— Я много кого убил, Маглейн. Тебе лучше не знать. Ты и половины этого, — кивнул он на воздух над кроваткой, где ещё недавно мерцали жуткие видения, — не выдержишь. Нечего тебе про мои дела расспрашивать. Чего не слышала, про то не расскажешь.
— Или не прокричишь, — съязвила ведьма. На душе было паскудно.
— Или не прокричишь, — согласно кивнул батрак. — Спать. Живо.
Глава вторая
Расследование
Суматоха в Сеторе улеглась нескоро. Нагбарцы перестали интересоваться турниром и немедленно покинули город. Все, даже Мюр, камерарий двора, тот самый славный Грайогэйр, оставшийся старшим, послал сказать баронам (но получилось почему-то Братству Помощи), что после смерти великого тана они не связаны с Тафелоном никакими обязательствами, а посему отправляются домой, где всенепременно расскажут о подлом предательстве.
После этого представитель Братства Помощи лично сходили к ним в сопровождении какого-то оборванного монаха, долго разговаривал, что-то сулил и в итоге нагбарцы встали лагерем под Сетором, а к своему королю отправили гонца.
Турнир, разумеется, был прекращён.
Бароны каждый день собирались в доме Норы и обсуждали случившееся.
Первым делом разобрались, что же всё-таки произошло в ложе и на трибуне нагбарцев. Распорядителя даже не пришлось запугивать, чтобы он признался, что некий человек, которого он особенно не запомнил, попросил отправить нагбарцев именно на эту трибуну. Ничего не объяснил, но дал много золота. Это золото после допроса отобрали в пользу союза баронов и отпустили распорядителя. Нора подумала, посоветовалась с Веймой, та посоветовалась с Виром и в Сеторе было объявлено, что всякий, кому некий человек дал какое-нибудь поручение относительно нагбарцев, может рассказать об этом, не боясь наказания. А если их рассказ будет полезен, они получат награду. Никакую награду никому не дали, но несколько простолюдинов, которых ради нагбарцев выгнали с трибуны, признались, что к ним подходил какой-то человек, дал золота и предложил высказаться насчёт трусости нагбарцев и особенно их великого тана. Вейма лично заглядывала всем в глаза и убедилась, что они не врут. Им позволили оставить при себе полученное золото, но новое давать отказались. Что было странно, никто из них не помнил лица и даже сословия человека, который с ними разговаривал. Вейма, конечно, знала, кто это сделал. Знал и Вир. Догадывалась Врени. Но что они могли сделать? Прозревшие не выдают друг друга, тем более — высшего посвящённого. Они могли помогать разобраться в том, что произошло. Но говорить о том, что знают потому, что они прозревшие… Этого они сказать не могли.
Потом в совет баронов была вызвана Марила, о чьей шуточке с крысой шептались ещё до начала турнира. Сумасшедшая то смеялась, то рыдала, а то и вовсе принималась каркать. Нора была очень терпелива.
— Расскажи, что произошло в тот день, — мягко предложила она.
— А ты мне дашь браслетик, сестричка? — перестала рыдать и каркать Марила.
— Нет, — всё так же терпеливо ответила Нора.
— Фу-ты-ну-ты. Тогда не скажу.
— Я дам тебе браслет, — сказал граф цур Вилтин. — Рассказывай.
— Мы пришли, — без предисловий начала сумасшедшая. — А там эти! Надутые! И каркали! Жадные и совсем, ну, ни чуточки не смешные! Я и решила уходить! А там — человечек! Смешной такой! И крысу протягивает. Сказал, это будет смешно. А вышло совсем не смешно! Он обманул меня!
Сумасшедшая села прямо на пол и навзрыд зарыдала.
Потом отняла руки от зарёванного лица и сказала:
— А где браслетик? Я больше ничего не знаю!
— Ты ясно видела того человека?
— Ты что, думаешь, я слепая?! — обиделась сумасшедшая.
— Отвечай!
— Ясно, ясно, — проворчала Марила. — Вот как тебя вижу.
— Ты его разглядела?
— Конечно!
— Как он выглядел?
— Он был смешной!
— Марила, что значит «смешной»?
— То и значит, — рассердилась сумасшедшая. — Смешной такой. С крысой.
— Ты знаешь его имя?
— Неа.
— Какого он был сословия?
— Откуда мне знать?! — изумилась Марила. — Мы ж про крысу говорили, а не про его папу с мамой!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Он был нагбарец?
— Нет!
— Какого он был роста?
— Обычного.
— Марила, какой рост для тебя обычный?
— Не великан, значит, и не козявка. Какая ты скучная сегодня, сестрица! Хочешь, я у тебя брошку из уха вытащу?
— Марила, не время шутить.
— Как?! Шутить всегда есть время!
— Ты видела его раньше?
— Ага!
— Где?
— Он мне браслетик подарил, а вы не дарите, жадины!
— Что он тебе передавал?
— Браслетик. И крысу!
— Марила, я дам тебе два браслета. Что ты о нём можешь сказать?
Сумасшедшая всерьёз задумалась.
— Не из богачей он, это точно. И не из господ. И умный очень. А ещё, он не жадный! Смешной. И с крысой!
Нора закатила глаза, но тут вмешалась Вейма.
— Марила, скажи, а здесь сколько смешных людей?
Сумасшедшая скользнула по ней равнодушным взглядом.
— Да почти все. Только вы сейчас скучные.
— А что ты делаешь, когда кто-то не смешной?
— Хочешь, покажу? — загорелась Марила.
— Третий браслет! — поспешно отозвалась Вейма. Сумасшедшая надулась.
— Так неинтересно!
— Марила, отвечай!
— Что, что, — ещё сильнее рассердилась сумасшедшая. — Делаю, чтобы было смешно. Вот мне человечек крысу-то и дал. Только не смешно вышло. Браслетики-то давайте. Четыре! А то знаю я вас!
* * *
Следующей вызвали Врени. Цирюльница страшно нервничала, хотя именно сейчас была ни в чём не виновата, но баронам она не верила ни на медяк.
— Ты Врени по прозвищу Большеногая? — спросила Нора так, как будто видела её первый раз.
— Да, ваша милость, — призналась Врени, с надеждой глядя поверх плеча баронессы, прямо в глаза вампирше. Та гадко улыбнулась и цирюльнице стало совсем тоскливо.
— Ты цирюльница?
— Да, ваша милость, — покорно ответила Врени.
— Ты была в день убийства в ложе нагбарцев?
— Да, ваша милость.
— Что ты там делала?
— Брила нагбарцев, ваша милость.
— Кто тебя об этом попросил?
— Нагбарцы… Мюр попросил… это оруженосец… рыцаря какого-то…
— О чём он тебя просил?
— Он сказал, что здешние цирюльники отказались их брить и их камер… рыцарь какой-то… Грей… грай… не сможет участвовать в турнире. Мюр очень просил им помочь. Обещал заплатить.
— Тебе заплатили?
— Да. Этот… Грайягрей… А их главный ничего не знал.
— Откуда Мюр знал, что ты цирюльница?
— Ему сказала Марила.
— Откуда он знает Марилу?
— Она пришла в их ложу.
— Зачем?
Врени пожала плечами.
— Она сумасшедшая.
Говорить, что Марилу натравил на нагбарцев Медный Паук, Врени не решилась. Кто его, убийцу, знает, сбежал он или крутится поблизости.
— Ты видела крысу, которую подкинула Марила?
— Нет, ваша милость.
— Ты видела человека, который дал ей крысу?
— Нет, ваша милость.
— Очень хорошо. Ты можешь идти. Если ты попробуешь покинуть Сетор, ты будешь обвиняться в помощи убийце.
— За что, ваша милость?! — взвыла цирюльница.
— Поди вон.
Цирюльница вышла, бормоча про себя проклятья.
— В самом деле, за что? — спросил Нору барон цур Ерсин. Она передёрнула плечами и объяснила:
— Подозрительная она. Всё время ходит с Марилой, когда надо и когда не надо.
— Но это ведь твоя дура.
Нора пожала плечами.
— Она меня развлекает.
— Ты считаешь, девушка не при чём? — с интересом уточнил граф цур Вилтин.
— Можно позвать священника, чтобы он сказал, действительно ли Создатель лишил её разума или она притворяется, — предложил граф цур Лабаниан.
— Согласна, — кивнула Нора, — если он будет не из ордена братьев-заступников.
— Братья-заступники лучше всех разбираются в таких вопросах!
— Братья-заступники напали на Фирмин семь лет назад! — возмутилась Нора.
