответила Джайна. — Думаю, дальше вы справитесь без меня. Удачи.
Она ушла, и Кейлек услышал, как захлопали совсем рядом драконьи крылья. Он пригнулся так, чтобы балка не мешала обзору, и увидел хроматических драконов. На спине одного из них сидела Джайна Праудмур.
Хроматическая гвардия спешила к Грим-Батолу.
А на горизонте зарождался рассвет.
Глава 21. Шаг за шагом.
Пока Нелтарион летел к Грим-Батолу, граница между небом и землей неумолимо светлела. Время Аспектов-Хранителей, избранных Титанами, неумолимо приближалось к концу. Когда солнце осветит горячими лучами равнины Нагорья, состав Аспектов изменится и его не возможно будет повернуть вспять, как невозможно остановить смену дня и ночи.
Раньше Нелтарион мог бы проникнуть в Грим-Батол, невзирая на каменные преграды, как истинный Хранитель — сквозь земную Твердь. Теперь он избегал разрушений и возможных изменений, к каким могли привести его приказы, если хотел выжить. Отныне стихия скорее повинуется его сыну, чем ему самому, и с этим тоже придется смириться.
Хроматические драконы держались позади.
Он изучал провалы и новые трещины в теле горы, какие-то места были ему знакомы, другие были безнадежно изуродованы. Через проломы во внешних стенах, словно вывалившиеся внутренности, бились на ветру аметистовые стяги с драконьими крыльями.
На одной из этих наполовину рухнувших в пропасть террас началась история второго пришествия Смертокрыла, когда Ноздорму рассказал ему о гибели Джайны. С одной из них он сбросил в бушующее море Темных Советников Культа, и если бы это не было лишь видением, история Катаклизма могла развиваться совсем иначе.
Крепость имела жалкий вид. Нелтарион хотел верить, что жертвенная кровь больше не окропит алтари Древнего Бога под ритуальный бой барабанов. Что ни один из заговорщиков, скрыв свое лицо и расу, не настигнет Багряного Зала, чтобы предавать и убивать ради Н-Зота, да и от самого Багряного Зала мало что останется. Нелтарион видел несколько разбитых витражей, в которых отдаленно угадывалось изображение черного дракона, сжигающего города своим дыханием. Если бы стекла уцелели к этому времени, он уничтожил бы их сам. Он хотел верить, что жестокие твари, обретшие свободу после падения Оков, умрут здесь же, под руинами обрушившейся крепости, и никогда не хлынут в Азерот так же, как в Сумеречное Нагорье.
Ревущие волны довершали то, что не удалось пожарам и землетрясениям. С невероятной злобой они бились о ветхую позеленевшую от сырости и времени кладку, словно стараясь проломить камни и вызволить из плена Тьмы своего Аспекта.
Хранителя Стихий Азерота. Его сына.
Нелтарион зарычал, выдыхая пламя, и, резко наклонившись, устремился в зияющий пролом в стене крепости. Хроматические драконы последовали за ним.
Он вспомнил о битве против Древних Богов Нелтариона Защитника из уничтоженного мира пандаренов и усмехнулся.
«Знаешь, Ноздорму, похоже, какие-то вехи истории все равно остаются неизменны…».
***
Изумрудное небо над головой Алекстразы темнело. Ритуал начатый Изерой, как и многие другие, ему подобные ритуалы, нельзя было прерывать или останавливать. Алекстраза всегда помнила об ошибке, допущенной королевой Азшарой во время Войны Древних.
Для Ноздорму именно ошибка Азшары стала точкой отсчета, рождением нового времени и измененных судеб Азерота, думала Алекстраза. Возможно, в ином времени Азшаре удалось совершить этот призыв, а возможно, она совсем иначе удовлетворила свои амбиции, не прибегая к помощи демона из Пылающего Легиона. Ноздорму были известны все варианты. Он выбрал единственный правильный.
Время словно истончилось и завершило свой бег по кругу, и рухнуло, обессиленное, к ногам Алекстразы. Ей оставалось только перешагнуть через него, оставить позади стремления и заботы Ноздорму о неповторении истории и устремиться к порталу Изеры.
Как зачарованная, она глядела на малахитовый столб, очертаниями напоминающий песочные часы, и видела в нем и Великий Водоворот, как напоминание об ошибке Азшары, и словно бы тот, свой портал, о котором она, конечно, не могла помнить, если бы не увидела в видениях Азаро-Ты.
Хранительница Жизни — Хранительница Нити Жизни, думала она с болью, — в новом мире, последнем мире, стремилась повторить содеянное. И этот поступок мог привести мир к гибели и сокрушить все надежды Ноздорму… И он так же мог спасти мальчика, вернув его этому миру.
Само собой, Алекстраза медлила.
Видения Алекстразы были ответом и решением, но в то же время ей казалось, что она забыла о чем-то важном, о чем предупреждал ее Ноздорму.
Портал ждал, и как ей казалось, ждал именно ее. По крайней мере, она не отдаст ему Тариона, это она точно знала. Ее сестра и другие зеленые драконы застыли, обездвиженные ее чарами, они станут молчаливыми свидетелями ее шага. Ее жертвы. Ноздорму тоже пожертвовал собственной жизнью ради того, чтобы…
— Алекстраза!
Сердце сжалось от боли. Только не он, только не сейчас. Она взмахнула крылом, уверенная, что чары остановят его. Но Кориалстраз продолжил полет и снова позвал ее по имени:
— Алекстраза, отмени заклинание. Ты совершаешь ошибку.
Давным-давно, соединившись в союз, она наложила неразрушимые чары — ее магия не действует на супруга. Она успела забыть об этом.
Она покачала головой:
— Моей единственной ошибкой был ты, Кориалстраз.
Он остановился, не понимая ее слов. Конечно, он не понимал.
— Ты был тем драконом, Кориалстраз… Тем, кто предал меня в мире пандаренов…
Ее голос сорвался. Не может быть иначе, когда говоришь о предательстве любимого, пусть и произошедшего тысячелетия назад. Жизнь Алекстразы не будет прежней и по многим на то причинам.
Кориалстраз взглянул на Кейгана-Лу, стоявшего в отдалении.
— Пандарен рассказал тебе это? Почему ты веришь ему? — спросил он.
Алекстраза покачала головой.
— Азаро-Та рассказала мне. Это правда. Я могла спасти тот мир, но ты… ты помешал мне.
Кориалстраз медленно кивнул. Он тоже был шокирован, Алекстраза умела читать его эмоции без слов. Она ведь любила его. Ей казалось, он тоже, по крайней мере, в этом времени.
Он заговорил, не глядя на нее, и каждое его слово отдавалось болью в ее сердце:
— Не знаю, что именно ты видела в том мире, но в этом я люблю тебя больше всего на свете. Ты узнала много нового о себе или о других, но этот мир развивался иначе, с самого начала. Мы жили иначе, призванные не повторять прошлые поступки. Это был главный принцип Ноздорму, помнишь? История не должна повторяться, хотя этот мир, возможно, дал нам шанс исправить некоторые ошибки, о которых мы даже не знали. Или сотворить новые, если вспомнить судьбу Нелтариона.
— Уходи, Кориалстраз…
— Нет, — решительно ответил он. — Я живу в этом времени и в этом мире, и здесь и сейчас я говорю тебе, что люблю тебя и не предам снова. А мой уход станет предательством, если сейчас я оставлю тебя одну. Ты не можешь исправить ошибки далекого прошлого, Алекстраза, возможно, ты всего лишь должна была узнать о них, чтобы не повторить снова. Ты одна из пяти Аспектов, Алекстраза. Вспомни, Ноздорму говорил тебе, что в мире Азерота всегда должно быть пять Аспектов.
