Крикуны, певуны, плясуны!
Оглашенные, неугомонные!
Нынче пир, буйный пир на весь мир,
Все — желанные, все приглашённые!
Как на ярмарочной площади
Вы веселие обрящете,
Там и горло прополощете,
Там споёте да попляшете!
Не серчай, а получай
Чашу полновесную!
Подходи да привечай
Жениха с невестою!
Топочи, хлопочи, хохочи!
Хороводы води развесёлые.
По бокам, по углам, к старикам
Разойдись, недоёные, квёлые!
Поздравляй, да с пониманием,
За застольною беседою —
Со счастливым сочетанием,
Да с законною победою.
Наша свадьба — не конец
Дельцу пустяковому,
Делу доброму — венец,
Да начало — новому.
Как во городе во главном…
Как во городе во главном,
Как известно — златоглавом,
В белокаменных палатах,
Знаменитых на весь свет,
Выразители эпохи
Лицедеи-скоморохи, —
У кого дела неплохи, —
Собирались на банкет.
Для веселья есть причина:
Ну, во-первых — дармовщина,
Во-вторых — любой мужчина
Может даму пригласить
И, потискав даму эту,
По паркету весть к буфету,
И без денег, по билету,
Накормить и напоить.
И стоят в дверном проеме
На великом том приёме
На дежурстве, как на стрёме,
Тридцать три богатыря.
Им потеха — где шумиха,
Там ребята эти лихо
Крутят рученьки, но — тихо,
Ничего не говоря.
Но ханыга, прощелыга,
Забулдыга и сквалыга
От монгольского от ига
К нам в наследство перешли,
И они входящим — в спину,
Хором, враз: — Даёшь Мазину!
Дармовую лососину!
И Мишеля Пиколи!
…В кабаке старинном «Каме»
Парень кушал с мужиками.
Все ворочали мозгами —
Кто хорош, а кто и плох.
А когда кабак закрыли,
Все решили: недопили.
И кого-то снарядили,
Чтоб чего-то приволок.
Парень этот для начала
Чуть пошастал у вокзала, —
Там милиция терзала
Сердобольных шоферов.
Он рванул тогда накатом
К белокаменным палатам
Прямо в лапы к тем ребятам —
По мосту, что через ров.
Под дверьми всё непролазней
(Как у Лобного на казни,
Но толпа побезобразней —
Вся колышется, гудёт…)
Не прорвёшься, хоть ты тресни!
Но узнал один ровесник:
— Это тот, который песни…
Пропустите, пусть идёт!
«Не толкайте — не подвинусь! —
Думал он. — А вдруг на вынос
Не дадут? Вот будет минус…»
Ах — красотка на пути!
Но парнишке не до крали, —
Лишь бы только торговали,
Лишь бы дали, лишь бы дали!
Время — два без десяти.
У буфета всё нехитро:
— Пять «четвёрок», два поллитра!
Эй, мамаша, что сердита?
Сдачи можешь не давать!..
Повернулся — а средь зала
Краля эта танцевала!
Вся блистала, вся сияла,
Как звезда — ни дать ни взять!
И — упали из подмышек
Две больших и пять малышек
(Жалко, жалко ребятишек, —
Тех, что бросил он в беде),
И осколки, как из улья,
Разлетелись — и под стулья.
…А пред ним мелькала тулья
Золотая на звезде.
Он за воздухом к балконам —
Поздно! Вырвались со звоном
И из сердца до салонам
Покатились клапана…
И, назло другим принцессам,
Та — взглянула с интересом,
Хоть она, писала пресса,
Хороша, но холодна.
Одуревшие от рвенья,
Рвались к месту преступленья
Люди плотного сложенья,
Засучивши рукава.
Но — не сделалось скандала.
Всё вокруг затанцевало, —
Знать, скандала не желала
Предрассветная Москва.
И заморские ехидны
Говорили: — Ах, как стыдно!
Это просто несолидно,
Глупо так себя держать!..
Только негр на эту новость
Укусил себя за ноготь, —
В Конго принято, должно быть,
Так восторги выражать.
Оказал ему услугу
И оркестр с перепугу,
И толкнуло их друг к другу —
Говорят, что сквозняком.
И ушли они, не тронув
Любопытных микрофонов,
Так как не было талонов
Вспрыснуть встречу коньяком.
Говорят, живут же люди
В этом самом Голливуде!
И в Париже!.. Но — не будем,
Пусть болтают куркули!
Кстати, те, с кем был я в «Каме»
Оказались мужиками —
Не махали кулаками,
Улыбнулись и ушли.
И пошли летать в столице
Нежилые небылицы:
Молодицы — не девицы —
Разговоры говорят.
Словно деньгами сорят.
В подворотнях, где потише,
И в мансардах, возле крыши,
И в местах ещё повыше
1973–1974
ЕНГИБАРОВУ-КЛОУНУ ОТ ЗРИТЕЛЕЙ
Шут был вор, он воровал минуты,
Грустные минуты тут и там.
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке, между номерами,
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
